— О, этого мне бы хотелось меньше всего!

— Почему?

— Потому что у меня нет здесь друзей.

— Вы думаете, что я… что мы… — девочка смутилась и исподлобья недоверчиво взглянула на Фреда.

— Мне хочется на это надеяться…

Иренэ откинулась на подушку, закрыла глаза, но через минуту окинула Фреда благодарным, сияющим взглядом.

— Тогда говорите мне «ты», а я буду называть вас просто Фред.

— С большим удовольствием…

— Ну… а где же ваше «ты»?

— Это не так-то легко сразу, — рассмеялся Фред, опускаясь на маленькую скамеечку рядом с девочкой. — Прежде всего скажи: ты тоже была в Италии?

— Да! Но мы уехали оттуда, когда я была совсем маленькой…

— Откуда же ты знаешь язык?

Иренэ немного наклонилась вперёд, подав Фреду знак сделать то же самое.

— Это страшная тайна, я о ней никому не говорила… Только вам скажу. Вы обещаете, что никому, ни единой душе?.. — прошептала девочка, наклоняясь ещё ниже. — Осенью я поеду на богомолье в Ватикан, вот как!

— И только ради этого ты учила язык?

— Конечно! Как же я стану разговаривать с папой, если не по-итальянски! Латыни я ведь совсем не знаю.

— Иренэ, о чём ты там шепчешься с Фредом? Я сейчас покажу тебе, как заводить от меня секреты! шутя крикнул Воронов с другого конца комнаты.

— Вот сейчас он подойдёт, и я не спрошу вас о самом главном! — ещё быстрее зашептала Иренэ. — Если папа хорошенечко помолится обо мне, как вы думаете, я смогу ходить?

Фред осторожно положил руку на пальчики девочки и почувствовал, как они дрожат от волнения. Верно, нздрагивали и губы, потому что Иренэ прикусила их зубками.

— Ну, почему же вы не отвечаете? — требовательно и нетерпеливо спросила она, внимательно всматриваясь в лицо своего нового друга, словно хотела прочитать его мысли.

«Солгать, поддержать наивную веру в выздоровление? Ведь самовнушение иногда действует лучше всяких лекарств… Но тогда девочка будет уповать только на святейшего папу и его молитвы, — колебался Фред — Сказать „нет“ — значит отнять у неё ту горячую надежду, которой она сейчас живёт?»

— Я верю, поездка в Италию тебе поможет, — заявил Фред убеждённо. — Но ты знаешь, ведь бог помогает только тем, кто сам приложит силы, чтобы достичь цели. Сама рассуди: как он может потакать лентяям? Один сидит, пальцем не шевельнёт, чтобы добитъся своего, только уповает на небо: смилуйся-де, дорогой боженька, помоги! А другой — ищет, борется, бьётся, готов все сделать и все вытерпеть. Кому, потвоему, надо помочь раньше?

— Второму!

— Вот видишь! Так и с тобой…

Иренэ притихла, поражённая новым толкованием небесного милосердия. Губы её плотно сжались, в уголках рта залегли горькие складочки. Личико девочки сразу как бы постарело.

— Почему у нас нахмурены брови? — к коляске подошёл Вронов и тяжело плюхнулся в ближайшее кресло. — Фред, вы плохо развлекаете вашу юную даму! И за это вам придётся платить штраф Иренэ, что мы для него придумаем? Погоди, нашёл! Давай поставим живые шарады, например, такая фраза… Дай ушко! Ладно? Так вот, Фреда мы заставим сыграть роль ДонКихота, а я буду Санчо Панса.

— А Нунке пусть изобразит Россинанта! — воскликнула Иренэ с вызовом.

Генерал хмыкнул.

— Знаешь, оставь его в покое! Вряд ли он согласится напялить на себя шкуру коня, даже аллегорически.

— Я так хочу! Герр Нунке, идите сюда! — позвала Иренэ.

Нунке, который в другом конце комнаты разговаривал с падре Антонио, недовольно поморщился.

— Одну минуточку… — бросил он небрежно.

— Иренэ, не мешай взрослым! У них важные дела. — Агнесса подошла к дочке и положила ей руку на лоб. — У тебя головка горячая, тебе пора в кровать, обеспокоенно сказала она.

— А у меня тоже важное дело! — девочка сердито дёрнула головой, освобождаясь от материнской руки. — Я хочу, чтобы он подошёл сейчас же! Падре Антонио, и вы идите сюда!

Пожав плечами, Нунке подошёл к Иренэ.

— Ты, как всегда, капризничаешь, — проговорил он холодно. — Хорошо воспитанные девочки так себя не ведут

— Простите её, она сегодня с утра нервничает, вступилась за дочку Агнесса.

— Это он должен просить у меня прощения!

— Нельзя говорить «он» о человеке, который находится здесь же, — вмешался падре — Одиннадцатилетней девочке пора бы это знать.

— А обманывать можно? — голос Иренэ звенел от гнева. — Так поступать, как он поступил, можно?

— Может быть, ты объяснишь, в чём дело? — не скрывая раздражения, спросил Нунке.

— Вот тебе и на! — развёл руками Воронов. — Речь шла о шарадах, а обернулось..

— Какие ещё шарады и при чём здесь я? Может быть, хоть вы, Фред, объясните?

— Думаю, что уже не стоит.

— Стоит! Стоит! Стоит! — Иренэ застучала кулачками по подлокотникам коляски. — В нашей шараде вы должны сыграть роль коня Россинанта!

— Что за нелепость!

— Только кто же пустит ему пулю в лоб? — Иренэ подалась вперёд, на её бледных щёчках заиграл румянец, глаза заблестели.

— В конце концов всему есть предел! Донья Агнесса, я попросил бы вас вмешаться!

— Иренэ, умоляю тебя, успокойся! И сейчас же, сию минуту попроси у герра Нунке прощения.

— За то, что он застрелил Россинанта? А потом ещё обманул меня, сказав, что его опоили?

— А-а, вон по какому поводу эта истерика! Да, я убил клячу, которую ты окрестила таким поэтическим именем. И считаю, что поступил правильно.

Глаза девочки изумлённо расширились.

— Правильно? — прошептала она — Да чем же он вам мешал?

— Тем, что не приносил пользы. Старые и слабые не нужны на земле, они только мешают остальным, злобно отрубил Нунке, делая ударение на слове «слабые».

Фред увидел, как побледнела Агнесса — даже губы стали белыми. Воронов засопел и сжал кулаки. Иренэ отшатнулась, словно от удара. Падре Антонио забежал за коляску и схватился за её спинку.

— Я отвезу Иренэ в её комнату, — глухо сказал он, — ей нехорошо…

Но девочка снова выпрямилась. Теперь она выглядела более спокойной.

— Почему же вы не застрелите и меня? Я тоже слабая! — звонко прозвучало в комнате.

Нунке было смутился, но тотчас овладел собой

— Кажется, сейчас мы говорили о лошади, а не о тебе, — сказал он с недоброй улыбкой, снова нажимая на слове «сейчас».

Девочка с минуту глядела на Нунке, жалобно улыбаясь, потом подбородок её мелко задрожал, она вскрикнула и закрыла личико руками.

— Мама, увези меня отсюда… Скорее увези меня отсюда… — захлёбываясь слезами, прошептала она.

Отстранив падре Антонио, Агнесса взялась за коляску и покатила её. Фред забежал вперёд и распахнул дверь.

— Может, вам помочь? — спросил он взволнованно.

Молодая женщина на миг остановилась и подняла опущенные глаза. Фреду показалось, что на него взглянуло само горе. Невольно он схватил Агнессу за руку и крепко пожал её.

— Мне так неприятно, поверьте, так неприятно… Я хотел бы быть вам полезен… и передайте завтра Иренэ…

Он не закончил фразу — коляска покатилась дальше.

— Уведите его! — бросила через плечо Агнесса.

Прикрыв дверь, Фред повернулся лицом к присутствующим. Их словно буря разметала по разным углам. Воронов стоял у окна, всматриваясь в темноту вечернего неба, падре прохаживался вдоль стены, заученным движением пальцев перебирая чётки, Нунке развалился в кресле, вытянув ноги.

«Подойти и дать ему пощёчину?» Мысль эта была настолько соблазнительна, что у Фреда даже руки зачесались. Сдерживая бешенство, он подошёл к Нунке.

— Мы находимся в частном доме, поэтому я разговариваю с вами не как подчинённый с начальником, а как офицер с офицером, — прищурившись, сказал Фред. — Вы били лежачего. Более того — ребёнка! Это мерзко! Запомните, в моём присутствии это больше не повторится!

— Вы сошли с ума! Вы все сегодня сошли с ума! Нунке вскочил.

Воронов быстро отвернулся от окна и шагнул вперёд. Падре, оставив чётки в покое, застыл на месте.

— И в моём тоже! — раздельно произнёс Воронов. — То, что вы сделали, хуже убийства.