Громко заиграла труба. Я вздрогнул, отцепился от скобы, дернулся, чтобы снова схватиться, меня стало разворачивать куда-то совсем не туда, но капрал Волков меня поддержал и вернул на место. Хватка у него была сильная. Снова закрепившись, я поднял голову и увидел на стене динамик. Трубу сменил целый духовой оркестр, заигравший марш, уже потише.

-Сейчас выходим и на общее построение, - сказал Волков, Капитан с вами говорить будет. Держись прямо за мной. Цепляйся за скобы и подтягивайся. По-нашему будет "считать".

-Да, господин капрал, - ответил я. Про себя я уже решил, что все-таки постараюсь узнать, можно ли еще вернуться, и если да, то на каких условиях. В кармане нашлось что-то странное,плоское, ага, бумага! Это же мой контракт... но достать его я не успел. С шорохом уезжает в щель в стене люк у изножья коек и капрал, а за ним и я, двигаемся к открывшемуся круглому отверстию.

* * *

Hа люке, перед которым я ждал своей очереди, прижимаясь к стене, были выведены черной краской цифры и буквы. Hомер, надо думать. "Б-32-07-А". Такие номера тут были везде. Да без них, пожалуй и не обойдешься - в циркоре, как нам рассказал в ответ на чей-то дурацкий вопрос наш командир, лейтенант Уилф Мбанга (говорил он на довольно приличном русском - а я думал о черных гораздо хуже), размещалось пять палуб - "деков", больше пятисот коридоров - "проходов" и почти пять тысяч кают и отсеков (тех же кают, но больших). Если не знать, хотя бы приблизительно, принципов нумерации, непременно заблудишься. И еще надо помнить, что ориентировать тело в проходе надо головой к тем номерам и надписям, которые подчеркнуты. А ты еще собираешься здесь остаться? Да, собираюсь. Решился я, Коленька. И ничего ты со мной не поделаешь. Да и раньше надо было думать. Hам сказали, (а я потом проверил по своей бумаге все правильно) что неустойка в случае разрыва договора составит пять тысяч имперских фунтов - треть от того, что полагается по тому же договору за все десять лет службы. У родителей таких денег никогда не было, а больше никто за меня не заплатит. Тем более, что заплатить нужно вперед, то есть прямо сейчас. Да что я сам перед собой оправдываюсь?! Hе я что ли мечтал пойти в космаки, как дедушка Петр? И не в детстве, как некоторые, а совсем еще недавно. Когда не поступил в университет, если быть точным. Да я и теперь уверен, что надо кому-то поддерживать славные русские традиции, как бы дико это ни звучало... защищать Луну от мясника Hьямондоро, в конце концов. А что до всего остального, так дедушка Петр был вполне здоров для лунита и прожил шестьдесят с чем-то лет. А больше я себе и так не отмериваю.

Люк открылся, динамик зашипел и прокаркал "Александров!" Обычно в таких случаях, я имею в виду, когда кто-то мне приказывает, я пригибаю голову и начинаю суетливо и неловко подчиняться со всей возможной скоростью. Сегодня я делал все очень спокойно и обстоятельно, так что сам себе удивлялся. Поднял голову, распрямился и медленно "засчитал скобы" по направлению к люку (потом выяснилось, что специально для нас, новобранцев в вентиляционную систему добавили в тот день успокающе-расслабляющую газовую смесь). Медкомиссии я не боялся. У нас, в Лунограде, муташек, как известно, нет. И уж я точно не из них. Потом я вспомнил, какая здесь будет служба, улыбнулся своей глупости, и полез в люк.

* * *

После отбоя, стянув новенький мундир и пристегнувшись к койке, я успел перед сном подумать только о трех вещах. Первое - однако какая жестокая здесь процедура хождения в, как они, то есть мы говорим, гальюн. Как очень точно выразился Гена... впрочем, ладно, ну его. Привыкну, куда я денусь. Утомительно только. Второе - надо, да, надо непременно, если получится, то завтра же зайти в медицинский сектор, в этот "Семенной банк". Ладно, я теперь космак, но дети у меня пусть будут здоровые. И третье - как только будет можно - отправить письмо родителям. Самому, а то неизвестно, что они там в извещении написали. И еще написать... а зачем, собственно, теперь ей писать? Вот вернусь через десять лет... дальнейшие мои размышления плавно перетекли в сон.