И теперь на линейке дежком говорил:

- День прошел нормально. Благодарности получили за добровольную пилку дров такие-то. Нарядников нет. Оценка - "пять".

Обычно я благодарил отличившихся ребят, но затягивать линейку не имел права, поэтому отчет дежкома и мое выступление занимали не более двух минут. Затем начальник Штаба называл дежурный отряд на следующий день. Из отряда выходил назначенный заранее командиром новый дежком и принимал от старого повязку и тетрадь.

Начальник Штаба объявлял, какие отряды уходят завтра в поход, и вызывал туриста, предложенного дежурным командиром за особые заслуги на спуск флага (утром флаг лагеря поднимал дежурный командир).

Я командовал:

- Лагерь, равняйсь! Смирно! Равнение на флаг! Командиры, салют! Флаг спустить!

Если не вмешивался наш писатель и врач Сергей Михайлович, лимит времени, отводимый на линейку, даже не исчерпывался.

Но у Сергея Михайловича почти всегда находились сверхважные темы для разговора именно на линейке. Он выходил к мачте и, дергая себя за пальцы, начинал объяснять, что любая царапина может привести к нагноению, если ее не смазать зеленкой, и как плохо поступил Юра Овчинников, сбежав из лазарета в поле на прополку капусты. Я знал, что такой разговор может тянуться бесконечно, и, извинившись, спрашивал ребят:

- Время линейки закончилось. Дадим Сергею Михайловичу слово?

- Дадим! - кричали ребята. Они любили Сергея Михайловича, хотя ни в грош не ставили его советы.

План нашей работы был составлен так, что почти ежедневно половина отрядов была в походах, а половина в лагере. На троих воспитателей легла большая нагрузка: две девушки выводили на маршрут по одному отряду, а мужчина - географ - возглавлял сразу два. Вернувшись, воспитатели получали два дня отдыха - только какой это отдых, если надо оформлять материалы похода и готовиться к вечернему отчету, да еще судить различные соревнования! Подозреваю, что воспитателям было даже легче в походах, чем в нашей лагерной суете; во всяком случае, они с радостью уводили на маршруты новые отряды. Мы знакомились с районом в радиусе 25-30 километров от нашего лагеря, составляли карты маршрутов и описания к ним в расчете, что этот материал пригодиться в следующем году.

Каждый отряд прошел три двухдневных похода и один трехдневный. Ребята шли по местам боев Великой Отечественной войны, были на игольном заводе и на фабрике, мастерившей гитары, облазили Саввинско-Сторожевский монастырь, и воспитатели говорили, что они очень довольны своими туристами.

В лагере с четырьмя отрядами оставались я и Сергей Михайлович. Я выводил ребят на колхозное поле полоть капусту, организовывал после работы купание, а после тихого часа - снова купание и спортивные соревнования. Сергей Михайлович оставался с дежурным отрядом в лагере и помогал малышам стаскивать с плиты тяжеленные котлы.

Кстати, о купании. Почему деревенские мальчишки сидят в реке сколько им хочется, а мы должны только по несколько минут?

И я договорился с ребятами, что если, кроме меня, нет взрослых, в реку входит один отряд. Второй отряд следит персонально за каждым купающимся, а третий загорает на песочке. Купаться можно до посинения, но уж если вышел на берег, второй раз в воду не входишь. Когда самые настырные, стуча зубами, выскакивали из реки, в воду бросался второй отряд. А потом все начиналось сызнова. Как и предполагал, больше пяти-шести минут ребята в реке не засиживались, но все были довольны, что купаться можно без всяких ограничений!

Береженого Бог бережет. Я не сводил глаз с купающихся, но чтобы уж совсем быть уверенным в том, что никто не отправился на дно, ввел такое правило: входя в воду, каждый ставил на берегу свою пару обуви. Вышел из реки - забери обувку. Кроме того, я постоянно объявлял:

- Восемь человек в воде!

- Один вышел, семь человек в воде!

- Двое вышли, пять человек в воде!

И когда обуви на берегу не оставалось, распределял, кто за кем будет следить - и очередной отряд начинал купание.

Возможно, это не лучший способ учета детей в воде, но другого я не придумал.

Жизнь в лагере нравилась ребятам. Еще бы! Полная свобода, кроме выполнения режимных моментов. Не хочешь участвовать в играх и соревнованиях - пожалуйста, иди в лес, только предупреди дежкома, когда вернешься. Хочешь половить рыбку - тоже никто не запрещает; но вот купаться самостоятельно нельзя. Об этом мы серьезно говорили с ребятами. Ну а если невтерпеж? Что ж, скажи любому взрослому, и он пойдет с тобой к реке.

- Так и пойдет ? - не верили ребята.

- Так и пойдет. С рекой шутить нельзя. Каждый уверен, что с ним ничего не случится, но ведь люди тонут! Зачем же по-глупому рисковать?

По правде говоря, в этом запрете и необходимости особой не было. Купались два раза в день, еще можно было окунуться утром после зарядки и на вечернем умывании. Ну, обратились

ребята к взрослым ради проверки, пару раз сходили на реку, а потом поднимались по крутой тропе в лагерь - кому охота? Так что о самостоятельных купаниях мы не беспокоились.

Структура лагеря оказалась удачной и практически не менялась все девять лет жизни нашего палаточного городка. Конечно, что-то в ней совершенствовалось и уточнялось, но основная идея, которая обеспечивалась структурой - широкое детское самоуправление - оставалась неизменной, и я строго следил, чтобы новые воспитатели не вмешивались в распоряжения ребят.

Надо сказать, что вмешательство взрослого, имеющего какую-то власть, но не познавшего сложности переплетения нитей руководства и подчинения в детском коллективе, может разрушить уже устоявшуюся организацию. Помню, как через несколько лет наша команда участвовала в районных туристских соревнованиях. Я предупредил ребят, что приду на бивак позднее, а с ними поедет воспитатель - назовем его Петром Степановичем.

Петр Степанович ходил со мной на городской слет, видел работу дежкомов и краеведческих групп и старался помогать всем и каждому, боясь, что мы не успеем оформить собранный в пути краеведческий материал. Эта необузданная ответственность не всегда устраивала меня, но я помнил свой первый велопоход со школьниками на городские соревнования, и нервозность Петра Степановича была понятна. Я все-таки просил дать ребятам возможность самим разобраться со своими делами и помогать им разве что советом. И теперь, передавая Петру Степановичу руководство командой, я снова напомнил, что одного его присутвия будет вполне достаточно: ребята опытные, и соревноваться им не в новинку.