Первыми жертвами потрошителя стали члены-корреспонденты АН СССР В. С. Троицкий, Н. А. Желтухин и академик АН УССР Г. С. Писаренко — почтенные люди, положившие в застойное время свою репутацию на алтарь уфологии. В многократно тиражированном открытом письме от 11 сентября 1985 года, то есть прилюдно, далекий от науки Шуринов обливал их грязью («ваша комиссия определяется мною как антиобщественная», «ничего вы так и не поняли», «вы всегда готовы обойти существующие положения и прикрывать неблаговидную деятельность»), угрожал («… ваша деятельность еще не привлекла внимание отделов ЦК КПСС», «что же касается махинаций вашей комиссии, то это, повторяю, не для открытых писем частным лицам») и просто учил жить. В этом и подобных письмах он буквально смешал с землей и других ученых, добровольно возложивших на свои плечи опасную для той поры уфологическую ношу, Э. А. Ермилова («оккультно-мистический маразм»), Л. М. Гиндилиса («масон, а живет в СССР»), А. И. Мордвина-Щодро («спекулянт»), и не забыл упомянуть всуе и другие уважаемые фамилии — Трешников, Попович, Балашов, Легасов, Ласкорин и т. д. В письме вкраплены сплетни и другой компромат. Жернова, разрушающие зарождающуюся отечественную уфологию, начали зловеще вращаться. Открытые письма — это для общественности. А закрытые — для карающих органов.
Чем хуже для людей, тем лучше для демонов. И вот, как джинн, окончательно вырвавшись из бутылки застоя и цензуры, Шуринов стал сеять недоброе и невечное направо и налево. А плевать мне на Циолковского, Рынина, Агреста, Фомина и других отцов уфологии, решает деструктор и пишет в 1991 году в «Советской России», что отечественной уфологической науки не существует. В другом месте, а точнее в открытом письме 1992 года уже по поводу моей и других персон, он защищает «российскую уфологию». Так где же правда? Есть в нашей стране уфология или нет? Об этом трудно судить по Шуринову, потому как то, что выгодно ему — хорошо, а что невыгодно — плохо. Знакомая мораль, включенная, кстати, в симптомы, отличающие параноиков. Между прочим, это заболевание характеризуется «навязчивыми систематизированными бредовыми идеями, овладевающими сознанием больного и обусловливающими его действия». Ну и как же теперь понимать действия Шуринова — биоробот или больной? А может, и то, и другое. Потому что систематизированные идеи или команды выстраивают в забубенной шуриновской головушке не обычное, а зеркальное миропонимание. Не надо ходить далеко.
Снова недавно упомянул меня и других Шуринов в журнальчике «Аномалия» № 7–9 за 1992 год, и за это я ему благодарен. Потому что он сделал то, до чего у меня просто не доходили руки. Не доходили потому, что в сегодняшних жизненных приоритетах я ставлю на первое место такие категории, как, скажем, создание и функционирование уфологической сети в масштабах страны, организация уфологического ликбеза, выпуск популярных и научных публикаций, а также уфологических приборов, развитие зарубежных связей и т. д. и т. п. Вся эта деятельность в непростых условиях и поглощала в основном мое время. Но желание возразить корреспондентам, пристегивающим мое имя к своим фантазиям, не ослабевало.
Когда в июле 1992 года, находясь в США, я опросил пятерых авторитетных участников Международного уфологического симпозиума «МУФОН-92», какого мнения они о публикациях их соотечественника-журналиста Г. Гриса, они были единодушны: не верьте. А вопрос был вызван тем, что Генри Грис из «Нейшнл Инквайр», поговорив со мной об одном, неоднократно писал совсем другое. При этом Грис не стеснялся тиражировать свои «измышлизмы» не только в американском и итальянском, но и в других журналах.
Небрежно распоряжался материалом и С. Шульман в «Инопланетянах над Россией», за меня домысливая и придумывая все что угодно. К С. Шульману претензий даже больше, поскольку, будучи в Москве, он вполне мог бы позвонить и уточнить.
Кстати, позвонить и уточнить мог бы, конечно, и Борис Шуринов. Тогда бы и я, и упоминаемый им астроном Лев Гиндилис выразили бы Шуринову свое солидарное возмущение нечистоплотностью Генри Гриса.
Все сказанное выше распространяется и на перепечатки в шведской прессе и в «УФО Экспресс», и в «Фигаро-Мадам», где журналистка Мартин Кастелло вольно интерпретировала свои впечатления.
Таким образом, Борис Шуринов, вроде бы разумно борясь с искажениями, вольно или невольно ошибся в выборе цели. Не сознавая, что не все заграничное нужно брать за образец и, видимо, не допуская, что заморские корреспонденты могут врать еще пуще иных наших, Шуринов выплеснул на меня свой очередной рассол («паранормальные способности», «ущерб отечественной уфологии», «прав был Ф. Ю. Зигель») за материалы, которые я не подписывал и не подпишу никогда. Элементарное сопоставление моих публикаций с заявлениями, сделанными от моего имени Грисом, Шульманом, Кастелло и иже с ними, позволяет здравомыслящему человеку легко отличить истину от плевел. Человеку, но не биороботу.
Вот и выходит, что Борис опять не прав. А жаль. Ведь уфологическая общественность с интересом восприняла его книгу «Парадокс XX века», простив, что вместо ожидаемых фото НЛО в книге помещен только фотопортрет автора с его автографом. Та же общественность, по-видимому, простила бы Шуринову тот же портрет на титульном листе его журнала «НЛО — реальность» № 1, потому что писать книги и издавать журналы по уфологии — дело нужное и Шуринову подвластное. Переводы иностранных авторов, обзоры зарубежной литературы, написание новых книг — вот амплуа, в котором Б. А. Шуринов воспринимался бы адекватно. Но кто-то или что-то постоянно переводит стрелки его бронепоезда с запасного пути на встречный.
— А вот пример, близкий к членовредительству. Из группы по изучению НЛО при молодежном центре тогда еще Ленинского РК ВЛКСМ города Ярославля в 1990 году в Уфологическую ассоциацию переслали копию письма из Франции от Ассоциации по изучению летающих тарелок. В нем, в частности, господин М. Перри Петракис пишет: «Прошлым летом мы встречались с посетившим Францию неким Борисом Шуриновым из Москвы. Знаете ли вы это лицо, которое назвало себя «номером один» в русской уфологии?» Ярославские уфологи спрашивали, что им отвечать на это. Этот запрос стоил пуговиц ярославцу Ю. Смирнову, которого Шуринов прилюдно тряс за грудки в кулуарах школы-семинара в Томске в апреле 1990 года. (В стихах: «Спасибо, что народ вмешался, а то б Смирнов без пуговиц остался».)
Может быть, сейчас неистовый потрошитель найдет забвение во вновь созданном УФОСе (Уфологическом союзе), где его определили вице-президентом рядом с другим вице-президентом Н. Н. Васильевым. И его успел «полить» Шуринов в своем журнале. Пожалуй, лучше не скажешь о своем соратнике: «Бывший генерал МВД тоже дилетант в уфологии. С чем поздравляем… Б. Ш.». И мы тоже поздравляем УФОС, только не с чем, а с кем.
Мечется пришелец по Земле, оставляя хаос. Образовали и зарегистрировали люди еще в общесоюзном Минюсте Уфологическую ассоциацию. Нет, создам свою — УФОС. Займемся перетягиванием каната и разъединением усилий. Есть уфологические журналы? Прекрасно. Будет еще один, лично мой. Был ЦК КПСС? Был. И пришелец апеллировал к нему. Кончился ЦК? И пришелец инспирирует статью «ЦК КПСС не любил НЛО». Надо спрятаться от властей — Шуринов снимает свою фамилию с рукописи. Власть переменилась — «А где моя фамилия?»
Мечет пришелец молнии и никак не успокоится. Люди, будьте бдительны.
То, что произошло, — это очень серьезно. По Шуринову мы поговорили. А вот оголтелость хачановых вызвана не только узколобым пониманием происходящего. За попытками убрать меня со сцены стоит желание подменить научную уфологию закостенелой религией. Вот цитата из письма Хачанова в первичные организации ассоциации: «Я увязал попытки Высшего Разума этими Актами — явлениями Богородицы, демонстрируемыми ею чудесами — направить человечество…» Ему, к удивлению, стал вторить и известный уфолог М. С. Ельцин, говоря о явлении Христа во плоти и связи между миром человеческим и божественным.