– Так плохо?

Я почувствовала ее кивок, потом Иветта проговорила каким-то больным голосом:

– Меня словно изнасиловали. Все было не совсем так, но по ощущениям очень похоже, - ее голос предательски задрожал, и мне вдруг внезапно захотелось поехать к Эду и набить ему морду за то, что воспользовался ситуацией. Я не думала, что он главный виновник, но по хлебальнику ему дать хотелось просто нестерпимо. А Иветта, все так же прижимаясь ко мне, продолжила, - Даже смешно, я ведь уже давно не девочка. Многое повидала, и многое испытала… Но как вспомню, что этой ночью было… Его руки, волосатую грудь, его… тошнота к горлу подкатывает. Ненавижу себя и его. Мне словно в грязи вывалили!

Я чувствовала, как вся она внутренне сжалась. И прекрасно ее понимала. Еще бы! Кто-то захватил твое тело и использовал. Да и как использовал! Тут не просто шок случится, тут крыша поедет!

Мне очень хотелось хоть как-то помочь Иветте, утешить ее боль, прогнать эту тьму из ее души. Вот уж не думала, что главная волчица когда-нибудь будет вызывать у меня такие чувства. Видно, и ее саму это угнетало, так как Иветта сказала:

– Совсем я расклеилась, в тряпку превратилась. Хорошо хоть Глория не видит всего этого. Надеюсь, и не увидит. Не хочу ее пугать.

– Не узнает и не услышит, если сама не расскажешь, - пообещала я. - Никто не услышит ничего, происходящего за этими дверями. Немного магии, и нет проблем.

– Спасибо, на тебя всегда можно рассчитывать.

Я заметила, что она опять дрожит, на этот раз уже от холода. Еще бы! Стоять хоть и в ванной, но голой и мокрой… Поэтому я быстро схватила полотенце и укутала ее, вытирая. По глазам видела, что Иветте это не слишком нравится, но вслух она возражать не стала.

На самом деле у нас с ней одна и та же проблема на двоих: сильные духом и волей, поэтому ненавидим минуты слабости.

Когда Иветта закуталась в махровый халат, то даже улыбнулась. Но где-то в ее душе все еще плескалась тьма, оставленная этой ночью. И внезапно ко мне пришли слова, которые казались просто забытыми, хотя я никогда не произносила их в этой жизни.

–Я твоя - ты моя. Луна и звезды свидетели нашего союза. Я твоя кайо, а разделяю боль твою, печаль твою, и преуменьшаю ее. Коснись меня, растворись во мне, возьми мой покой.

Тотчас возникшая сила еще теснее прижала нас друг к другу, пробудив наших зверей. Они сцепились, но не в схватке, а чем-то сродни любовному акту. У меня создалось ощущение, что мы просто сливались воедино. Я увидела душу Иветты, как свою собственную. Почти физически ощущала рану, которую нанесла душе эта ночь. Я видела это, как сгустившуюся где-то возле самого сердца волчицы тьму. Я протянула руку, желая прогнать ее. И у меня получилось. Тьма ушла, и освободившееся место я заполнила своим серебристым светом.

Когда порыв силы стих и вернулось ощущение реальности, то выяснилось, что халат Иветты распахнут, а я одной рукой обнимаю ее за плечи, а другой глажу под левой грудью. Именно там сгущалась тьма ее души, но сейчас нет.

До меня медленно доходила вся неловкость ситуации. Моя рука скользнула по телу главной волчицы. Я хотела отстраниться, но сама она вовсе не желала этого. И, вновь прильнув ко мне, сказала:

– Спасибо. Мне стало гораздо лучше. Я и не знала, что ты такое умеешь.

– Я и сама лишь смутно предполагала, - призналась я.

– Не знаю, как для тебя, но для меня это было как пронзительный экстаз.

– О, да! - признаюсь, я тоже испытала чувство эйфории. - Неужели это и есть узы кайо и вожака?

– Они самые. Даже я не думала, что они обретут полную силу без… без физического контакта, - всем ясно, что она имела в виду.

– И что это значит?

– Мы - как две половинки одного целого. И пока мы вместе, никакое горе не способно разрушить наши души. Объединяясь, мы становимся не вдвое, а вчетверо раз сильнее. Даже странно, что у нас все так легко получилось, если учесть, что наши звери неодинаковы.

– Теперь я понимаю, почему вожак и кайо обычно семейная пара, - задумчиво сказала я, и добавила, - И мне еще более неудобно перед Глорией.

– Почему?

– Она любит тебя. Искренне любит.

– Конечно, я знаю об этом, - Иветта присела на краешек ванны. - Я тоже ее люблю, всем сердцем. И вовсе не как сестру или приемную дочь.

– Я всегда об этом догадывалась.

– Но никогда не спрашивала напрямую. Не спрашивала, кто она для меня, спим ли мы вместе, - мягко улыбнулась Иветта.

– Зачем? Чтобы потешить свое любопытство? Слишком незначительный повод. Если бы ты захотела, то рассказала бы сама. Кто я такая, чтобы требовать ответа?

– Ты - моя кайо, и как раз вправе требовать.

– Все равно. Выпытывать у человек то, что он не хочет рассказывать - не мое хобби.

– Ты самый деликатный человек из всех, кого я знаю, - снова улыбнулась Иветта. Но я все-таки отвечу. Да, мы с Глорией спим вместе. Вот уже… больше года как.

Я еле сдержалась, чтобы не ляпнуть: "всего?". Я знала, что они друг друза знают около четырех лет. И хоть я сдержалась, но Иветта догадалась о моем невысказанном вопросе, так как сказала:

– Понимаю, ты предполагала более длительный срок. Но я объясню, почему именно так. В самом деле, я знаю Глорию гораздо дольше.

Я тебе рассказывала, что отец выгнал ее из дома, когда случайно узнал, кем она стала. Так Глория оказалась на улице в четырнадцать лет. Ей относительно повезло, так как она прибилась к одной банде, считавшей себя байкерами. Но это была именно банда, промышлявшая воровством и грабежом. Молоденькая девчонка приглянулась главарю. Надо сказать, они все были чертовски молоды, и этому главарю только-только исполнилось двадцать. Полные оторвы.

Глория провела в этой банде больше года. Естественно, от ее невинности: ни моральной, ни физической, не осталось и следа. Стараясь заглушить свою душевную боль, она пустилась во все тяжкие, стала такой же, как они, оторвой. Видела бы ты ее тогда!

– Неужели никто не догадался, что она оборотень?

– Никто. Им не было до этого дела. Они просто не замечали странностей, чуть ли не ежедневно напиваясь и обкуриваясь. Хорошо хоть на нас наркотики не действуют, и мы не подвержены алкогольной зависимости, иначе Глория бы пропала.

– И как же вы встретились?

– Весьма банально. Глория вместе с бандой пытались меня ограбить. Главарь сделал ее наводчицей.

– Видимо, ключевое слово - пытались? - понимающе улыбнулась я, тоже присаживаясь на край ванны рядом с Иветтой.

– Конечно, у них не вышло, хотя у главаря был пистолет. По неосторожности он из него ранил Глорию. Поэтому она и осталась, в то время как остальные разбежались под давлением моих аргументов.

– И тебе стало жаль ее?

– Да. По одному ее мечущемуся взгляду я поняла, что это всего-навсего запутавшийся ребенок, который толком не понимает, что он такое. Так Глория стала моей подопечной. Довольно долго она привыкала к обычной, нормальной жизни. Первое время за ней нужен был глаз да глаз! Поэтому мы много времени проводили в моем загородном доме. Там же Глория училась быть нормальным оборотнем.

Мы столько времени проводили вдвоем, что в конце-концов для меня стало очевидно, что наши отношения давно вышли за рамки "наставник-ученик".

– Глория влюбилась в тебя?

– Да. А я в нее. Но я-то понимала, что Глория совсем еще молоденькая девушка, мало что смыслящая в жизни, хоть ей и довелось многое испытать. Я пыталась даже знакомить ее с другими членами стаи, за что она на меня сильно злилась, думая, что я просто хочу от нее избавиться.

– И ты все-таки сдалась? - понимающе улыбнулась я.

– Сдалась. Сразу после ее восемнадцатилетия. У нас состоялся долгий разговор с разборками и объяснениями. В общем с тех пор мы все ночи проводим вместе.

– Тогда все равно странно, что Глория смирилась с моим присутствием, и с тем, как ты лечила меня несколько раз.

– Стая есть стая, ее законы и обычаи не всегда похожи на человеческие. Стороннему наблюдателю может показаться, что у нас слишком многое завязано на сексе - но это не так. На прикосновениях, на очень близких телесных контактах - да, но секс - далеко не всегда. Не скрою, поначалу Глория сильно к тебе ревновала, у вас даже были стычки. Но теперь я могу с полной уверенностью утверждать, что она приняла тебя.