— И за любыми нашими перемещениями следить проще простого, — буркнул Олег. — Надо срочно ныкаться!

Друзья вопросительно глянули на Стасиса — только он знал порт.

Выстрелы у проходной прекратились. Но тут же тяжело заухали взрывы.

— Это война! — сделал вывод Олег.

Когда-то давным-давно улица Уус-Садама выходила на Нарвское шоссе. Но городские архитекторы почему-то решили, что машинам лучше заезжать в порт зигзагами по Петроолеуми и Туукри, а между Нарвским шоссе и Уус-Садама воткнули дом. Неплохой, кстати, дом, за квартиры в котором многочисленные претенденты чуть ли не резали друг другу глотки — больная тема еще не забытой советской реальности.

Так вот как раз в конце Уус-Садама, во дворе этого самого дома и расположилась команда старшего следователя Юло Алаталу. Сюда же приехали вызванные на подмогу Радченко и Райсмик.

Геннадий Сергеевич вышел из машины, протянул руку подошедшему коллеге:

— Привет!

Старые знакомые и даже почти приятели, Радченко и Алаталу обменялись крепкими рукопожатиями.

— Как напарник? — едва заметным кивком Юло указал на оставшегося в машине Райсмика и поправил очки.

Они отошли к соседней машине. Радченко пожал плечами, мелко покачал ладонью у груди:

— Геной Сергеевичем постоянно обзывает.

Алаталу глянул на Райсмика. Развалившись на заднем сиденье, тот с наслаждением внимал грохоту бьющего из динамиков рэпа и качал в такт головой.

— Такой может. А за что?

— Крокодила Гену я ему напоминаю, — вздохнул Радченко.

Алаталу внимательно посмотрел на него, потом перевел взгляд на Райсмика и изрек:

— Умен, мыслит творчески — тебе повезло.

Радченко склонил голову набок:

— Судя по твоему настроению, мы с Райсмиком можем ехать домой. Так?

— И чувствует он тоньше тебя — даже из машины выходить не стал, Алаталу поморщился и как-то резко осунулся.

— Информатор подвел?

Алаталу тяжело выдохнул, прислонился спиной к кабине машины.

— Еще не знаю. Наблюдатель видит в квартире троих мужчин: один совсем молодой, другой постарше, а третий и вовсе в годах. Лица их ему не знакомы. А ведь почти всех людей Кульднока мы знаем, как облупленных.

— Встречу он назначил?

— Да.

— А не могли посланцы Олежика прийти раньше назначенного?

Алаталу вяло пожал плечами, потом мотнул головой:

— Сомнительно. Олежик слишком осторожен — ему более свойственны опоздания. Его гориллы наверняка крутятся около дома и держат нос по ветру. Боясь спугнуть их, я и отправил в наблюдение одного Троста.

Зная парня с лучшей стороны, Радченко одобрительно кивнул и спросил:

— А эти трое чем занимаются?

— Сидят. И вроде ждут чего-то, но знаешь… — Алаталу замялся. — Не похожи они на наших «подопечных».

— Почему?

— У двоих старших заметна добротная военная выправка. Собранны, скупы на движения… Кстати, одеты все трое почему-то в совершенно одинаковые серые костюмы и черные рубашки. Прямо как из детдома!

— Занятно, — согласился Радченко.

Из служебного «Пассата» высунулся один из сотрудников и указал шефу на рацию в своей руке:

— Трост вышел на связь.

Алаталу без особой надежды достал из кармана пиджака свой аппарат:

— Слушаю.

— Они дерутся, — без эмоций сообщил Трост. — Старший и средний сцепились, повалились на пол и исчезли из поля зрения. Вижу только, как стол прыгает.

Алаталу и Радченко переглянулись.

— А третий?

— Парень по-прежнему сидит в кресле и на происходящее не реагирует. Даже не смотрит на дерущихся.

— Это все?

— Пока все.

— Ладно, продолжай наблюдение, — в голосе Алаталу сквознул было проблеск надежды, но тут же испарился. — Если люди Олежика не появятся, это все равно ничего не значит. И придется ждать другого случая!

— Хочешь добраться сразу до двоих?

— Конечно! Олежик мне даже нужнее.

— На него есть хоть что-нибудь?

— Только детский лепет. Парень, между тем, просто выдающийся: знает четыре языка, профессиональный компьютерщик и владеет фирмой «Олеко». Слыхал о такой?

— Название знакомо, — кивнул Радченко. — А о предмете намечавшейся сделки что-нибудь известно?

— Нет. Но, зная Кульднока, могу предположить, что это партия фальшивой валюты.

Радченко глянул на все еще сидящего в машине Райсмика и вдруг спросил:

— Ты не в курсе, что сейчас творится в пассажирском порту?

— А, твой старый знакомый… этот…

— Дариев.

— Да. Султан…

— Хан, — нетерпеливо поправил Радченко. — Так что там?

— Не знаю, — перестрелка в пассажирском порту Алаталу не интересовала. — Мы еще не связывались с выехавшей группой.

Из «Пассата» снова дали знать, что наблюдатель хочет что-то сообщить.

— Слушаю…

— Они собираются стрелять по улице! — затараторил Трост. — У молодого винтовка с оптическим прицелом, а средний пошел в другую комнату с гранатометом!

Алаталу и Радченко тревожно глянули в сторону порта. Почувствовав неладное, Райсмик вышел из машины и поспешил к коллегам.

— Парень стреляет! — крикнул Трост.

Полицейские уже и сами знали: замерев от изумления, они прислушались к доносящимся со стороны порта звонким хлопкам.

— Это не одна винтовка! — тревожно воскликнул Алаталу.

— Стрельба ведется из нескольких зданий, — пролепетал Трост.

— В кого?

— Они разгоняют прохожих, стреляют по асфальту у их ног.

Из «Пассата» снова выглянул сотрудник с рацией:

— Машины на Садама атакованы! Из домов по обе стороны улицы ведется автоматная стрельба!

— Кто-то пытается захватить весь порт, — сделал вывод потрясенный Райсмик.

— Уже захватил, — мрачно поправил Радченко. — Остались одни формальности.

За перекрестком Туукри и Уус-Садама загремели взрывы.

— Это не может быть Кульднок! — возмутился Алаталу. — Даже на Олежика не похоже!

Радченко энергично кивнул:

— Похоже, на планы твоих «подопечных» наложились задумки кого-то более крутого… — он вспомнил о Хане: «Неужели все это его рук дело? Тут что-то не то!» — Юло, свяжись с командованием Сил обороны — без армии здесь не обойдется.

— А мы? — спросил Райсмик.

— Нам необходимо немедленно перекрыть движение по всем огибающим порт дорогам. По Туукри в первую очередь!

— И увести людей из опасной зоны, — добавил Алаталу.

— Верно! — кивнул Радченко и побежал к машине.

Райсмик запрыгивал уже на ходу.

— Как думаете, к ужину управимся?

Радченко вырулил на дорогу и вдавил до упора педаль акселератора.

— Если не станешь строить из себя героя, то рано или поздно до дома доберешься.

— Какого героя, Гена Сергеевич? — удивился Райсмик.

— Напомнить историю с Питкой?

Году в девяносто первом Райсмик принял участие в захвате чешского гостя Карела Питки, промышлявшего поставками в Прагу эстонских и российских проституток. К делу Юри имел отношение косвенное, но, когда узнал, что чех захватил в заложницы четверых женщин, вызвался добровольцем — и был ранен.

— Так это когда было, — протянул Райсмик. — Молод был, в иностранные газеты попасть хотел. Теперь я мудр и осторожен.

— Не верю.

— Почему?

— Ты по-прежнему «тащишься» от рэпа.

Агафонов и Греховодников сидели за круглым столом в гостиной друг против друга и периодически поглядывали в распахнутое окно. Они нервничали. Они знали: серьезный прокол в самом начале операции — примета скверная. Да и не давал покоя вопрос: с кем должны были встретиться хозяева кейса с белым порошком, и чего от них можно ожидать?

А растекшемуся по креслу Аликбекову было жаль несчастного Карцева.

— У него в Ачинске мать с сестрой, — сержант глянул на тихо хрипящего в забытьи ефрейтора. — И невеста…

— У всех нас дома кто-то есть! — оборвал его Греховодников. — Ради них и подставляемся.

— Они дружили с четвертого класса, — продолжал Аликбеков. — Хотели пожениться, но жить негде и не на что.