Но довольно об этом. Если вы имели столько симпатии {интереса} ко мне, что не пожалели потратить так много времени на ваше длинное письмо, то, конечно, я должна быть уверена, что вам интересно будет узнать, что было со мною после погибели Дмитрия Сергеевича. Вы, конечно, знаете от Рахметова, что я была в отчаянии, прочитав записку, в которой Дмитрий Сергеевич говорил, {объявил} что "сходит со сцены"; вы, конечно, знаете от него, что я решилась навсегда расстаться с Александром и уехать из Петербурга, что, дав мне помучиться весь день до поздней ночи, Рахметов показал мне записку моего доброго, доброго друга, которая совершенно изменила мои мысли (видите, какая я дипломатка, как осторожны мои выражения, вы должны быть довольны этим), но уехать из Петербурга все-таки было надобно для достижения того же самого эффекта, для которого Дмитрий Сергеевич не пожалел {заставил} оставлять меня на страшное мучение в течение целого дня, - как я благодарна ему за эту безжалостность! {Далее было начато: а. до Рахметова б. на другое в. рано г. на другое утро отыскал Рахметов} Вы, конечно, знаете также, что Рахметов еще раньше, чем явился сидеть сторожем моего отчаяния, отыскал Александра и сказал ему, что было нужно для его успокоения. Ехать до Москвы мне уж не было надобности, надобно было только удалиться из Петербурга. - Я уехала в Новгород, туда приехал через несколько дней Александр, привез документы о погибели Дмитрия Сергеевича, мы повенчались через неделю после этой погибели, прожили еще с месяц в Новгороде и вчера {и потом} возвратились в Петербург; вот причина, по которой я так долго не отвечала на ваше письмо: оно лежало {оставалось} в ящике Маши, дожидаясь меня. А вы, вероятно, {я думаю,} бог знает чего ни передумали, не получая так долго ответа.

Обнимаю вас, милый друг. Ваша Вера Кирсанова.

Жму твою руку, мой милый, - только, пожалуйста, уж хоть мне-то ты не пиши комплиментов, - иначе я изолью {изольюсь} перед тобою сердце мое целым наводнением превознесений твоего благородства, тошнее чего, конечно, ничего не может для тебя быть. А по правде говоря, не доказывает ли присутствие порядочной дозы тупоумия как у меня, так и у тебя в том, что и ты мне, и я тебе пишем лишь по нескольку строк, _ что мы на первое время как-то как будто несколько конфузимся в разговоре? Какая пошлость! Впрочем, мне-то, положим, это еще извинительно, - а ты-то с какой стати? В следующий раз, надеюсь, уж буду рассуждать с тобою свободно и напишу тебе здешние новости в подробном размере. {в подробном размере, вписано.}

Твой Александр Кирсанов. {Далее на полях дата: 14 февр}

Переписка эта продолжалась еще три-четыре месяца, деятельно со стороны Кирсановых, довольно небрежно и скудно со стороны их корреспондента. Потом он и вовсе перестал отвечать на их письма. Оставшись пять-шесть раз без ответа, бросили писать и они. {После: и они - было начато: Четвертый сон Веры Павловны, а. И снится Вере Павловне [что она сама] сон: слышит она знакомый прекрасный голос поет: Sein hoher... И сладкие речи... вот идет она и поет... Хорошо ли я пою? Добра ли я? певица ли б. [И снится] [Милый мой] И снится Вере Павловне сон Рядом с наброском: И снится ~ сон - заметка: в этот день поутру записку, содержание которой таково: не пора ли прекратить ожидание?}

Утро. {а. Начато: В б. Начато: Поздний вечер. Вера Павловна} Муж {Кирсанов} в своем госпитале. Вера Павловна ждет его к обеду. Она досыта наработалась в этот день: ведь она образует другую мастерскую, в другом конце города. С Лопуховым они жили на Васильевском. Теперь она живет в Сергиевской улице, потому что Кирсанову нужно иметь квартиру ближе к Выборгской стороне. {Далее было: прежде они жили на Васильевском} Мерцалова очень хорошо пришлась по той мастерской, которая была основана на Васильевском острове, - да и натурально: {да и натурально вписано.} - ведь она уж {ведь она и раньше} была хорошо знакома с мастерской и сама тоже хорошо знакома ей. Когда Вера Павловна возвратилась в Петербург, она увидела, что если ей и нужно бывать в этой мастерской, то разве изредка, {Далее было: по [люб] привязанности} больше только потому, что ее привязанность влечет ее туда и что там ее встречает привязанность, - может быть, на несколько времени еще и не вовсе бесполезны ее посещения: все-таки ведь Мерцалова иногда еще находит нужным предлагать ей вопросы о том или о другом, - но это {ведь это} берет так мало времени, она уж и теперь бывает там больше как любимая гостья, чем как необходимое лицо, {она уж ~ лицо, вписана.} а скоро Мерцалова приобретет столько опытности, что вовсе перестанет нуждаться в ней. Чем же заняться? Ясно чем: надобно основать другую мастерскую в другом конце города. - И новая мастерская основывается в одном из переулков, идущих между Бассейною и Сергиевскою. С нею гораздо меньше хлопот, чем с прежнею: {Далее было: и за нее она уже рада} ведь основной штат {кадр} - пять человек - перешел сюда из прежней мастерской, где места их заняты новыми девушками; {желающими} ведь остальной штат новой мастерской {штат новой мастерской вписано.} набрался из хороших знакомых тех швей, которые работают {находятся} в первой мастерской. А это значит, что все уж было более чем наполовину приготовлено: цель и порядок известны всем членам компании, новые девушки прямо и поступили с тем желанием, чтобы введен был {Далее было: тот порядок} с первого же раза тот порядок, которого так медленно достигла первая мастерская. О, теперь дело устройства идет вдесятеро быстрее, чем тогда, и хлопот с ним втрое меньше; но все-таки много работы, и Вера Павловна устала ныне, как устала и вчера, {Далее было: как устанет и завтра} как устает уж два месяца, - (да, только еще два месяца, хотя уж около полугода прошло со времени ее второго замужства: что ж, надобно же было сделать себе свадебный праздник месяца на два по возвращении из Новгорода), - как будет уставать еще месяца три. {Далее было начато: Да, три месяца ей уж нельзя было}

Итак, Вера Павловна устала и отдыхает, и думает - о многом, о многом, всего больше о настоящем: оно так хорошо! {Далее было: Но вспоминается} Часто отдаваться воспоминаниям некогда: слишком много в настоящем, воспоминания будут позже, о, гораздо позже, через несколько десятков лет, но все-таки бывают они изредка и теперь, - вот и ныне ей вспомнилось то, что чаще всего вспоминается в этих нечастых воспоминаниях.

- Миленький мой, я еду с тобою! Я завтра же поеду вслед за тобою, {Вместо: Я ~ вслед за тобою, - было: поеду к тебе,} когда ты не хочешь взять меня ныне с собою.

- Подумай. Посмотри. Подожди моего письма. Оно будет завтра же.

Когда она возвращается домой, и сама не знает, что она чувствует, {Далее было: или уж} так она потрясена этим быстрым оборотом дела: еще {только} не прошло суток {Двое суток} - да, только вот еще через два часа будут сутки после того, как он прочел ее письмо, - и вот, он уже удалился как это скоро, как это внезапно! В два часа ночи она еще ничего не предвидела, - он выждал, когда она, уж {уж едва} утомленная тревогою того утра, уж не могла долго противиться сну, вошел, сказал несколько слов, - и в этих словах почти все было только непонятное предисловие к тому, что он хотел сказать, - а что хотел он сказать ей, он сказал в таких кратких словах: "я давно не видел своих стариков, съезжу к ним, как они будут рады" - только, и тотчас же ушел. Она бросилась за ним, хоть он и просил ее не делать этого, - где ж он? Маша, еще не успевшая уснуть после гостей, {еще ~ гостей, вписано} говорит: "Дмитрий Сергеевич ушел гулять". И она должна была лечь спать, и странно, как могла она уснуть? - но ведь она не знала же, что это будет завтра, - ведь он сказал, что они еще успеют переговорить обо всем, - и едва успела проснуться, уж ему пора ехать на железную дорогу. Да, все это только мелькнуло перед ее глазами, как будто это не было с нею, будто ей кто-то торопливо рассказывает, что это было с кем-то другим. Только теперь, возвратившись домой с железной дороги, она очнулась и стала думать: что же теперь с нею?