Вы, наверное, слышали о патологическом опьянении. Правильно. Выпил, а что было потом - не помнит. Иногда не так уж и много, как все, а вот поди ж ты... Хорошо бы лечь спать или свалиться под стол, так нет, чудить начинает, разборки устраивает, да так, что попадает в руки стражей порядка, а там, глядишь, и в места не столь отдаленные. И уверяет, что ничего не помнит. В медицинском учебнике написано, что патологическое опьянение рассматривается в судебной психиатрии как исключительное состояние сложной этиологии. Диагноз ставится судебными психиатрами преимущественно по материалам уголовного дела, на основании свидетельских показаний, если они достаточно убедительны и демонстративны и позволяют экспертам сделать вывод о состоянии исследуемого в период, относящийся к инкриминированному ему деянию. Имеют значение и его собственные отрывочные воспоминания. Все это так, но за деяния все равно приходится отвечать по букве закона.
Шел июль. В Москве стояла жара. Мой рабочий день закончился, и я собралась домой. У двери психотерапевтического отделения скромно и как-то обреченно стоял коренастый, хорошо сложенный молодой человек, блондин, в черной футболке и светлых брюках со следами длительного и чрезмерного употребления спиртных напитков на лице. Одет он был опрятно, и от него пахло хорошим мужским одеколоном. Он был трезв. Даже трезвее трезвого, потому что вид у него был загнанно-испуганный. Пот с лица он стирал ладонями. Молодой человек назвался Егором. Сказал, что сначала обратился к психиатру, но тот не нашел ничего своего и отправил на консультацию к врачу-наркологу. Известно, что патологическое опьянение - процесс острый и скоротечный. Он развивается и обрывается вне поля зрения психиатра. Молодому человеку повезло. Дежурила неравнодушный врач Надежда Васильевна. Добрейшая и любящая свою работу Надежда Васильевна всегда меня не забывала, когда к ней обращались ещё не совсем потерянные молодые люди. В отличие от других врачей-наркологов, она верила в психотерапию, а я её веру с каждым случаем укрепляла.
Егору 20 лет. Он приехал в Москву из деревни Тульской области. Поступил в институт. Учится на втором курсе. Живет в общежитии, в комнате на четверых.
С водкой он дружен с 10 лет. Похмеляться начал с восемнадцати. Во рту сушняк, всего трясет, пот градом, сердце из груди выскакивает, мышцы и суставы болят, и слабость, говорит он. Иногда печень прихватывает, рвет, и, конечно же, понос. И добавляет, как бы оправдываясь: "Трясучка-то у меня бывает редко. В деревне все пьют".
Парень залился краской стыда, когда его биокомпьютер выдал ему все его редкие в кавычках похмельные состояния со всеми трясучками, сушняками, головной болью и чувством страха; о последних ощущениях он даже сначала забыл мне сказать. Но биокомпьютер все записал. Егор был поражен. Такого количества трясучек у себя он и не подозревал.
Когда поступил учиться, часто находил поводы приложиться к рюмке: то зачет сдан, то экзамен провалил. И выпивает каких-то полстакана. "Разве это много?" Удивляется. Другие и больше пьют, а ничего. Так вот, выпьет, а потом ничего не помнит. Последний раз бегал по общежитию со сковородкой, хотел кого-то наказать. Ему друзья-собутыльники рассказали об этом, а он не верит.
Рос без отца с трех лет. Мать рассталась с отцом, потому что тот был закадычным другом зеленого змия и после "принятия на грудь" сильно буянил, дрался. Егор был несказанно удивлен, когда мы проходили момент его зачатия, наблюдая за поведением сперматозоида в утробе матери. Тот то уставал, переставая двигаться, то бешено вращался. Егор вдруг понял, что в рюмке прячет и свою усталость, и скрытое одиночество, и "нечего делать". Тогда тянет в компанию, хочется общения и чтобы что-то внутри взорвалось. Я задаю вопрос: "Почему ты бегал со сковородкой по общежитию?" - "Я не помню", упавшим голосом, по-детски наивно и беспомощно, напуганно отвечает двадцатилетний крепыш. Он не помнит, но его биокомпьютер все записал, до мельчайших подробностей. Он зашел в соседнюю комнату, где сокурсники отмечали окончание сессии. Выпил полстакана водки и побежал к себе за припасенной по этому же случаю бутылкой. У него в комнате на столе лежала перевернутая пепельница, а окурки были разбросаны по полу. Он почувствовал ярость. Схватил со стола сковородку фирмы "Тефаль" и бросился искать виновника.
p 1769 год. Какое-то поле. Вечер. Я - старик в лохмотьях. Иду еле-еле, устал. Мне некуда идти, у меня нет дома. Мне одиноко. Я выбился из сил. Я ложусь на землю. Она теплая. Я умираю. Вижу свое тело со стороны. Мне все равно.
p1326 год. Это часть света, которую потом назовут Америкой. Я индеец на коне. Я - старый. Мне около 30 лет. Конь коричневой масти. На мне украшения из перьев. На лице полосы белой краски и красной, поверх красной ещё какая-то. Я скачу в толпе других индейцев. В руке у меня копье. Ближе к концу копья завязано что-то в виде банта. Я ору. Возбужден. (Лицо у Е. ещё больше побагровело, тело напряглось, и он сделал бросок правой рукой вперед.) Кидаю копье во что-то мчащееся. Повозку? Копье попадает в бок повозки. Я чувствую сильное возбуждение, именно такое, какое я чувствую, когда выпью.
Через четверть часа Егор вышел из кабинета, а я поспешила домой.
Вы вправе возмутиться. Как это понимать? О чем это автор здесь пишет? При чем тут индеец и сковородка, да ещё такой фирмы, как "Тефаль", которая у всех на слуху? Индейцу всего лишь 30 лет, а он уже старый. Я здесь ни при чем. Меня это тоже удивило. Я ещё переспросила Егора: "Тебе 30 и ты старый?" - "Да, я так там чувствую", - ответил он. А вот знающие люди подсказали, да я потом и сама вспомнила, что индейцы жили мало и возраст в 30 лет для них был, как для нас сейчас 80. Егор, когда мы расставались, спросил: "А что это было? Я ничего не понял". Я ему рекомендовала почитать "Физику веры и Великий переход" В.Ю. и Т.С. Тихоплав. Вы, вероятно, удивлены и тем, что Васко да Гама, и Колумб, и Америго Веспуччи ещё и не родились, а наш парень уже побывал на континенте, который потом назовут Америкой. И какая повозка, если к этому времени ещё и колесо не изобрели. Было бы у нас побольше времени, Егор рассмотрел бы все подробнее и узнал, зачем или за кем они так гнались. Но для решения проблемы Егора было необходимо и достаточно высвободить и стереть чувство дикой ярости, возникшее около семи веков назад, которое было записано на тонком каузальном теле отца Егора и переданное Егору по наследству в процессе клонирования его тонких тел. И здесь, конечно, не обошлось без сперматозоида. Нам не нужны были исторические точности. А являются ли они точностями - с этим можно ещё и поспорить. Кстати, вас не удивляет, что Леонардо да Винчи (1452-1519) написал Мону Лизу и сделал наброски почти современных летательных аппаратов?
Я предвижу возражения врачей-наркологов и психиатров по поводу диагноза "патологическое опьянение". Конечно, по этому вопросу можно устроить дискуссию, опираясь на знания современной медицины. А о чем дискутировать? Копье с бантом - оно и есть копье с бантом. Диагноз существует для врачей как профессиональное средство общения. А в природе диагнозов нет. Есть конкретный человек со своими конкретными прошлыми и будущими жизнями и настоящей жизнью. И все это существует одновременно. Неспециалист скажет: "Да это просто алкогольный бред какой-то - и бездомный старик, и индеец с копьем". Вы не правы. Егор пришел ко мне абсолютно трезвый. А что касается содержания алкогольного бреда, который возникает у больных при алкогольном психозе, то я знаю, что основным источником фабулы бреда являются не только настоящая жизнь, но и прошлые жизни, а порой и будущие. Позже я ещё к этому вернусь.
После нашей встречи Егор на летние каникулы поехал в родную деревню. Соседи по простоте душевной в дом зазывали отметить приезд. А уж бывшие собутыльники проходу не давали. Да и мать бутылку припасла. А Егор ни-ни. Очень дивился народ на него. Мать радовалась: вот что значит в Москве учится. Помнила деревня его другим - таким же выпивохой и дебоширом, как и его отец. Интересуются, спрашивают - что, как. Шутят: не закодировался ли? Отнекивается Егор. Он ведь и сам до конца не может понять, что это было, хотя находился в здравом уме и вон какие события вспомнил. Хотел рассказать о старике и об индейце, но передумал: у виска пальцем начнут крутить. Да, не готов народ в деревне это слушать, да и сам Егор не готов рассказывать. Хотя кто его знает... Ведь душа сельского человека ближе к природе.