-" Это не совсем так, -возразил я, - на Архиерейском совещании 1961года, рассматривался также вопрос о вхождении Русской Церкви во Всемирный совет Церквей. А это касается не только Церкви на территории СССР, но Русской Церкви вообще. А раз, по- Вашему, постановления 1961 года нас не касаются, то почему же сейчас нас пригласили в Москву и хотите, чтобы мы их одобрили? Я не вижу здесь логики".

-" Мы вас пригласили, потому что сейчас выборы Патриарха, а раз все "заграничные" епископы будут на Соборе, то вас нельзя отстранить от решения вопроса о приходах. Вы же помните, что Совещание 1961 года передало этот вопрос на утверждение ближайшего Поместного Собора, а он сейчас собрался. И если мы уклонимся от обсуждения, то это будет рассмотрено Властями как оспаривание закона и поведет к обострению отношений с "ними". Это повредит Церкви, а нам нужно стремиться к нормализации отношений с властями, поскольку вопрос о "постановлениях 1961г."непосредственно не затрагивает веру, а только церковные порядки".

И митрополит Никодим прочитал мне выдержку из речи, которую он намеревался произнести на архиерейском Совещании, где в частности говорилось, что " Церковь живо помнит трудности, которые ей пришлось испытать, когда ее отношения к государству были не нормализованы, и не хочет возвращаться к этому".

-"Согласен, -сказал я, - что без необходимости не надо обострять отношений с гражданскими властями, тем не менее одобрить постановления о приходах я по совести не могу. Они противоречат канонам, нарушают строй Православной Церкви, а кроме того они имели пагубные последствия на церковную жизнь. Вы ведь сами знаете, что это облегчило для властей массовое закрытие приходов в начале шестидесятых годов!"

- " Каких канонов? Что они говорят?" - удивился митрополит Никодим.

Я был готов к этому вопросу, вынул из кармана бумажку и прочитал содержание 41-го Апостольского правила, где говориться, что " если епископу вручено управление человеческими душами, то тем более он должен распоряжаться церковными деньгами"

- " А по положению о приходах 1961 года епископ и его представители, настоятели приходов, совершенно устранены от хозяйственных и административных сторон жизни прихода. Она всецело передана мирянам и поэтому нарушается единство церковного управления", - ответил я.

Митрополит Никодим на минуту как будто растерялся. Видно было, что он забыл об этом каноне, но потом спохватился и с обычной своей митинговой находчивостью воскликнул:

-" Да этот канон совершенно не применим к теперешней жизни и "распоряжаться" - это значит единолично приказывать и решать по своему личному усмотрению. Разве где ни будь в вопросах церковного имущества архиерей в настоящее время обладает такою властью? И у Вас ее тоже нет. Этот канон не применим сейчас!"

-" Вы придираетесь к словам, - ответил я, - соответствующее греческое слово "распоряжаться" мягче по смыслу, а главный смысл канона , дух его, сохраняющий свое значение до нашего времени, состоит в том, что епископ принимает активное и первенствующее участие во всей церковной жизни. Как материальной так и остальной! А постановления 1961 года его от этого участия всецело устраняют и ставят под контроль людей часто вредящих Церкви..."

Митрополит Никодим страшно был недоволен моим доводам и видно по всему, что старался найти мне доказательство "этим хорошим постановлениям".

-" А, Вы знаете, что в Православной Церкви в Америке в таком случае, все приходское управление явно противоречит канонам? - произнес митрополит, - а в Антиохийском Патриархате еще более. Однако никто их не считает еретиками. Ну а что до нашей Церкви со времени Петра и до восстановления патриаршества - весь церковный строй был антиканоническим. Что ж по Вашему вся Русская Церковь синодального периода была неправославной, а еретической даже? - митрополит Никодим всячески хотел доказать мне свою правоту(но в чем?)- Вот скажите мне Владыко, почему другие могут нарушать каноны и их за это никто не осуждает, а когда мы вынуждены это делать, на нас начинают кричать, осуждать и отлучать".

- " Никто не говорит, что Русская Церковь синодального периода, была "неправославной", - возразил я, - Лично я очень люблю и высоко ценю синодальный период, это был период Серафима Саровского, оптинских старцев, подъема богословской науки, миссионерства. Однако несомненно, что антиканонический строй, хотя и не лишил Церковь ее Православия, но причинил ей огромный вред. Он ослабил ее и это имело катастрофические последствия. Так и сейчас антиканоническое положение о приходах хотя и не делает Русскую Церковь "еретической", но ослабляет и причиняет ей большой вред. Церковь конечно выживет, но зачем причинять ей вред и нельзя одно беззаконие оправдывать другим...мало ли что происходит в Америке или в Антиохии. Это не причина, чтобы нам сейчас нарушать каноны".

- " Постановления 1961 года, - ответил митрополит Никодим, - не имели тех отрицательных последствий, о которых Вы говорите. Закрытие приходов, это преувеличение, ибо никогда не закрывали "десять тысяч приходов" - как об этом писали. Это имело место, но не по причине постановлений 61года, вопрос это сложный и не будем бередить историю страны...."

- " Как бы то ни было, я остаюсь при своем мнении и относительно открытого голосования и особенно о постановлениях 1961 года, -ответил я,рад, что Вы меня успокоили, что так называемая "единая кандидатура" отпала и оказалась недоразумением. Но скажу Вам сразу, что я думаю высказать мое мнение на Архиерейском совещании и на Соборе".

- " Пожалуйста. Это Ваше право", - сказал на это митрополит Никодим.

-" А что, это не повредит Церкви, как некоторые думают?" - спросил я.

- " Нисколько, - ответил мне митрополит, - а почему это может повредить Церкви?"

Надо было спешить на всенощную Вознесенья в церковь в Сокольники и на этом наш длинный и интересный разговор закончился. Мы опоздали на пять минут, что было неловко, так как нас ждали со "встречею". По дороге в машине я думал о моем разговоре с митрополитом Никодимом. Впечатление было сложное, но не вполне отрицательное.

27 мая

На следующее утро, в праздник Вознесения Господня, я служил в церкви Святителя Николая в Кузнецах у о.Всеволода Шпиллера. Я проповедовал на тему праздника и не касался предстоящего Собора. В начале литургии, хотя мы служили соборно с о. Всеволодом, другими священниками и диаконом, я обратил внимание, что служат не архиерейским чином(без каждения на малом входе). Я подумал, что это простая оплошность, и настоял, чтобы мне дали трикирий и дикирий. Произошло некоторое замешательство как среди священнослужащих, так и на клиросе среди певчих. Отец Всеволод сказал: - " Ну, что ж, Владыко, если Вы хотите служить архиерейским чином, тем лучше. Будем служить! Я очень рад".

И далее все пошло гладко. Все это странное замешательство, как потом выяснилось, исходило из "иностранного" Отдела. Оказывается было дано распоряжение, в связи с приездом многих архиереев на Собор и с не возможностью обеспечить должное архиерейское служение- служить не архиерейским чином. Возникла большая путаница и неразбериха в связи с гостями приехавшими на Собор. "Иностранным" Отделом был выработан такой порядок: что архиереям живущим в России и приехавшим в Москву в эти предсоборные дни, когда не начались еще официальные торжества с их богослужениями, было предписано ходить в Патриарший Елоховский Собор. А приехавшим из-за границы архиереям предоставлялось служить в других московских церквях. Дыбы они там могли, каждый в отдельности возглавлять церковные службы. Впрочем некоторые объясняли это желанием изолировать заграничных архиереев от местных.

Это подтвердилось и маленьким инцидентом после службы у о.Всеволода.

В конце службы о Всеволод сказал мне, что к его сожалению, он не может, как он всегда делал при прежних моих приездах в Москву, пригласить меня после литургии пить чай на его "колокольне". Там у него была устроена небольшая квартира, где он раньше жил. Он смущаясь сказал, что это предписание от "иностранного" Отдела получили все "местные" архиереи, что после богослужения никаких приемов не устраивать "гостям", а отправлять их сразу в гостиницу. Отец Всеволод Шпиллер, объяснил это тем, что для удобства работы "иностранного" Отдела, гораздо лучше держать приезжих в изоляции от народа и местных архиереев. Лишние разговоры, расспросы людей и их вопросы накануне Собора- могли привести к неожиданным последствиям... Каким? (Подумал я)