- Не беспокойся, повелительница, -Ыккщщер принял величественную позу. Нам удастся связать миры в кольцо. Только какой из них станет третьим звеном?

Да, чтобы образовать кольцо, требовался еще один мир, лежащий рядом. Лаура хорошо знала это, ибо тысячи лет несчетное количество разговоров велось на тему кольца.

- Что говорят мироподвижники? - спросила она у Желвина.

- Они рекомендуют мир умерших, - ответил министр. - Из него легко можно проникнуть в мир людей. Два-три раза в столетие там происходят спонтанные проколы, забрасывая случайных прохожих то в один, то в другой мир, донельзя пугая обывателей с обеих сторон. Да и от нас туда ведет самая короткая дорога.

Я спасся только потому, что во время катастрофы находился не в свите королевы Беатрикс, а в мире умерших с дипломатическим визитом. Кроме того, предчувствуя наступление перемен, я приказал сделать у границ с ними тонкую перегородку.

- Пусть будет так, - согласилась королева. - Но кто знает, что произошло в том мире за сотню тысяч лет?

- Метавременщики утверждают, что время там течет гораздо медленнее, чем у нас.

Лучшего варианта и быть не может.

Лаура молча кивнула и задумалась. Теперь она видела перед собой не коробки домов, и даже не живые огни. Перед ее взором стояло лицо. Бледное лицо с испугом в глазах, встретившихся с ней взглядом. Оно глубоко запало в память.

Противоречивые чувства проснулись в королеве. Но выкинуть его из памяти Лаура почему-то не хотела. Более того, она вновь желала увидеть это лицо воочию и сказать его обладателю... Сказать? Что сказать? Лаура еще не знала. У нее пока не было слов, но они уже почти родились, готовились вспыхнуть в ее сознании.

Желвина более заботили живые огни. Поразмыслив, он представил себе четырехколесную колесницу, катящуюся под гору, и установил на нее четыре спицы со светящимися шарами - два обычных впереди и два красных позади. Вот только окраска шаров в красный цвет казалась уж слишком нереальным делом.

Лаура мысленно вздохнула. Больше всего ей сейчас хотелось поговорить о нем - незнакомце внутри коробки, отделенном от свободного неба прозрачной пластиной.

Она вопросительно взглянула на Ыккщщера:

- Угадай, что меня теперь занимает?

- Готов растаять в свете солнца, если ты, королева, не мечтаешь о человеке, которого мы видели тогда, - бойко ответил тот.

- Ты всегда понимал меня лучше всех, - улыбнулась королева. - Но где ты научился так угадывать?

- Ну, это совсем не трудно, повелительница, - снисходительно усмехнулся призрак. - После того визита у тебя взгляд не в себе. Мы с Желвином без задержки скользнули вдоль стены, а ты словно примерзла тогда к окну.

- Что значит "примерзла"?! - возмутилась королева.

- Ну, замерла в неподвижности, - пояснил Желвин. - Летописи надо читать, повелительница. Тогда бы ты точно знала, как действует беспредельный холод на призраков.

- Скучно их читать, - отмахнулась королева. - Всюду одно и то же.

- А признайся-ка, повелительница, ты не прочь бы сейчас вновь оказаться там? - Ыккщщер сделал полный круг, описав сложную фигуру около Желвина.

Лаура оглядела тронный зал в поисках посторонних и мечтательно сощурила глаза:

- Кинула бы сейчас все, и бегом в мир людей.

- Неужели он тебе так понравился? - рот Ыккщщера выгнулся вниз, изображая улыбку. Хитрый призрак намекал вовсе на не целый мир.

- Неописуемо, - вздохнула королева. - Вот только перепугала я его до смерти.

- Ну уж, до смерти, - Ыккщщер понимающе скривился. - Но он явно не влюбился в тебя с первого взгляда, а тебе хватило и одного.

- Что ты знаешь про любовь? - возмутилась Лаура.

- А что ты сама про нее знаешь? - отозвался Ыккщщер.

Лаура хотела сильно рассердиться, но вовремя остановилась. Не умей она сдерживать порывы, никогда не велись бы такие откровенные беседы с Ыккщщером.

- Может, хватило и взгляда, - королева напустила на себя загадочную проникновенность. Однако внутри ее зарождалась уверенность, что Ыккщщер, безусловно, прав.

- Вот это меня и заботит, - помрачнел Желвин. - Если бы ты была человеком, то я сказал бы, что это - любовь. Но ты - призрак, это раз. И ты - королева, что тоже немаловажно. Это два.

- На этот счет есть старая поговорка, - не унимался Ыккщщер. - Она гласит:

Коль вспыхнет вдруг во тьме искра, И рухнут меж миров преграды, И крикнут две души: "Пора!", Особой требуя награды. Давно сокрыты звезды мглой. Избранников имен мы не узнаем. Кто будет им - колдун, герой? Иль королеву повстречаем? С чьей помощью там перекинутся мосты, Прорвав иных миров пределы? Кто - демон, человек, а может призрак ты, Кровавый, черный или белый?

- Запрещенные стихи читаем, - выделяя каждое слово, заметил Желвин.

- Срок давности запретов давно вышел! - ехидно произнес Ыккщщер.

- Значит, снова надо запретить. Королеве не следует слушать подобные произведения.

- Но в стихах говорится о королеве, - воскликнула Лаура. -Может быть, предсказание имело в виду меня?

- Не надо примерять старые слова на себя, - резко сказал Желвин. - Кроме того, пора решать, кого мы пошлем в мир умерших.

- Триста лет сидели спокойно, а теперь все хотим сделать за одни сутки, Лаура просительно уставилась на своего министра; красное пламя в ее глазах потухло, и голубые зрачки живо смотрели в лицо Желвину. - Неужели нельзя подождать, а в этот день поговорить о чем-нибудь другом.

- Хотел бы напомнить тебе, королева, что триста лет назад мы потерпели неудачу именно из-за проволочек и задержек. Миры разошлись, и нам снова пришлось ждать.

- А сколько теперь продержится противостояние миров? - спросила Лаура.

- Ровно месяц, повелительница, и из этого срока мы уже потеряли четыре дня.

- Четыре дня! - королева вскочила, но тут же успокоилась. - Ах, не беда, потеряем еще один. Интересно, может он уже успел забыть меня за эти четыре дня.

- Время в том мире тоже не в силах догнать наше, - вставил Ыккщщер. - Там не прошло еще и суток. Он, наверное, все еще сидит и трясется от страха.

- Там уже утро. Скоро восход, - заметил Желвин.

- Да, там есть и солнце, - завистливо прошептала Лаура, - и звезды, и Луна.

Как бы мне хотелось в этот миг быть там.