По этому, с детства знакомому запаху, я, не глядя на часы, определил, что на «Буслае» пришло время ужина и сразу направился в кают-компанию, где рассчитывал застать всех, свободных от вахты офицеров. Там, однако, стоял совсем другой запах. Там пахло жареным мясом, чуть ли не земной говядиной. Это был серьёзным нарушением Устава Флота, предписывающего офицерам и команде питаться из одного котла. Впрочем, в настоящий момент крейсер был не в походе, а находился на базе, и на это нарушение можно было смотреть сквозь пальцы. Тем не менее, я после обмена приветствиями высказал своё недовольство:

— Я вижу, что господа офицеры, пользуясь отсутствием командира, позволили себе несколько расслабиться. Полагаю, что вы не рассчитывали на столь скорое моё возвращение.

— Не осуждайте офицеров, господин полковник, — вступился старший офицер, — Наш штурман выиграл этот ужин в карты у штурмана «Герцога Глостера». Вот и всё.

— Что ж, карточный долг — дело святое в обоих случаях. Его надо платить, и его надо принимать. Надеюсь, подполковник, вы не обанкротили своего коллегу?

— Отнюдь, — ответил штурман, — «Глостер» только что вернулся из дальней разведывательной экспедиции, и его офицеры получили по три годовых оклада наградных.

— Тогда он действительно не обеднел. Но довольно прискорбно, что деньги, доставшиеся таким тяжелым трудом, а экспедиция «Глостера» была опасной и стоила немалых жертв, спускаются столь легко, даже легкомысленно.

— Вы правы, командир, — усмехнулся штурман, — действительно легкомысленно. Никто же не заставлял его идти на девятерную игру с четырьмя козырями, тузом и марьяжем в разных мастях, да ещё и при чужом заходе. Он просто захотел перебить мой мизер. Вот и перебил!

По кают-компании прокатилась волна сдержанного смеха. Видимо, эту историю штурман рассказывал уже не первый раз. А старший офицер, тем временем, объявил:

— Ужин готов! Господа офицеры, прошу к столу.

Вестовые принесли блюда с аппетитными ростбифами и соусники. За ужином старший офицер, штурман и другие офицеры крейсера с любопытством поглядывали на меня. Всех живо интересовало, почему командир вернулся на двенадцать часов раньше оговорённого срока. Но никто ни единым словом об этом не обмолвился. По традиции за ужином в кают-компании о служебных делах не говорили. Когда вестовые принесли чай, вино и пепельницы, старший офицер, наконец, спросил с деланным равнодушием:

— Так откройте секрет, командир. Что побудило вас бросить столицу Герцогства и срочно окунуться в военный быт?

— Секрет простой, — ответил я, — Император изменил график инспекции, и мы завтра будем стрелять не в шестнадцать, а в тринадцать часов. Соответственно и стартуем мы не в тринадцать тридцать, а в одиннадцать. Поэтому я и здесь. Нам надо приготовиться.

— Подождите, подождите! — воскликнул командир огневой части, — Но ведь в тринадцать цели будут в очень неудобном для стрельбы положении!

— Что из этого, майор? Ведь не будет же реальный противник находиться всегда в положении, удобном для его поражения. Скорее, наоборот. Император желает посмотреть, как мы будем действовать в максимально неблагоприятных условиях. А как мы будем действовать, об этом я с вами побеседую через полчаса. Ждите меня в боевой рубке. Вас, подполковник, и вас, майор, — я обратился к старшему офицеру и командиру части движения, — я прошу максимально ускорить подготовку к старту, с тем, чтобы мы смогли подняться сразу после смотра. О состоянии систем корабля доложите мне в двадцать три часа. Всего доброго, господа офицеры, благодарю за ужин.

На другой день, в восемь тридцать возле всех кораблей Ударного Флота выстроились их команды в парадной форме. Тёмно-фиолетовые комбинезоны с золотыми поясами и золотыми звёздами на рукавах. Командиры кораблей выделялись черными бархатными мантиями, усыпанными золотыми звездочками. Мантии внизу были оторочены желто-рыжим мехом силкума. Издали командир походил на взлетающую ракету.

В восемь сорок пять приземлились корабли эскорта, а ровно в девять на базе совершил посадку императорский лайнер. Откинулись пандусы, и на бетон выехали бронетранспортеры с гвардейцами. За ними выехал парадный кар императора на воздушной подушке. Император, сопровождаемый гвардейцами, начал объезд кораблей. Кабина кара имела открытый верх, и император объезжал корабли стоя. Императрица Маргарита сидела слева от супруга.

Процедура была длительной. Возле каждого корабля кар останавливался; император приветствовал команду, говорил несколько слов командиру и двигался дальше. Вот кар миновал «Чингисхана», вот он отъехал от «Роланда». Теперь пришла наша очередь. После обмена приветствиями Богдан XXVII спросил меня:

— Я выполнил вашу просьбу, барон. Вы готовы?

— Так точно, ваше императорское величество! — ответил я, а про себя добавил: «Готов ко всему, в том числе и к самому худшему».

Император милостиво кивнул, и кар двинулся дальше. Наконец, торжественная часть завершилась, и я дал команду:

— Занять места по боевому расписанию! Корабль к старту!

Через двадцать минут старший офицер доложил:

— Корабль к походу и бою готов!

Я запросил диспетчерскую базы, и мне ответил сам генерал-полковник граф Деков:

— «Буслай»! Вам — взлёт! Работаете в зоне четырнадцать!

— Внимание! — скомандовал я, — Всем — в стартовое положение! Пилотам, рулить в сектор взлёта!

Крейсер разогнался по взлётной эстакаде и рванулся в космос, озаряемый пламенем стартовых двигателей. В расчетное время мы вошли в зону четырнадцать и вышли на рубеж открытия огня. Так же в расчетное время мы обнаружили, хотя это было и не просто, цели и обработали их. Через пару минут два безжизненных осколка астероидов превратились в два облачка плазмы, разлетающихся в пространств. Я доложил на базу о выполнении задания. Нам ответил адмирал Флота, князь Джайл:

— «Буслай»! поздравляю с успешным выполнением задания! Возвращайтесь на базу. Император объявляет вам благодарность!

Крейсер лёг на обратный курс, и я взглянул на часы. Через сорок минут на «Чингисхане» начнёт разыгрываться драма. Выждав, я переключил канал связи на центральный пост управления. Вскоре на экране появилось лицо генерала Балиньша. Он смотрел, торжествуя. Выдержав паузу, он начал говорить медленно, с расстановкой. В голосе его звенел металл.

— Внимание! Всем! Всем! Всем! Говорит линейный корабль Ударного Флота «Чингисхан»! Сегодня, пятнадцатого сентября шестьсот двадцать четвёртого года Империи, бывший император Богдан XXVII арестован. Он находится на борту «Чингисхана» и выступит через полчаса. Слушайте…

Звук пропал, заглушенный шипением и треском помех. Изображение Балиньша задёргалось, начало быстро меняться в цвете, распалось на отдельные фрагменты и исчезло с экрана. Около десяти минут экран оставался пустым, потом на нём появилось встревоженное лицо князя Джайла.

— Ударному Флоту — общая тревога! Боевая готовность — номер один! Император Богдан XXVII захвачен взбунтовавшейся командой линейного корабля «Чингисхан» и находится на его борту. Запрещаю открывать огонь по «Чингисхану». Батальону охраны приказываю немедленно блокировать имперских гвардейцев, окруживших корабль, и удалить их на безопасное расстояние. Взлёту «Чингисхана» не препятствовать. Повторяю! Огонь по «Чингисхану» не открывать! Жизнь императорской семьи священна и неприкосновенна. Огонь не открывать!

Офицеры в центральном посту недоуменно переглянулись. Большая часть из них тоже входила в «Возрождение», и они ничего не могли понять. Но я-то прекрасно знал, что произошло. В Монастыре при подготовке операции компьютер выдал нам картину событий во всех подробностях.

Император Богдан и его супруга поднялись на борт «Чингисхана», чтобы присутствовать при наземной высадке десанта. Их сопровождало двадцать гвардейцев. Прочие остались у трапа. Вся эта команда просто не смогла бы развернуться в узких переходах линкора. У трапа императора встретил генерал Балиньш и три офицера. Балиньш приветствовал императора на борту своего линкора и пригласил следовать за собой. Гвардейцы следовали в предписанных Уставом десяти шагах за императором. И в этот-то промежуток между ними и императорской четой стремительно упала сверху бронированная аварийная заслонка. Такая же заслонка опустилась сзади гвардейского эскорта. Мощные насосы в считанные секунды выкачали из изолированного отсека весь воздух.