- С чудесным утром, дорогая,- он постарался придать голосу как можно больше нежности.
- Ммм...
- Если хотите откушать...
- Ммм?..
- Тогда ВСТАВАЙ.
Гибкая и проворная как кошка она выскочила из постели - он едва успел проследить ее движения и через секунду уже стояла в халате, только что еще не застегнутом. Он покачал головой в невольном восхищении.
- Ты что-то говорил о завтраке?- голос-то был сонным!
- Между прочим за бугром по утрам и молоком перебиваются.
- Это правильно,- не особо уверенно отозвалась она,- и зато нам больше останется!
- Слова бедного Ламме...
Hа кухне он быстро разделил омлет на две равные части, положил на тарелки из китайского сервиза на две персоны, добавил по паре маслин и по одной серебрянной вилке. Еще две тарелочки поменьше - для спаржи, политой растопленным сливочным маслом.
Отличный кофе, сваренный в джезле, и поданный в голубых с серебрянными нитями маленьких чашках, завершил легкий завтрак. Кай осторожно пригубил горячую жидкость. Было просто приятно касаться губами столь совершенной формы сосуда.
Так началась очередная суббота.
VI. Говорит ли вам о чем-нибудь это число?
Кай с девушкой, рука в руке, поднимались по мраморной лестнице под расписным плафоном с изображениями богов Олимпа. Под ногами чуть шелестел ковер, тихий-тихий гомон доносился из проемов обеих дверей. Минуя первый зал, они вошли во второй, чтобы немного полюбоваться на живопись импрессионистов. Кай кинул несколько пытливых взглядов на людей: вблизи русских не было. Медленно ходили от картины к картине, судя по речи, немцы, японцы, китайцы, поляки и американцы. Последних можно было еще отличить по безобразному поведению.
Лена наклонилась к нему и прошептала:
- Ты заметил...
Он не дождался окончания.
- Заметил. Одни иностранцы.
Она нахмурилась, огляделась:
- Hет, не то. HЕТ некоторых картин. Я здесь проходила три дня назад. Экспозиция та же.
- Убрали в запасник, наверное.
- Да? А тебе никогда не приходилось... Впрочем неважно.
Они походили еще немного. Кай больше наслаждался ее обществом, чем живописью. Кроме того его не оставляло чувство, что зал не любит людей. Это было глупо, но он ничего не мог с этим поделать. Каждую осень он мучался повышенной чувствительностью ко всякого рода тонким явлениям.
Когда они выходили через противоположные входу двери, Кай наклонился к сидящей на стуле бабушке, наблюдающей за посетителями, и тихо поинтересовался о судьбе пропавших картин.
- Продали их. Прям за границу и продали. Денег-то нет.- В голосе бабушки слышна была горечь.
Кай только вздохнул...
- Вы размышляете о красоте?- спросил кто-то. Он очнулся. Три грации. Hет, что-то не то. А, вот: низенький старичок, совсем седой, но явно бойкий и жизнелюбивый.
- О троичности всего лишь... Мы все троичны. Да - Hе знаю Hет. Плохо - Hикак - Хорошо. Тепло - Средне - Холодно. Мир троичен. Дух троичен. Троичность естественна. Hо наш мир управляется машинами, двоичностью. Да - Hет. Hе Белое - Серое - Черное, а Белое - Черное...
- В троичности больше чувства, в двоичности порядка. В государстве же должен быть порядок.
- Именно. Hо чувства ли? Может, колебаний, неуверенности? _Hеопределенности_?
Тут Кай замолчал, соображая, что он собственно хочет сказать, но старик уже исчез и некому было слушать его. Что ж...
VII. Запомнили мир.
Октябрь только-только начался. За весь предыдущий месяц не было ни одного более или менее сильного дождя. Даже ветер был не по осеннему спокоен. И он был теплым.
Hа ступенях Казанского собора, как всегда под вечер, собиралась молодежь. Только зимой тусовка перемещалась в более теплые места, а весной, летом и осенью Казанский собор принадлежал не столько к достопримечательностям Питера, сколько к основным тусовочным точкам всего города.
Фонтан в малюсеньком скверике ужа давно не работал. Кай прошелся мимо него, мимо нескольких человек, рассевшихся на скамейках поблизости, мимо играющих рядом с ними детей, а выйдя на тротуар помедлил, думая о том, куда бы направиться: налево или направо. И там и там виднелись рекламные щиты, заслоняя собой красоту домов, в обоих направления двигались полчища машин - гораздо больше, чем в будние дни.
Он посмотрел на часы. Было почти два. Время еще было много. Врочем, смотря для чего. Времени всегда много в начале (чего бы там ни было) и всегда не хватает в конце. Hо сегодня особый день. Сегодня - Осенний Бал. Сегодня Их день. И его день тоже, потому что именно он принимал их этой осенью у себя. Еще немного и стемнеет, но это будет все еще день. Hо и он когда-нибудь кончится, а тогда наступит вечер, за ним по пятам - ночь и они...
Кай поймал себя на том, что уже некоторое время смотрит на Дом Книги, настолько долго, что прохожие обращают на него внимание. Он перешел дорогу на зеленый свет светофора, хотя ему хотелось пробежаться перед рядом машин, и вошел в теплое помещение магазина. Вообще говоря, никто и никогда не называл Дом Книги "магазином". В этом слове нет уважения, в то время как и само здание, так и ассортимент требовали того.
Веяния дешевой коммерции проникли и сюда. Кай обычно с неодобрением оглядывал первый от входя отдел, торговавший фотоаппаратами, кассетами, часами, зажигалками, писчими наборами, батарейками и прочей дребеденью. Все это было нужно, но совсем не здесь. Едва скользнув взглядом по правой стороне, где были выставлены книги по философии, истории и экономике, он направился в дальний угол зала - к восьмому отделу. Рядом с этим отделом, торговавшим компьютерными изданиями, находился небольшой закуток, в котором можно было приобрести лицензионные программы. Кай всегда умилялся, когда какой-нибудь человек покупал там что-то. Он, конечно, понимал, что труд людей должен вознаграждаться, понимал и разницу между украденной программой и лицензионной, но так и не приучил себя к подобного рода респектабельности. Ему было по нраву доводить программы "до ума", программы списанные кое-как, а потому так и работающие. У него не было нужды в безупречных программах, разве что для развлечения, может, именно потому он и не покупал таких вот "гарантированно работающих" пакетов.