Нельсон двинулся на север по Мэдисон-Авеню в сторону штаб-квартиры фирмы "Маршалл энд Ко", где на письменном столе его ждали бумаги с замысловатыми рядами цифр, в которых все двойки выписаны профессиональным и являющимся предметом его гордости почерком бухгалтера.

Интересно, где сын встретит врага. В Африке? В Индии? В Австралии? В Англии? В России? В пустыне, на равнине, в горах, в джунглях или на морском побережье? Этот двадцатитрехлетний, обожающий отца мальчишка - экс-пловец, экс-теннисист, экс-пожиратель сэндвичей и экс-любитель холодного пива, вечно голодный и постоянно искрящийся весельем, готов сражаться в любом климате, в то время как его папаша, по уши погрязший в своих пятидесяти годах, будет ежедневно отправляться в офис...

Нельсон шел по Мэдисон-Авеню мимо витрин роскошных магазинов. Его обогнали две женщина, и одна из них тараторила:

- Тафта. Нежно-голубая тафта, вся в сборках. Спина обнажена почти до уровня бедер. Потрясающе эффектно!

Никогда не думал, что это может произойти, думал Нельсон, все больше удаляясь от вокзала, с которого его сын отправился на войну. Одна война уже была, и этого вполне достаточно. В том, что случилось, есть и моя вина. У меня был сын, но я к своим отцовским обязанностям подошел абсолютно безответственно. Я работал, я одевал и кормил его. Я отправил его учиться в первоклассный колледж и покупал ему книги. Я давал ему деньги, чтобы он мог встречаться с девушками, и брал его летом с собой в Вермонт. Но, несмотря на все это, я как отец вёл себя крайне безответственно. Да, я упорно трудился, и это было нелегко. Я очень долго существовал в бедности, и только бедняк знает насколько трудно вырваться из нищеты. Да, я работал, но не для того, ради чего следовало тратить силы. Год за годом, иногда по шестнадцать часов в сутки и без перерыва для еды, я выстраивал в ряды миллионы цифр, детализируя стратегию множества корпораций.... Какая глупость! Мне нужно было идти на улицу, чтобы предотвратить это.... Ведь я почти ровесник Гитлера. Он готовился к тому, чтобы убить моего сына. Мне бы следовало сделать все, чтобы спасти его. Я виновен! Я должен был залиться краской стыда, стоя рядом с сыном одетым, в зеленую лейтенантскую куртку. Деньги...Я думал о бакалейщике, о страховке, об электрической компании. Чушь... Какая это все чушь! Я впустую потратил свою жизнь. Теперь я одинокий старик, и мой единственный сын ушел на войну, а я многие годы занимался лишь тем, что выплачивал долги и исправно вносил налоги. Я словно ребенок предавался играм. Я курил опиум. Я, и миллионы таких как я. Война идет уже двадцать лет, а я об этом не догадывался. Я ждал, когда мой сын станет большим и вступит в бой за меня. Мне следовало громко шуметь на всех углах. Я обязан был хватать людей за лацканы пиджаков в поездах, библиотеках, ресторанах и кричать им в ухо: "Любите! Опустите ружья! Забудьте о вашей прибыли и вспомните о Боге... Я должен был пересечь пешком Германию, Францию, Англию и Америку, неустанно проповедуя на пыльных дорогах, и браться за ружье в тех случаях, когда по-иному поступить было невозможно. Я же всю жизнь торчал в одном единственном городе и исправно платил бакалейщику. Версаль, Манчжурия, Эфиопия, Варшава, Мадрид... Другие поля сражений.... А я-то считал, что была всего одна война, которая давно закончилась.

Нельсон остановился и посмотрел вверх. От волнения он вспотел, и пот заливал глаза. Лишь смахнув соленую влагу ладонью, Нельсон увидел, что стоит перед похожим на огромный монумент зданием. Зданием величественным и непоколебимым, перед зданием, в котором фирма "Маршалл энд Ко" преуспевает в своем бизнесе, вне зависимости от того, царит ли на земле мир, или идет война. В этом здании его ждут хитроумно составленные им графики и таблицы. Юридически неоспоримые, и в то же время скользкие цифры в виде годового отчета будут переданы Правительству страны, чтобы и этот кровавый год принес прибыль производителям котлов и турбин, раскинувшим свои щупальца по всему миру. Амортизация... $ 3.100.465,25.

Нельсон перевел взгляд на сверкающий шпиль небоскреба, иглой вонзающегося в мягкое летнее небо. Он стоял почти у самых дверей, и его постоянно толкали идущие в здание и выходящие из него люди. Однако сам Нельсон через порог штаб-квартиры корпорации "Маршалл энд Ко. Котлы и турбины." так и не переступил.

ЭТИ ВСЕМИРНЫЕ ГАМЛЕТЫ

С каждой секундой капитан все больше и больше уходил в себя. Немелодично насвистывая себе под нос, он продолжал совать бумаги в тяжелую сумку из седельной кожи. Время от времени он поднимал голову и до рези в глазах вглядывался в равнину, на которой в лучах предвечернего солнца танцевали поднятые ветром пылевые смерчи. Когда резь становилась невыносимой, капитан возвращался к своему занятию, и после каждой паузы процесс упаковки почему-то ускорялся. Лейтенант Дюмэтр, затянутый в дорогой, прекрасно подогнанный мундир, сидел на краешке стола. Лейтенант был высоким и стройным блондином и выглядел слишком молодо, как для лейтенантской униформы, так и для того, чтобы вообще участвовать в войне. Для своего возраста он, вообще, казался чересчур серьезным.

Лейтенант не сводил глаз с капитана. Капитан - невысокий, плотный толстячок тепло и радостно встретил лейтенанта в Алжире. Он платил за вино и галантно вздыхал, когда на пороге кафе появлялась красивая женщина. Теперь же от его теплоты и галантности ничего не осталось. Капитан деловито готовился к отъезду, с каждой минутой все больше и больше уходя в себя.

- Вы ещё вернетесь, мсье? - наконец спросил Дюмэтр. У него уже не осталось сил на то, чтобы терпеть глухую тишину офицерской комнаты, нарушаемую лишь немелодичным, больше похожим на жужжание, свистом капитана.

Капитан перестал складывать вещи и ещё раз внимательно посмотрел на равнину, словно столбы пыли вдали и низкорослый, сухой кустарник могли подсказать ему ответ на этот полный глубокого смысла, но несколько туманно поставленный вопрос. Довольно долго он стоял молча, забыв даже о жужжании.

- Так мы должны ждать вашего возвращения, мсье? - громко спросил лейтенант.

Капитан, наконец, повернулся и взглянул на лейтенанта. Во взгляде было столько холода, что человек, который мог бы сейчас поймать этот взгляд, ни за что бы не поверил в то, что старший офицер хотя бы раз в жизни купил бутылку вина своему младшему товарищу.