– Мда… – задумчиво говорю я. – Действительно, мало тебе нужно в этой жизни…

– А чего? – спросил Сергей и задумался. – Ну, с двухмеговой выделенкой я, конечно, загнул. Мне одному вполне хватит 128-килобитки. Можно даже по радиоэзернету. Впрочем, – тут он развеселился, – я же не только о себе забочусь. Когда-нибудь женюсь, вот тут канал помощнее и потребуется.

– Это да, – отвечаю я и смотрю на него пристально. – Когда-нибудь действительно канал помощнее потребуется.

– Вот видишь, – совсем развеселился он. – Ты же меня понимаешь!

– Ладно, чудо мое, – говорю я. – Какие у тебя дальнейшие планы на ближайшее будущее?

– Ну, – задумался он, – сначала новый фикспак на NT установить, затем я хотел Office-2000 поковырять, а то он у меня пока падает каждые десять минут, после этого…

– Да не по поводу твоих идиотских железок планы! – ору я на весь двор, – А по поводу нас с тобой, дурак, бессердечное чудовище, балда компьютерная! – и начинаю плакать от бессилия.

– Ой, Ир, ты чего, Ир, я же не хотел, Ир, ты меня спросила про планы, вот я и ответил про планы, – забормотал этот упертый парень. – Ты не думай, у меня на тему нас много всяких планов. Хочешь, завтра пойдем куда-нибудь вместе? На Манежной новая выставка открывается. "Интернет" называется. Хочешь, Ир?

Так он говорит, а я плачу, плачу… Однако понимаю, что у меня есть только два выхода. Или вообще решить никогда больше не связываться со всякими молодыми учеными, или продолжить общение с ним, но тогда придется самой начать изучать все это безобразие, чтобы из его речи понимать хотя бы три слова из пяти, а не одно из двадцати, как это происходит сейчас. Но я девушка сильная, поэтому решила, что пройду все до конца.

Кое-как перестала плакать, сказала Сергею, что с удовольствием схожу с ним на выставку "Интернет", договорилась созвониться завтра и отправилась домой, волоча за собой букет из оптоволокна. А с завтрашнего дня решила начать заниматься компьютером. Потому что нету у меня другого выхода. Нету.

На следующий день вечером я села думать, где бы мне научиться работать с компьютером. Вариантов, собственно, было немного. Можно было попросить дать мне несколько уроков кого-нибудь из однокурсников, но во-первых – те, кто охотно со мной позанимались бы – производили впечатление умственно недоразвитых, да и в компьютерах мало что соображали (даже на мой взгляд.) Во-вторых, мне вовсе не хотелось, чтобы кто-то из однокурсников воспринял мои просьбы как попытку флирта. В-третьих – те ребята, которые в компьютерах действительно что-то соображали, витали в своих облаках точно так же, как и мой ненаглядный Сергей.

Можно было пойти на компьютерные курсы, но я хорошо помнила рассказы отца, который своих сотрудниц отправил на полугодичные курсы, а потом, когда вся его фирма переехала в новое здание, и отец дал команду девушкам поставить компьютеры и начинать работу, девушки поставили на стол мониторы и долго искали, куда к ним подключается клавиатура… Так что компьютерные курсы исключались как неэффективные.

СТОП! У меня же есть папа! Папа, который вполне неплохо, насколько я понимаю, владеет компьютером! Вот его я и попрошу со мной позаниматься. А чего? Эта идея с каждой секундой мне нравилась все больше и больше. Во-первых – флирт во время занятий исключен, так как папа – ярый противник инцеста. Во-вторых – я смогу без стеснения задавать ему вопросы. В-третьих – буду чаще общаться с папой, что важно для хорошей атмосфере в семье. В-четвертых – под эгидой занятий он мне разрешит работать на его компьютере, так как на данный момент мне строго-настрого запрещено даже близко подходить к этой бандуре. С этими мыслями я отправилась в кабинет к отцу.

Папа сидел за компьютером и увлеченно работал в игру "Лайнс".

– Папа! – заорала я с порога.

– Доча! – закричал в ответ папа, не отрывая взгляд от монитора.

– Папусик! – заорала я еще громче.

– Дочурик! – пробасил папа в ответ, все еще не глядя в мою сторону.

– Доча! – взвизгнула я изо всех сил.

– Папульчик! – проорал папа и, наконец, посмотрел на меня.

– Чего надо? – поинтересовался он.

Я только раскрыла рот, как вдруг папа сказал:

– Стоп! Не говори! Главное для меня – полное взаимопонимание с молодым поколением. С моей единственной дочуркой. Ты ничего не говори, а я сам постараюсь догадаться. Так. Крошка дочь пришел к отцу, и сказала доча: "Дорогой папочка. Будьте так галантерейны! Дайте своей любимой дочке туда-сюда немножечко денежек на булавки и всякую другую косметику, потому что стипендии хватает только на то, чтобы кошелек себя не чувствовал совсем пустым!"

– Я угадал? – спросил папа и полез за кошельком.

– Не совсем, – ответила я. – То есть, деньги-то мне конечно нужны, но речь сейчас не об этом.

– Ой! – сказал папа и схватился за сердце. – Пожалей старого больного человека. Не выкладывай все сразу. Начни постепенно.

– Папа! – сказала я. – У тебя есть дочь!

– Еще одна? – спросил папа. – Хорошая новость. А почему я о ней узнаю последний?

– Я имею в виду себя, – пояснила я.

– А-а-а-а-а, – успокоился папа. – Теперь ситуация проясняется.

– И эта дочь влюбилась, – продолжаю я.

– Так, – сказал папа. – Когда-нибудь это должно было произойти. Не томи меня. Говори самое главное. Только начинай издалека. Если ты уже беременна, то спроси сначала: "Папочка! А ты не скучаешь по внукам?"

– Рано тебе еще внуков, – говорю я. – То есть дедушкой стать ты уже морально готов, но еще не готов каждый вечер отправляться в постель с бабушкой.

– Логично, – одобрил папа. – Я всегда говорил, что ты умом – вся в меня. Тогда в чем проблема? Что не так с объектом твоей влюбленности? Надеюсь, – тревожно спросил папа, – он не еврей? В нашей семье евреи не нужны. В нашей семье достаточно одного еврея – меня. И то мамочка считает, что это уже слишком много.

– Хватит шуток, папа, – решительно говорю я. – С этим парнем все в порядке. Ну, скажем так, с его точки зрения все в порядке. Вот только понимаешь, – замялась я…

– Руби сплеча, – предложил папа. – Я ко всему готов. У меня валидол в кармане и скорая сейчас приезжает довольно быстро.