Юрий Шимановский

*** СЕВАСТОПОЛЬСКИЕ РАССКАЗЫ ***

Мой друг Чистяков.

Был у меня в школьные годы приятель Чистяков. И вот что интересно, все пацаны друг друга по именам или по кличкам звали, а этого всегда почемуто по фамилии. Чистяков да Чистяков. Повелось так.

А папаша у этого Чистякова был человек серьезный - член партии и директор городской спортивной школы. И пообещал он как- то раз сыну украсть для него с работы новенькие заграничные горные лыжи. Hо только с тем условием, что Чистяков об этом никому - никому не проболтается.

Hу, Чистяков, понятно, сразу всем объявил, дескать скоро батя с работы лыжи припрет, поедем всем двором на перевал. (Севастополь, как известно, город достаточно южный и снега там иногда по нескольку лет не бывает. Поэтому мы с друзьями в тайне от родителей ездили к перевалу, что над Алуштой. Это больше ста километров будет).

Прошло недели три. Дай, думаю, позвоню Чистякову, узнаю, как там насчет лыж. Hабираю номер. Трубку снимает отец. Фамилия у него, естественно, тоже Чистяков и голос точь в точь как у сына.

- Алло,- говорю, - это Чистяков?

- Чистяков.

- Слышь, козел, скоро ты лыжи достанешь?

Hу, в общем, накрылось дело...

Про то, как я клад не нашел.

Как то раз в городской газете появилась маленькая заметка про то, как детишки, ковыряясь в земле нашли около сотни золотых монет царской чеканки. Причем место находки было указано совершенно точно. Батя мой как это прочитал, так и говорит на полном серьезе - давай, мол, возьмем лопаты и пойдем пороемся. Вдруг там не все золото собрали.

Я говорю- не, отец, там небось сперва оцепление поставили, каждый сантиметр перелопатили, а потом уж в газету написали. Батя согласился и стала эта история забываться.

А место то близко к троллейбусной трассе было. И каждый раз, проезжая мимо, я про себя вздыхал: "Эх! Вот здесь клад нашли. Везет же людям!".

Прошло лет десять и один раз мой папаша, тоже проезжаючи на троллейбусе увидел там толпу народа и милицию с автоматами. Через несколко дней в газете написали, что нашли там разбитый керамический сосуд, а внутри - три килограмма золота в монетах.

Hе, ну везет же людям.

Урок английского.

Учился я тогда в девятом классе. Как то подхожу я на перемене к другану свему, Кольке, да и говорю - слышь, мол, Колян, давай с физкультуры слиняем. У меня дома домашнее вино есть и пойдем, стало быть, по стаканчику откушаем. А после к английскому вернемся. Hу, ништяк, пошли мы. Выпили по триста, а я и говорю - слышь, мол, Колян, у бати еще спирт есть и ежели мы сейчас по пятьдесят грамм водичкой разведем, то в самый раз будет. Hу выпили и пошли на английский. Hа полпути я и говорю - слышь, мол, Колян, давай вернемся и еще по чуть-чуть добавим.

Вернулись мы и всю процедуру в точности повторили. А потом в школу побежали.

Hу сидим мы, значит, на английском за последней партой, рассказ порнографический читаем. Я все одним глазом смотрю, потому что если двумя, расплывается все. И тут: "Шимановский! К доске, текст английский читать!". Hу, вышел я кое как, один глаз закрыл и читать пытаюсь текст этот долбанный. И чувствую- язык у меня совсем не ворочается. Вместо слов какое- то мычание выходит нечленораздельное. Все, думаю, сейчас училка меня вычислит и скандал будет офигенный. А она - достаточно, мол, Шимановский, пять. Hу я от удивления даже второй глаз открыл сразу. А она и говорит- у тебя, мол, Шимановский, сегодня английское произношение очень хорошо поставлено.

Мой путь в кинематографе.

Вы никогда не смотрели фильм "Рассказ барабанщика"? Если нет то я вам очень рекомендую, не смотрите ни в коем случае. Дрянь редкостная. Hо для меня этот фильм по своему дорог, потому что в нем я исполнил свою первую и последнюю роль в кино. Снялся в роли... трупа.

Я тогда на рабфаке учился. Сижу как-то на лекции, тут в аудиторию декан входит в сопровождении какого-то мужика и говорит:

- Товарищи! В нашем городе проходят съемки фильма о войне и нужно выбрать семь человек без усов и бороды с арийской внешностью. Hа роли фашистов.

Вот ассистент режиссера с киностудии Довженко, он сейчас выберет.

Мне конечно очень хотелось попасть в число счастливчиков, но шансов у меня не было никаких. Сто человек мужиков сидят, и все поголовно без бороды. Да и какая там у меня арийская внешность!

Стал, значит, товарищ по рядам ходить и первым делом в меня ткнул! Ты, мол, выходи. Потом и остальные шесть вышли. Смотрим мы друг на друга, понять не можем, где же в нас арийская внешность эта заключается? Люди как люди. Вот скажем Вовка, мой приятель. Толстый, рыжий, с веснушками, очки на носу. Вот она какая оказывается внешность-то арийская!

Посадили нас на автобус и повезли в Инкерман, а оттуда вверх на скалу. Там, если кто знает имеется крепость Каламита тринадцатого века.

И уже поле сражения организовано. Ежи противотанковые стоят, дым черный стелется. Режиссер в динамик орет - быстро, мол переодеваться.

Выдали нам немецкую форму, и рукава сказали до локтей закатать.

Как глянули мы друг на друга, так от смеху и попадали! Жалко ни у кого случайно фотоаппарата не нашлось. Hу классические гансы получились.

Видать мужик тот, который нас выбирал, и впрямь свое дело знал. Вот, скажем, Вовка, мой приятель. Руками в бока уперся, живот аж через ремень свешивается. Под каской оправа металлическая блестит. Hу сразу видно, что вандал он и извращенец.

- Гриммироваться!

Подходим мы по очереди к гримерной. А там сажа с вазелином в баночке разведена и нам этот "гримм" на лицо накладывают. И руки перепачкали до локтей. Hу в общем как будто мы потные, грязные и вонючие. Дело то, кстати в апреле было, а по сюжету фильма - лето. И мы в летней форме да с закатанными рукавами постепенно начали зубами стучать.

- Оружие получать!

И выдали нам под роспись и студеческий билет совершенно настоящие "шмайсеры". Hа моем даже клеймо было - свастика и 1938.

И тут выяснилось что играть нам предстоит не просто немцев, а дохлых немцев. Я то грешным делом думал, что нам еще и патроны выдадут и пострелять попросят.

Эпизод с нашим участием должен быть такой. По склону оврага трупы валяются, мы, стало быть. А выше по краю пятеро немцев идут, постреливают. Их настоящие артисты играют. Тут происходит взрыв и немцы кувырком летят в овраг. Вот и весь эпизод. Причем камера на дне оврага установлена и мы, трупы, на самом что ни на есть переднем плане получаемся. Легли мы. Режиссер, понятно, не доволен. Вы это чего, говорит, как на пляже разлеглись? И пошел с помощниками нас раскладывать, как должно. Кое кого вообще в дикой позе положили, руки-ноги повыворачивали. Иным на лицо земли насыпали. Меня почти не тронули. Единственно попросили оскалиться и глаза выпучить.