В назначенный {совпадавший с поворотной точкой маршрута) срок подводная лодка не передала обусловленную боевым распоряжением РДО (радиограмму. Авт.).
На флоте была объявлена тревога. В океан вышли поисково-спасательные силы и боевые корабли, вылетели самолеты. Однако двухнедельный массированный поиск в расчетном квадрате вероятного ее нахождения результатов не дал. Слабая надежда, что подводная лодка, лишенная связи и энергетики, возможно, дрейфует где-то в надводном положении, вскоре исчезла.
Отдельные донесения кораблей об обнаружении соляровых лятен, неопознанных плавающих предметов не могли быть однозначно отнесены к исчезнувшей подводной лодке. Поиск был свернут, а печальную историю со временем вытеснили другие события из жизни флота.
С началом аварийно-поисковых действий выяснилось, что на КП эскадры подводных лодок (в настоящее время это соединение уже не существует, в то время им командовал контр-адмирал Я.Криворучко) отсутствовал заверенный список членов экипажа ушедшей в боевой поход подводной лодки. Вопиющее разгильдяйство!
В последующем факт гибели подводной лодки не был объявлен приказом С.Г.Горшкова, главнокомандующего ВМФ: действовала давно сложившаяся система замалчивания.
В результате финансисты при решении вопроса о пенсиях женам погибших офицеров и мичманов стали вставлять палки в колеса; логика железная: раз нет приказа о гибели - значит, не погиб. По крайней мере, так было поначалу. По традиции по флоту пустили шапку.
...А женам их собрали по рублю,
Как на Руси сбирали погорельцам...
В последующем же замалчивание факта гибели подводной лодки на правительственном уровне привело к непредвиденным осложнениям по линии Министерства иностранных дел, да и вообще в международном плане.
Но об этом позже.
В 1966 году я, бывший командир дизельной подводной лодки другого соединения, сдал командование преемнику и перешел в вышестоящий штаб. Вот тогда-то мне и довелось вплотную познакомиться с ПЛ-574, ее командиром и экипажем.
В 1966-1967 годах эта подводная лодка проходила заводской ремонт и модернизацию. После завершения я, как офицер штаба, участвовал в послеремонтных испытаниях.
Командир подводной лодки ПЛ-574 капитан 1 ранга В.Кобзарь мне понравился, он показал себя как высокопрофессиональный специалист-подводник. Экипаж продемонстрировал хорошую морскую выучку. О командире многие хранят добрую память как о грамотном, трудолюбивом и волевом офицере, твердо державшем в руках бразды правления кораблем и экипажем.
На контрольном выходе у меня установились доверительно-товарищеские отношения с Кобзарем. В самом деле, легко и приятно ставить хорошую оценку, когда корабль чист, экипаж дело знает, а офицеры хорошо подготовлены (в том числе и по моему узкому профилю - проверка знания вероятного противника и его тактических приемов).
Завершив послеремонтную подготовку, подводная лодка ушла на Камчатку, там она приступила к выполне нию поставленных задач...
На этом обрываю свой рассказ. Продолжу его сразу же, как только Вы подтвердите получение этого письма телеграммой. Мой абонентский ящик №...".
Разумеется, я сразу же отбил телеграмму в Кишинев и в ожидании следующего письма стал обзванивать знакомых моряков, которые могли хоть что-то знать о злосчастной 574-й. Прежде всего позвонил контр-адмиралу запаса Виктору Ананьевичу Дыгало, бывшему командиру той самой дивизии, куда входила ПЛ-574.
- Мне трудно об этом говорить... За всю мою тридцатилетнюю службу я не переживал ничего более горестного... Да, я отправлял ПЛ-574 в тот последний, роковой для нее поход. Я не хотел этого и убеждал начальство, чтобы вместо 574-й отправили другой корабль.
30 ноября 1967 года подводная лодка капитана 2 ранга Кобзаря вернулась с боевой службы. Не прошло и двух месяцев, как лодку снова стали готовить к выходу в море. Офицеров высвистали из отпуска, люди не успели отдохнуть, механизмы, измотанные суровым плаванием в осеннем океане, толком не отладили - и снова в поход.
Но командир эскадры контр-адмирал Я.Криворучко слушать меня не стал. На него наседал командующий подводными силами ТОФ вице-адмирал Г.К.Васильев. Георгий Константинович, как старый подводник с фронтовым еще опытом, не мог не сознавать всей авантюрности такого выпихивания корабля в зимний океан. Но на него давил комфлотом адмирал Амелько, а на того главнокомандующий ВМФ Адмирал Флота Советского Союза С.Г.Горшков: выйти в море не позднее 24 февраля. В очередной раз обострилась международная обстановка, и Брежнев пытался грозить американцам отнюдь не ботинком с трибуны ООН. Он требовал от флота быть готовым к войне.
Вот такая роковая цепочка. Нас и без того лихорадило: в условиях камчатской отдаленности очень сложно организовать нормальную боевую службу со своевременным ремонтом кораблей, с плановым отдыхом экипажей. Чуть что - и сразу ссылка на высшие интересы государства.
Сами же помните то время: "Надо, Федя!" И хоть умри, а сделай. Все от сталинской установки шло - любой ценой. Вот и расплачивались жизнями...
Надо еще вот что сказать. Атомный флот только-только вставал на ноги, и потому флотоводцы по указанию Брежнева, стремясь к господству в Мировом океане, выжимали из "дизелей" все, что могли.
Наверное, вы думаете, что я пытаюсь переложить свою ответственность на плечи начальства. Нет, все, что мне полагалось, я получил сполна, а вот вы, пытаясь понять, кто виноват в гибели подводной лодки, должны учитывать все обстоятельства этой трагедии. Все!
Но ведь всех-то мы и не знаем. Не знаем до сих пор, что произошло на самой лодке. Капитан 1 ранга Кобзарь был толковым командиром. Но подводило его зрение - близорукость. Очки же не носил. Может быть, даже это сыграло какую-то роль. Не знаю. Порой любая мелочь становится в море роковой.
Выходили они 24 февраля 1968 года. Кстати, и "Комсомолец" тоже отправился в свой последний поход 24 февраля. Может, день такой несчастливый?
Настроение у многих было подавленное. Кто-то бросил на прощание: "Уходим навсегда".
В общем, вышли они из бухты... с французского ее название переводится как "могила". Спустились на юг до сороковой параллели и двинулись вдоль нее на запад.
На двенадцатые сутки у них что-то случилось. 8 марта Кобзарь на связь не вышел. По гарнизону сразу же прошел слух. Жены сбежались к штабу. Я успокаивал их и день, и другой, и третий... Много врал. Они верили, потому что хотели верить, но сердце-то подсказывало им точнее всякой аппаратуры беда.
...Жена Кобзаря долго не выходила замуж. Все ждала.
Сейчас в Москве живет...
А экипаж дружный был. Они даже что-то вроде гимна своего под гитару пели:
Недолго нам огни мигали,
Их затянул ночной туман.
Дремали чайки, сопки спали,
Когда мы вышли в океан...
Голос у Дыгало задрожал, глаза повлажнели, но он все же досказал песню до конца.
...И чайки сразу не поверят,
Когда в предутренний туман
Всплывем вдруг мы могучим зверем,
Подмяв под корпус океан.
- А вот получилось, что океан подмял их под себя.
Глубины в той впадине аж за пять километров...
И он замолчал.
Дозвонился я и еще до одного моряка - капитана 1 ранга в отставке Николая Владимировича Затеева. Затеев - бывший северянин, командовал первым советским атомным подводным ракетоносцем. В тот год, когда бесследно исчезла 574-я, он служил в Москве оперативным дежурным Центрального командного пункта ВМФ СССР (ЦКП). Разговор наш шел за чашечкой кофе в писательском доме на Герцена.
- Не знаю, что с ними могло приключиться... По боевой подготовке к экипажу никаких претензий не было.
Они только что вернулись из морей, отработались как надо, сплавались.
Что я могу предположить?
Во все времена мерилом командирского мастерства была прежде всего скрытность плавания. Без нее никакие другие задачи подводного корабля не выполнимы. Для дизелистов проблемой проблем была скрытная зарядка аккумуляторной батареи. Чаще всего для этой цели лодки всплывают ночью и молотят до рассвета дизелями. Но темнота помогала лишь в дорадиолокационную эпоху.