— Не думаю, что жители Сереминии ориентируются в тонкостях английского этикета лучше, чем Винтер, — возразила Шарлотта, заметно смягчившись.

И тут Адорна пустила в ход свой последний аргумент: — Дело в том, что нас посетит и королева Виктория. Пальцы Шарлотты невольно сжались.

— Ее величество? Здесь? — она в оцепенении глядела на Винтера, на его босые ноги, голые лодыжки, небрежную позу. — И он?!

Винтер комично кивнул и пошевелил пальцами ног.

— Я уверен, что моя прямота произведет на королеву должное впечатление, ведь она мудрый и сильный человек.

— Это впечатление не будет положительным! — отрезала Шарлотта. — Хорошо, Адорна, я попытаюсь. Но заниматься с вашим сыном я буду только по вечерам и… на это время я прошу удвоить мое жалованье.

— Удвоить? — коммерческая жилка виконтессы дрогнула. Но Винтер энергично кивнул.

— Что ж, удвоим, — сдалась Адорна с ослепительной улыбкой.

Шарлотта осушила бокал и встала. Девушку слегка повело вправо, и Винтер поспешил ее поддержать.

— Если это все, о чем вы хотели со мной поговорить, — она стряхнула с плеча руку молодого человека, — то я хотела бы удалиться к себе.

— Все, — кивнула виконтесса.

Прилагая массу усилий, чтобы идти ровно, Шарлотта направилась к двери, зажав в руке бокал. Мать и сын проводили ее задумчивым взглядом.

— Бог мой, — вздохнула Адорна, когда девушка вышла. — Похоже, бренди для Шарлотты был крепковат.

— Да нет, — Винтер улыбнулся хитрости матери, — просто в будущем ей следует наливать меньше.

— М-да… — Адорна отпила из своего бокала. — Если только нам не придется снова ее уговаривать.

— Нужно проследить, чтобы она благополучно добралась до спальни.

Адорна взяла колокольчик.

— Я позвоню мисс Сайме. Винтер остановил ее жестом.

— Я сам позабочусь об этом. Хочу разъяснить мисс Присс ее обязанности в отношении меня.

Виконтесса вкрадчиво улыбнулась сыну.

— Ну же, Винтер, ты ведь не сердишься на меня за мою маленькую уловку?

— Мама, у тебя этих уловок — хоть отбавляй. И эта не стала для меня сюрпризом.

Но Винтер был сыном своей матери. Он с готовностью принял ее план лишь потому, что он поможет реализации его собственного, только что созревшего замысла, подсказанного унаследованной от родительницы интуицией. Задача не из простых, но у Винтера было одно важное преимущество: он умел обводить Адорну вокруг пальца — неизбежный опыт, вынесенный из детских лет.

— Я согласен учиться, но она должна знать свое место. Адорна заметно посерьезнела и строго хлопнула ресницами:

— Высказывания подобного рода и вынуждают меня нанять для тебя гувернантку.

— Почему, не знаю, — Винтер встал и поклонился, — но я должен догнать своего нового учителя. Спокойной ночи, мама.

Глава 10

Стоило Винтеру закрыть за собой дверь, как от его праздной расслабленности не осталось и следа. Где находится спальня Шарлотты, он знал: потрудился выяснить после сегодняшнего обеда. Если он поторопится, то настигнет девушку в картинной галерее. Зал был большим и сумрачным, а стало быть, идеально подходил для осуществления задуманного.

Увидев мелькнувшую впереди фигуру девушки, Винтер замедлил шаг и постарался идти как можно тише — Шарлотта не должна заметить его присутствие раньше времени, ведь галерея за следующим поворотом.

Никогда раньше он не встречал женщину, готовую отказаться от средств к существованию ради своих принципов. Женщину, настолько преданную своим убеждениям. Женщину, при виде которой сердце готово было выскочить из груди. И никогда он не желал женщину так страстно.

Она шла не торопясь, минуя чередующиеся полосы тени и света. Ее грациозную фигуру окружала аура добродетельной умиротворенности, но Винтер знал: под этой маской скрывается пламенная душа.

Девушка сама этого не понимала. Она не сознавала природы возникшего между ними напряжения, и это само по себе интриговало молодого человека. В ее годы женщина не могла быть настолько невинной. Или…

Шарлотта свернула к галерее и Винтер снова ускорил шаг. В мыслях он рисовал ее себе обнаженной, без платья, синего или дымчато-серого — ее излюбленных цветов, без нижнего белья и без корсета, который она считала своим долгом носить постоянно, и в котором, он был совершенно уверен, не было никакой нужды. Сколько потребуется времени и сил, чтобы снять сковывавшее ее напряжение, уложить ее, расслабленную, на подушки, обнажить ее грудь и целовать, спускаясь все ниже… К каким ухищрениям придется прибегнуть, чтобы рассеять ее тревогу, заставить забыть о хороших манерах и целомудрии? Устоит ли она? Постарается ли охладить его пыл? Станет ли его укорять?

Да. Шарлотта противопоставит своему желанию тщательно выверенные действия, спрячет его под маской внешней холодности. В конце концов, в пустыне он поступал так же. Но что толку? Первобытные инстинкты приручить нельзя.

Обогнув угол, Винтер переступил порог картинной галереи. Он с детства хорошо помнил расположение мебели. С тех пор почти ничего не изменилось: несколько столов, стулья, боковые двери, ведущие в небольшие, редко используемые комнаты для гостей. Свет свечей не достигал дальних уголков, и стены длинной комнаты плавно тонули в сумраке. Оконные ниши были украшены темно-красными бархатными портьерами, противоположная стена от самого пола до потолка была увешана пейзажами, портретами всадников, дам, позировавших художнику вместе с детьми. На одном из портретов был изображен Винтер, совсем юный, со своим любимым спаниелем.

Человек чувствительный мог бы почувствовать себя неуютно, оказавшись под перекрестным огнем стольких взглядов. Шарлотту же они мало волновали. Она шла вперед, ни о чем не подозревая. Вдруг, каким-то образом ощутив присутствие молодого человека, она резко обернулась, всплеснув руками от неожиданности.

Винтер сразу же остановился. Слишком близко подходить нельзя, чтобы не спугнуть добычу раньше времени.

— Мисс леди Шарлотта, — с поклоном сказал он, — я вас искал.

Девушка прижала руку к груди, словно это могло усмирить бешеное биение сердца. Винтеру хотелось бы верить, что ее взволновало его присутствие, но он прекрасно понимал, что виной всему обычный испуг.

Прерывисто дыша и с оттенком досады в голосе девушка спросила:

— Чем могу быть полезна, милорд?

Если он скажет правду, беседа закончится, не успев начаться.

— Не мешало бы обсудить наши планы наедине, поскольку не все вопросы удобно обсуждать в присутствии моей матери.

— Какие планы? — встревожено переспросила Шарлотта.

— Где мы будем встречаться, что делать, сколько времени проводить вместе… — При виде округлившихся от неподдельного ужаса глаз девушки Винтер сжалился. — Я имею в виду уроки благородных манер, которые вы мне будете давать.

— Да, — девушка обвела взглядом стену, увешанную портретами, словно ища у них подсказки, как ей выпутаться из сложившейся ситуации, — я поняла вас.

— Идемте же! — Винтер предложил даме руку.

Как же ей не хотелось отвечать на его галантность, но что было делать? Проявить невоспитанность и сказать «нет»? Винтер верно рассчитал свои действия, воспользовавшись сегодняшним опытом: чтобы склонить Шарлотту к какому бы то ни было поступку, требуется рассудительность и галантное обращение.

Девушка подошла к нему ровно настолько, чтобы прикоснуться кончиками пальцев к рукаву его экзотического одеяния.

— Ваша рука легка, словно бабочка, — Винтер накрыл ее ладонь своей. — И, как бабочка, вы пугливы и скромны, и не догадываетесь о своей блистательной женственной красоте.

Прежде чем Шарлотта успела опомниться, он повел ее вдоль галереи.

— Я хотел бы проводить занятия в бывшей детской. Вам показали эту комнату?

— М-м… — Шарлотта тихонько прочистила горло, и ее пальцы под его ладонью, задрожали, совсем как крылья бабочки. — На третьем этаже?

— На втором. В детстве это была моя комната. Почти всю мебель оттуда убрали, и теперь мне там даже больше нравится. Англичане так захламляют свои комнаты! Стулья, столы, диваны — шею свернешь, пока проберешься. Кругом сплошные драпировки, разномастные кисти, банты, и все уставлено дурацкими безделушками.