- А ты был негодяем, Марк? спросил Сайрил.

- Нет, но Уолт с Сэмом считают, что я должен за это ответить. У меня уже немножко лучше получается, что скажешь, Уолт?

Уолт ухмыльнулся.

- Вот видишь? сказал Марк. Маленькому негоднику все мало. Я взялся за эту работу - быть его старшим братом - с готовностью и радостью, сильно рискуя рассудком, и что получаю взамен, кроме дурацкой ухмылки? Ну что покажем Сайрилу еще поросят, коров и поля с подсолнухами или пойдем обратно?

- И то, и другое, ответил Уолт. Спорить готов, Сайрил никогда не ходил вброд по ручьям. Если мы зайдем в ручей чуть дальше, то можем пройти по нему вверх и добраться до поля сразу за нашим садом.

- Чего ты сочиняешь?

- Мы с Сэмом так делали. Встретили в ручье двух коров и погладили их. Там везде не больше, чем по колено, и в нем плавают серебряные сардинки, и жуки, которые задом по воде ходят.

- Продано, сказал Марк. Свяжем шнурки, правильно, и башмаки на шею повесим.

Свет рябью заплескался по их ногам, когда они вступили в ручей, подвернув джинсы Марка до колен. Стрекозы сновали взад-вперед, бабочки пили солнечный свет своими крылышками, мошкара сбивалась в туманности.

- Самый мокрый из всех запахов, сказал Уолт, деревенский ручей.

Ящерица на камне, пропала.

- Он изменяет звук наших голосов, сказал Сайрил, но не так, как дорога и сад.

- А как, спросил Уолт, пытаясь обхватить бабочку сложенными чашечкой ладонями, мне теперь штаны снять с мокрыми ногами?

- Я уже не спрашиваю, отозвался Марк, зачем тебе вообще снимать штаны.

- Голым ходить.

- Смотри, ответил Сайрил. Сначала одну ногу, руки вовнутрь, вот так, и одна мокрая нога выходит, точно. Потом другая.

- Сайрил гений. Вот, скатайте рубашки и штаны вместе.

Марк забрел в пруд у излучины, нагнулся и заглянул под нависавшие ветви куманики и боярышника.

- Сайрил, сказал он, а ты знаешь, что на тебе все утро нет очков - с того момента, как вы с Уолтом, задыхаясь от похоти, галопом ускакали в постель?

Сайрил замер в изумлении.

- Точно!

- Тебе хорошо видно? спросил Уолт. Я специально ничего не говорил проверить, когда ты заметишь.

- Моне(86) влюбился бы в эти тополя, произнес Марк, расстегивая молнию на джинсах помочиться на откос берега.

- Моча дружбы, сказал Уолт. Давай, Сайрил.

- Только не в ручей, вселенную и дом миног.

- Если б у нас письки были как у Марка, сказал Уолт, потолок спальни превратился бы в одну колоссальную жижу. Если б ты надел свои тренировочные штаны со дна мешка с грязным бельем, то был бы совсем как мы.

- Нам предстоит пересечь открытое поле, чтобы добраться до дома, а местные не обратят внимания на коров и птицу, обсуждающих нас. Они наверное сейчас перезваниваются, докладывая друг другу о нашем продвижении вдоль ручья - двое в чем мама родила, один сам с собой забавляется.

- Оба, откликнулся Сайрил. Ну как нас могут увидеть, да и в любом случае я смущаться никогда больше не буду. Брызгаться ногами на людей тоже.

Марк обернулся к Уолту, улыбчиво нахмурившись, подхватил его и посадил себе на плечи лицом назад.

- Озирай окрестности.

- Пять коров, несколько семейств длиннохвостых скворцов, церковный шпиль, кобыла-блондинка и мне животик целуют.

- Местных не видать?

- Нет, если не прячутся за изгибом ручья, а там только кустарники видно. Пускай Сайрил тоже посмотрит. Ты его еще не пробовал, а без очков он, наверное, видит всё насквозь.

Уолт по-обезьяньи сполз, спрыгнул, подняв тучу брызг. Сайрил прошлепал назад, поставил ногу на руки Марка, взобрался и оседлал его плечи.

- Развернись в другую сторону, сказал Марк, и угнездись, как Уолт. Эрос - самый изобретательный из богов, коэффициент интеллекта у него намного превосходит Эйнштейна.

Сайрил подчинился, говоря, что за количество коров он бы не поручился, лошадь бы назвал просто белой, а скворцов не видит вообще. Он изогнулся и обнял Марка за шею.

- Развернись, чтобы верхом сидеть, сказал Марк, и я довезу тебя до самого дома.

Если мы выберемся из ручья здесь и пройдем по диагонали вверх по склону, разве не дойдем?

Уолт, подскакивая, кинулся на разведку.

- Выуди ключи, Уолт, у меня из кармана, пробеги через дом и открой нам садовую калитку - и надень штаны.

- Мна, ответил Уолт, улепетывая.

46

Пенни, в мешковатом кардигане и джинсах, накрывая ужин, заказанный в колбасной, сказала, что никогда не видела маленького мальчика, которому хотелось расплакаться и который все же был дико счастлив.

- Он садился в поезд, будто молодой русский интеллигент в Сибирь уезжает.

- Чтобы всё рассказать, мне понадобится помощь Уолта, сказал Марк, откупоривая вино. Сайрил либо застрелит отца, домоправительницу и шофера и совершит преступление века, либо бросится под машину на Площади Звезды. Сходим в деревню после ужина и позвоним проверить, как он добрался.

- Вы пообедали в деревне, на открытом воздухе, побродили по ручью, насколько я понимаю, и Сайрил видел кролика и поросенка, которые захватили его воображение, и вообще славно провел день. Я уже давно и пытаться бросила расшифровать язык чокто Уолта и Сэма.

- По ходу дня Сайрил превозмог свою робость по-крупному и начал походить на копию, но не совсем, Уолта. Робость, вместе с тем, обладает своим шармом и должна иметь некую эволюционную пользу.

- Разумеется, имеет.

- Видела бы ты сад часа два назад. Они спустились из спальни и набросились на меня. Я невинно читал тут в шезлонге. Ты насмерть права насчет любопытства.

САНТАЯНА(87)

Приятно думать, что плодородие духа неистощимо, если только материя дает ему шанс, и что даже наихудший и наиуспешнейший фанатизм не может обратить духовный мир в пустыню.

48

Сентябрь, луговина, простирающаяся по склону от сада вниз до самого ручья.

Трава, до сих пор зеленая, усыпана архипелагами цветов позднего лета. День теплый.

- Рембо, да, сказал Марк Сайрилу. Летняя заря будит листву. Не все читают Рембо за завтраком.

- Вон там, продекламировал Сайрил, справа от тебя, летняя заря будит листву.

Дымка, шорох в этом углу парка, а склон слева держит тысячу следов колесных в грязи дороги, в фиолетовой тени. А почему тысячу? Просто большое число, наверное, к тому же дороги, как и луга - один из пунктиков Рембо.