Буяр взял винтовку и вышел из-под навеса.
"В полночь...", думал Дюмэтр. "До полуночи ещё есть время...".
В это момент его и настигла пуля.
Солдаты поспешно закопали лейтенанта, ничем не отметив могилу, и уселись на землю перед своим орудием ждать прихода американцев.
МЕДАЛЬ ИЗ ИЕРУСАЛИМА
- Меня постоянно мучает один вопрос: - сказал Шнейдер, опершись на стойку бара. - Мой джаз, это джаз подлинный или это всего-навсего европейский джаз?
Шнейдер беседовал с лейтенантом Митчеллом Ганнисоном. Говорил он негромко, высоким голосом и, в основном, короткими отрывистыми фразами. Беседа происходила в баре ресторана "Патио", стоявшим на полпути между Тель-Авивом и Яффой. В свое время в этом здании размещалось германское консульство. Говорил Шнейдер немного печально и чуть-чуть лукаво, время от времени легонько прикасаясь к рукаву собеседника.
- Я, конечно, понимаю, - продолжал он, - что для Палестины я хорош, но как в Америке оценят такого как я пианиста?
Что же, - произнес Митчелл веско, - думаю, что это - настоящий джаз.
Лейтенант был очень молод и в силу своей молодости говорил медленно, старательно взвешивая каждое слово.
- Вы не представляете, как ваши слова меня вдохновляют, - со вздохом сказал Шнейдер. - Я, конечно слушаю пластинки, но это все старьё, и, слушая их, невозможно воссоздать картину того, что сейчас происходит в Америке. А ведь мы знаем, что подлинного джаза в других местах не существует. Идет война - лишь Богу известно, сколько она ещё продлиться, - и музыканты утратили контакты друг с другом. А без контактов с коллегами вам ничего не остается, как умереть. Просто лечь и умереть.
- Вам не надо беспокоиться, - сказал Митчелл, - в Америке вы произведете фурор.
- Если когда-нибудь туда попаду, - печально улыбнулся Шнейдер, сопроводив улыбку едва заметным пожатием плеч. - Но в любом случае приходите сюда завтра. Я работаю над новой аранжировкой для ударника. Румба. В венском стиле. Звучит нелепо, однако уверен, что вам понравится.
- Прошу прощения, но завтра меня здесь не будет.
- В таком случае буду ждать вас следующим вечером.
- Не смогу, - сказал Митчелл. - Завтра я убываю.
Возникла пауза. Шнейдер смотрел на стойку, постукивая ногтями по опустевшему пивному бокалу. Легкий, мелодичный звон разносился по всему облицованному мореным дубом помещению бара.
- Еще немножко войны? - спросил Шнейдер.
- Совсем немного, - с мрачным видом кивнул Митчелл.
- Не сомневаюсь, вам предстоит полет, - сказал Шнейдер. - Я вовсе не пытаюсь выведать военную информацию, но на вашей груди изображены крылья.
- Я - штурман, - улыбнулся Митчелл.
- Думаю, что это очень интересная профессия. Что может быть более захватывающим, чем определение расстояния между звездами. - Шнейдер допил пиво и закончил: - Что же, в таком случае, "Шолом Алейхем" ... Что означает пожелание удачи. Или, если быть более точным: "Мир вам".
- Благодарю вас, - сказал Митчелл.
- Иврит, - пояснил Шнейдер. - Мне стыдно говорить на иврите с теми, кто им владеет. Они утверждают, что у меня ужасный акцент. Но вы ведь не возражаете, не так ли?
- Нисколько, - ответил Митчелл и, обратившись к бармену, сказал: Господин Абрамс, пожалуйста ещё одно пиво для господина Шнейдера.
- Нет, нет, - замахал руками Шнейдер. - Артист не должен пить перед выходом на сцену. После... вот это другое дело... Ах, вот оно что... произнес он, отвесив почтительный поклон, и без паузы продолжил: Fraulein, я вами просто очарован.
Митчелл обернулся. В бар вошла Руфь. Девушка, видимо, очень спешила и поэтому чуть-чуть запыхалась. Однако, несмотря на это, она улыбалась и выглядела просто прекрасно в своем простом хлопчатобумажном платье. Лицо у девушки загорело так, что казалось темно-коричневым, а её глаза светились радостью от встречи с лейтенантом.
- Я так боялась, - сказала она, подходя к Митчеллу и беря его за руку, - что ты рассердишься. Рассердишься и уйдешь.
- Я вовсе не собирался уходить, - возразил Митчелл. - Во всяком случае до тех пор, пока меня не выкинули бы отсюда и не захлопнули за мной дверь.
- Счастлива это слышать, - рассмеялась Руфь, сжимая ладонь офицера. Очень счастлива.
- Полагаю, что в моем дальнейшем присутствии здесь нет необходимости, - с поклоном сказал Шнейдер. - Тысяча благодарностей за пиво, лейтенант. Мне пора за рояль, чтобы господин Абрамс не начал задумываться, стою ли я тех денег, которые он на меня тратит. Прошу вас, прослушайте внимательно мою интерпретацию "Звездной пыли", если это вас не очень сильно утомит.
- Мы будем слушать очень внимательно, - заверил его Митчелл.
Шнейдер вышел во внутренний дворик, и скоро до помещения бара донеслись звуки гамм и обрывки мелодий. Музыкант готовился к вечернему выступлению.
- Итак, чем же мы занимались ведь день? - спросила Руфь, и в её вопросе прозвучали нотки, которые при желании можно было трактовать, как заявку на право собственности. В то же время в нем чувствовалась и легкая ирония.
- Итак, - начал Митчелл, - мы ...
- Ты - самый красивый лейтенант во всей американской армии, - вдруг заявила Руфь.
- ...вначале отправились на море, - продолжил Митчелл, который был настолько смущен (и в то же время польщен) словами девушки, что сделал вид, будто их вовсе не слышал. - Провели некоторое время на пляже. Затем совершили несколько боевых вылетов. Цель - ближайший бар. Принимали джин с соком грейпфрута.
- Ты согласен с тем, что у нас в Палестине отличные грейпфруты? спросила исполненная патриотизма Руфь.
- Просто потрясающие, - ответил Митчелл. - В Америке нет ничего подобного.
- А ты, однако, ужасный врун, - сказала Руфь и легонько поцеловала его в щеку.
- С нами на пляже был пилот из Восьмой воздушной армии Великобритании, который рассказывал, как ему доставалось в небе над Вильгельмсхафеном, а мы, в свою очередь, сочиняли байки о том, как летали бомбить Плоешти. Затем настало время бриться и отправляться на свидание с тобой.
- А что ты думал во время бритья? Наверное, печалился о том, что расстался с такими интересными людьми ради меня?
- Да, это разбило мое сердце.
- У тебя такое славное, худощавое лицо, - Руфь провела ладонью по его подбородку. - Ты такой же красивый, как английский лейтенант, а английские лейтенанты, как известно, самые красивые лейтенанты в мире.