Несмотря на все усилия, нехватку винтовок преодолеть не удалось. Оружейная промышленность достигла пика в январе 1917 года – было изготовлено 130 тыс. винтовок при расчетной производительности русских оружейных заводов в 1914 году в 44 тыс. винтовок ежемесячно. Относительно хорошо обстояло дело с пулеметами, их производство увеличилось с 1200 в 1914 до 11 тыс. в 1916 году. Обеспечение патронами, которых было подано на фронт в 1916 году 1,5 млрд., было в общем достигнуто.

Тем не менее, даже в это время случались всплески «общественного» негодования по поводу патронного «голода». С большим пониманием дела генерал И.И.Волкотрубенко заметил: «Но патроны не делали особой погоды на фронтах. Только одна операция, предпринятая войсками Юго-Западного фронта и вошедшая в историю под названием Брусиловского прорыва потребовала большого количества патронов. Во всех остальных случаях их расход был небольшим. Все требования и вопли были отражением безответственных и порой преступных криков бездарных генералов, не хотевших воевать и отсиживавшихся в глубоком тылу».

Плюс так и не было устранено пренебрежительное отношение к разумному расходу патронов в войсках. «На них, – с сокрушенным сердцем констатировал Маниковский. – не смотрели, как на драгоценную часть боевого оружия, а как на какой-то ненужный и часто обременительный хлам; который можно и не очень беречь, а при случае, например при отступлении, и прямо бросить. Все протесты и обращения ГАУ к высшему командному составу армии и все грозные по этому поводу Приказания из Ставки особого действия не имели. А принятая потом мера в виде назначения денежных премий за доставленные патроны и гильзы, в расчете на поощрение к добросовестному сбору их, дала результаты неожиданные: начались хищения патронов со складов, парков, позиционных хранилищ и даже из своих носимых запасов самими бойцами ради получения за них обещанных денег». Этого, конечно никак нельзя было предусмотреть.

Подводя общий итог, И.И.Волкотрубенко в 1966 году писал: «Во втором периоде (1916 – 1917 годы – Н.Я.) боевое снабжение улучшилось и служба тыла сумела обеспечить такую блестящую операцию, как Брусиловский прорыв, при бездействии остальных фронтов. Рядовые работники нашей службы (подчеркнуто мною – Н.Я.), не покладая рук работали, чтобы дать армии вооружение. Но прогнившая система самодержавия, как разлагающийся труп, катилась стремительно к своей неизбежной гибели».

По простейшим видам военно– технического снабжения фронт был удовлетворен. Так. при месячной потребности в колючей проволоке в 1,5 млн. пудов все тыловые склады были завалены ею, и Ставка просила прекратить дальнейшую доставку. К концу 1916 года на складах скопилось более 6 млн. пудов колючей проволоки. В 1916 году в армию поступило 1 8 млн. ручных ножниц для резки колючей проволоки, миллионы единиц шанцевого инструмента и прочего.

Однако размах и сложность войны выдвинули такие потребности, которые на русском фронте далеко не удовлетворялись. Так. на 1 января 1916 года в армии было 240 радиостанций и 4 тыс. телефонных аппаратов, за год поступило еще 802 радиостанции и 105 тыс. телефонных аппаратов. Этого все же было мало, не говоря уже о том, что они были преимущественно иностранного происхождения.

Русская армия вступила в войну слабо обеспеченной автомобильным транспортом, было всего 679 автомобилей. К началу 1916 года в армии уже было 5,3 тыс. автомобилей, за тот год прибыло, еще 6,8 тысяч. Абсолютные цифры внушительны, но для сопоставления можно указать что вдвое меньшая по численности французская армия имела к концу войны 90 тыс. автомашин.

В 1914 году Россия, имевшая около 300 самолетов, вероятно, занимала первое место среди воюющих держав по военной авиации. В 1916 году русская армия располагала более, чем 700 самолетами. Но этого было мало. В Германии, Франции, Англии самолеты выпускались тысячами, союзники отправляли в Россию только устаревшие образцы. Авиапромышленность России была слабой – к 1916 году она дала 1,1 тыс. самолетов против 4,6 тыс. в Германии. Развитие военной авиации как и расширение автопарка, Россия могла связывать главным образом с закупками за рубежом. Особое Совещание в 1916 году приняло решение о доведении русской военной авиации почти до двух тысяч самолетов, выполнение его зависело в основном от заграничных поставок. В начале 1917 года Россия просила союзников доставить в ближайшие 18 месяцев 5,2 тыс. самолетов.

За годы войны в России было мобилизовано в армию 15-16 млн. человек, что примерно составляло 9% населения. По степени использования людских ресурсов другие воюющие страны далеко ушли вперед в Германии было мобилизовано свыше 20%, во Франции – около 20%, и даже в Англии — почти 13% от населения.

В крестьянской стране, какой была Россия, мобилизация ударила по деревне. При преобладании на сельхозработах живой рабочей силы, уход миллионов здоровых мужчин в армию привел к сокращению посевных площадей в 1915 приблизительно на 20%. В результате упали валовые сборы всех хлебов и картофеля, исчислявшихся в 1909-1913 годах в среднем 7 млрд. пудов, до 5,1 млрд. пудов в 1916 году. Если принять индекс валовой продукции сельского хозяйства в 1913 году за 100, то в 1917 году она составила 88 (81 – по земледелию и 100 – по животноводству) .

Россия в канун первой мировой войны располагала третью мирового поголовья лошадей – 35,3 млн. из примерно 100 млн. В абсолютных цифрах за Россией следовали США 21 млн. лошадей. В европейских странах поголовье лошадей было относительно скромным: в Германии – 4,5 млн., в Австро-Венгрии –4,2, Франции –3,2, Англии – 1 9 млн. лошадей. На 100 человек населения приходилось: в США – 22,3, в России – 20,7, Германии – 7, Франции – 8,2, Австрии – 6,3, Венгрии – 11,3 лошади. В 1916 году количество лошадей в России достигло 35,8 млн., т.е. увеличилось за годы войны на 500 тыс. голов

В выпущенной в СССР в 1933 году «Книге о лошади» под редакцией С.М.Буденного особо выделялось, что к 1914 году Россия имела «могучие ресурсы для ремонтирования (поставки лошадей – Н.Я.) армии». Кавалерия, артиллерия и пограничная стража забирали ежегодно несколько более 10 тыс. лошадей, четкая организация ремонта в войне, «потребовавшей уже в первый год ее ведения пополнения убыли лошадей почти в двойном размере против мирного времени, возвратило государству его затраты, обеспечив потребность армии в лошадях на весь период войны, хотя и с заметным ущербом для ресурсов». Ежегодные наряды по закупке лошадей выполнялись всего за 3-4 месяца. При изобилии конского состава легко обеспечивалась тяга для артиллерии, интендантские поставки и т д. русская армия оставалась достаточно мобильной. Лошадь была и основой ведения сельского хозяйства.