*******

И стало на душе у Слоненка тихо, пусто и буднично, как в доме, из которого только что вынесли новогоднюю елку. Развернулся Слоненок молча и ушел. Прошел сквозь толпу, как сквозь строй - когда еще представится почтенным жителям такой случай поупражняться в остроумии? Поплелся домой. Заперся в каморке.

Постоял, поглазел бессмысленно в окно, и сел плитку чинить, что давеча Светка с пятого этажа притащила, - лишь бы чем-то занять руки и мозги. Тут дружки да сваты приперлись, вдоволь насмеявшись с продавщицами. Давай к Слоненку стучать, докапываться: мол, сейчас пирком да за свадебку! Слоненок - отвертку наизготовку, дверь распахнул рывком - чуть с петель не слетела, да как понес - из вагона в вагон, да через весь эшелон! "Ах вы, кричит, - суки-суки-суки! Да я вас, козлов... Да вот этой отверткой.... Да всем пасти порву... Да кровь пущу... Да ша под нары, волки позорные!" - а у самого в глазах слёзы. Тут до тех, кто маленько поумней был, с грехом пополам дошло, что надо бы и меру знать в шуточках. А может, и просто струхнули. Оставили Слоненка в покое. Свалился Слоненок на кровать свою замурзанную и уснул мертвым сном, как Бонапарт после Ватерлоо...

*******

Проснулся часа через три. Башка - как котел. Посидел, подумал, изругал про себя всё, что только можно... А делать-то нечего: не сжалился боженька, не прибил на месте - надо, выходит, как-то дальше жить, а значит - вставать, да на работу тащиться, в распостылый магазин, да Марь Михалне, ведьме старой, кланяться в ножки, чтоб простила: никто тебя за красивые глазки кормить не будет, дураков нет! "Вали, проспись!" - да с чего проспись-то, когда и не пил? у, замахнул сто грамм для храбрости - так как же без этого? Вот сейчас бы высосать поллитру, а лучше две... Да нельзя. Запарил Слоненок чифирю по-настоящему, по-лагерному, выглохтал кружку в три глотка, переоделся в свое, привычное.

Выглянул тихонько в дверь - никого. Вахтерша в своей конурке почивать изволит, храпит так, что стекла дребезжат. Пошел. а улице - тоже почти никого. И какому дураку взбредет в голову без крайней нужды вылезти на улицу, когда жара чуть не под сорок?

Тем паче - в выходной.

********

А в магазине Володька с Розкой шуры-муры крутят, - благо, обед.

И разговор у них, естественно, вокруг Слоненка вертится: и такойто он, и сякой, и как посмел! Утешает Розку Володька, такое обещает устроить нахальному Слоненку, место свое забывшему...!

А лапы у Володьки распустились - прямо как одуванчики по весне... Разнежились - не услышали, как машина подъехала.

Протопал кто-то по коридору - как по плацу. Распахнул дверь.

"Роза! От мента!... То есть, от винта!"

- Ох ты, вот он! Летчик-налетчик! Вечно как с неба падает!

- Вить, ну предупреждать же надо...- смеется лейтенант через силу.

Витька-Капитан приехал, шофер с заводского подсобного хозяйства, комиссованный военный летчик - и конечно же, со своей коронной остротой, от которой у Розки уже на зубах оскомина. Витьке на вид лет сорок пять, мужик он здоровенный, выше Розки на голову, плечи еле в дверь пролезают, голос - ерихонская труба. Володька Розку к нему ревнует. Розка с Капитаном любезна: еще бы, это же великое дело, когда у человека грузовик в руках! о любезна в пределах разумного.

Тут же Витьку посвятили в историю со Слоненком - благо, до подсобного еще не дошла животрепещущая новость. Ржет Витька, золотым зубом сверкает:

-Да что ж ты, Роз, так ухо-то завалила? Это ж надо было упустить такого жениха!

- Роз, слушай, такой жених!

- Жених - хоть куда! Захотела - в койку положила, надоел - в коробчонку спрятала...

- Да с таким женихом разоришься на фиг! Ему как со мной целоваться, так вертолет надо нанимать!

Хохочут на весь коридор. А Слоненок все слышит. Стоит Слоненок под дверью у Марьи Михайловны, и войти не решается. Утром всю храбрость истратил, какая была, и чифирь не помогает. И тут Капитан выдает: "Эх, и дураки же вы! Вместе с Марь Михайловной вашей". Слышит Слоненок, как в кабинете директорском кресло скрипнуло - видать, пробудилась Марья Михална от дремы, да уши навострила!

- Эт еще почему, Капитанище? - удивляется Роза.

- Слоненка от полетов отстранили - а кто теперь меня будет разгружать?

- Бли-ин... у, ладно, Вить, давай, может, с тобой вдвоем какнибудь управимся?... Или, может, втроем? - Смотрит Розка Капитану в глаза, как собачонка: ничего не попишешь, прав летчик-налетчик на все сто и больше. Слоненка прогнали, а у сменщика его, Михал Палыча, сегодня выходной законный, и сидит Михал Палыч сейчас, скорей всего, в заветном месте в тенёчке с удочкой, а не то так в саду загорает на пару со своей старухой, и пока его найдешь, да пока уговоришь на сверхурочную... Ведь скиснет же всё! А Витька-Капитан не дурак - задаром фляги ворочать! - Ви-ить... а может, сходишь в общагу за Слоненком этим долбаным? Всего-то минута ходу... Мне-то, сам понимаешь, неудобно... Авось да проспался, чучело огородное!

- Ладно... - нехотя соглашается Капитан, - я мигом. И тут - директриса из кабинета: "Роза! Кто там? Виктор, что ль, приехал?"

- Иду, Марь Михална! Так точно, Марь Михална!

Открыла Роза дверь - Слоненок едва успел в туалет спрятаться: ну как ей на глаза попадаться после этакого срама?! К двери прильнул, слышит: Марья Михайловна ругается. адоел, говорит, мне этот Слоненок хуже горькой редьки. Мочи моей нет, говорит. Давеча сколько водки разгрохал да лапши рассыпал, выпендриться ему, видите ли, хотелось, - перед кем, неизвестно. Сегодня на работу явился в лабузу пьяный, аж шарики за ролики задвинуло. Замуж за него иди! А завтра вообще кого-нибудь прямо под прилавком изнасилует! Уволю вот по тридцать третьей - будет знать! А Витька поддакивает: гоните, мол, его, гада болотного, в три шеи... вот только пусть он машину сперва разгрузит, пока молоко не прокисло...

А что, - разобрало Марью Михайловну, - и уволю! И без него разгрузим! Вить, поможешь, а? Пиво за мной! Прямо сейчас и уволим! И по тридцать третьей! Пришел пьяный на работу?

Пришел. Приставал к порядочной женщине? Приставал. Свидетели имеются? Да кого ни спроси - любой расскажет! А ну-ка, Роза, садись за машинку, приказ напечатаешь! Сейчас, Вить, мы быстренько!