- Завтра - Международный день защиты детей. Пусть он будет теплым и солнечным, - говорила она. - Но я хочу сказать о завтрашнем дне наших детей в самом широком смысле этого слова. Судьба его, судьба будущего в наших руках. Люди должны отстоять мир на планете, мир для всех детей. Мы помним войну. В те огненные годы мне довелось пройти фронтовыми дорогами от Кавказа до Берлина. На этом пути мы оставили немало могил, в которых лежат наши подруги. Они не стали матерями... Горе везде горе. Не могу забыть изможденные лица детей Смоленска и тех, кого мы видели в развалинах польских или немецких городов. Пусть это страшное время никогда не повторится... Пусть для детей раскроется широкий мир науки, искусства, созидательного труда и пусть они всегда живут под мирным небом...

В Мытищи Распопова вернулась сразу после войны - здесь начиналась ее летная биография, отсюда она уехала осенью 1941 года к месту формирования женского авиаполка. Мытищинский городской комитет партии направил ее на работу в городское отделение общества "Знание". Предложение было по сердцу Нине - она умела и любила работать с людьми. На фронте была парторгом эскадрильи.

Нина Максимовна не умеет жить без забот. Депутат Мытищинского горсовета Распопова всегда с людьми, всегда готова прийти на помощь и словом, и делом. "Человек с отзывчивым сердцем" - так отзываются о Нине Максимовне все, кто ее знает. Услышав как-то, что у двух врачей поликлиники тяжелые жилищные условия, Распопова взялась помочь женщинам. Обратилась в городские организации, несколько раз ездила в город Бабушкин, где жила заболевшая врач Кореннова, старалась ободрить попавшего в беду человека... Комнаты врачам были предоставлены.

По инициативе Распоповой появилась в Мытищах детская музыкальная школа. Как-то Нина Максимовна узнала, что в школе, где она была председателем родительского комитета, много ребят, увлекающихся музыкой, а заниматься им негде. Тогда было решено создать фортепианный кружок. Он и стал началом музыкальной школы. Но не сразу Москва строилась. Много пришлось похлопотать Нине Максимовне, не раз обращаться с просьбой к руководителям предприятий, в исполком. Горсовет дал деньги на инструменты, директор школы отвел для занятий музыкой весь пятый этаж. Сейчас в Мытищинской музыкальной школе занимается около 500 человек. Каждый год Распопову приглашают на отчетный концерт участников музыкальной школы. Она слушает выступления маленьких скрипачей, пианистов, и теплом загораются ее глаза - ведь во всем этом есть и ее доля труда.

С такой же настойчивостью помогала Распопова и строительству в своем городе Дома быта. Да и парк Мира, с которого начался наш рассказ, тоже вырос на пустыре и не без участия Нины Максимовны... И первые цветы в нем посажены ее руками.

...Как открывается человеку небо? Для всех по-разному, наверно. Нина родилась на Дальнем Востоке, а селе Магдагаг. Родилась в пути - отец работал в то время на строительстве железной дороги. И отец, и мать были неграмотными, жилось трудно: семья большая, а заработок у отца случайный. Когда Нине исполнилось десять лет, умерла мать. Перед смертью, прощаясь с детьми, прижала Нинину кудрявую голову к груди и сказала: "Ну, а эта лохматая голова не пропадет!" Знала мама, какой отчаянный и твердый характер был у ее дочки.

Потом была работа на приисках, комсомол, учеба в Благовещенском горнопромышленном техникуме. Нина уж закончила третий курс, когда ее вызвали в горком комсомола и предложили идти на учебу в авиационную школу. Шел 1932 год.

Нелегко доставались комсомолке Распоповой учеба в Хабаровской авиашколе. Среди курсантов было всего две девушки. Доказать во что бы то ни стало, что справляются с учебой не хуже парней, - это было для них делом чести. Но вот сданы теоретические дисциплины, наступило время летной практики.

- Ах, как помнится первый ознакомительный полет! - вспоминает Нина Максимовна. - Ощущение высоты, полета, удивительной какой-то свободы захватило меня. Я обо всем забыла... Сели, инструктор спрашивает: "Ноги-то до педалей достают у тебя?" - "Достают", - говорю. Да где там! Роста не хватало, приходилось сдвигаться на край сиденья. Очень боялась, что из-за роста отчислят.

Самостоятельный вылет, который Нина выполнила одной из первых в группе, был оценен на отлично.

После окончания Хабаровской авиационной школы Распопова работала в Омском аэроклубе летчиком-инструктором. Здесь она летала не только на самолете, но и на планере, прыгала с парашютом. За четыре года работы в Омске Нина подготовила не один десяток летчиков, выросло и ее собственное мастерство. Как одного из лучших инструкторов ее направили в Москву, в Центральный аэроклуб на курсы по совершенствованию летчиков-инструкторов. После успешного их окончания Нина получила назначение в Мытищинский аэроклуб.

Война поломала все планы. Уходят на фронт товарищи. Каждый день Нина ждет, что наступит наконец-то ее черед. Пасмурным снежным днем 6 октября, как всегда, продолжались полеты. Нина произвела очередную посадку, когда к ее самолету подошел инженер аэроклуба с телеграммой.

- Тебе вызов в Москву. Быть в теплой одежде. Сборы были быстрыми. Друзья с завистью проводили Нину: каждый в те дни рвался на фронт...

Одно из первых испытаний, выпавших на долю летчицы Нины Распоповой, пришлось выдержать еще в дни нашей учебы при формировании полка. Нина пришла в полк, имея уже немалый летный стаж по сравнению с другими девушками. Ей казалось, что она в совершенстве владеет самолетом. "Зачем тянуть время, скорее бы на фронт". Так думала не только она.

Но когда начались полеты в закрытой кабине по приборам, Нина убедилась, что тренировка необходима, - в аэроклубе таких полетов выполнять почти не приходилось. Вместе со всеми Распопова летала по маршруту, в прожекторах, на учебное бомбометание, упорно овладевала техникой вождения самолета в ночных условиях.

Учеба подходила к концу. Полк выполнял последние вылеты по маршруту ночью и на бомбометание. Нина со своим штурманом Ларисой Радчиковой вылетела по маршруту - этот полет чуть не стоил им жизни. Испортилась погода. Сели в поле близ села, сломали винт и шасси. Переночевали в крестьянской избе.

На другой день привезли винт. Местные жители помогли экипажу подготовить площадку для взлета, и девушки вернулись на аэродром. Командир звена Женя Крутова рассказала им, как она выполняла полет. В ту страшную ночь экипаж Крутовой вышел к аэродрому и совершил посадку лишь благодаря случайно увиденному прожектору. После приземления выяснилось, что Женя долетела буквально на последних каплях горючего...

Летние месяцы сорок второго, жаркие и душные, насыщенные грозами, пропитанные горечью отступления. Мы бомбили укрепления гитлеровцев, войска противника, то и дело меняя место базирования, что вносило большие трудности в боевую работу.

С Ниной Распоповой мы летали в одной эскадрилье. Она была опытнее большинства наших девушек и летала, как настоящий боевой летчик. Я часто обращалась к ней за помощью, да и не я одна...

- Марина, а ты помнишь ту ночь, когда мы перелетали в Чалтырь? спрашивает меня Нина.

Еще бы не помнить! Чалтырь - это был аэродром подскока. Мы прилетели сюда и должны были, заправившись, лететь ближе к линии фронта. Но началась сильная гроза и ливневый дождь. Ветер с силой кидал потоки воды в стороны. Самолеты с уже подвешенными бомбами трясло от этих диких порывов. А черное небо то и дело раскалывали ослепительные зигзаги молний, за которыми почти без перерыва следовали раскаты грома. Мы безуспешно прятались от дождя под плоскостями наших "ласточек". Взлетать же в такую погоду было нельзя.

А совсем недалёко от нашей площадки проходила дорога, по которой шли в наступление фашисты. Шум грозы перекрывал и грохот канонады, и лязг танковых гусениц.

Что может быть хуже чувства бессилия? Мы не могли ни улететь к фронту, ни вернуться на основной аэродром. Любой немецкий танк мог свернуть на нашу площадку, и мы для него были бы отличной мишенью... Только на рассвете гроза и ливень стихли. Мы взлетели чуть не на глазах у противника. Маскируясь, на бреющем полетели на точку базирования, опасаясь нарваться в воздухе на вражеские истребители. Внизу дымилась поруганная, истоптанная фашистскими сапогами земля. Сердца сжимались от боли и ярости... Да, такие ночи не забываются!