ВТОРОЙ ГЕНЕРАЛ (шепчет ТРЕТЬЕМУ, тогда как ПЕРВЫЙ злобно таращится на ТРУПЫ). Он проиграл. Напрасно его перевели из артиллерии.
ТРЕТИЙ ГЕНЕРАЛ. Лучше бы поручили это мне. Я бы им показал. В таких ситуациях надо применять силу.
ПЕРВЫЙ ГЕНЕРАЛ (пройдясь вдоль траншеи взад и вперед). Лечь! (ТРУПЫ как стояли, так и стоят. ГЕНЕРАЛ убегает). О, Боже... Боже. (Затемнение).
Красный прожектор освещает двух проституток, стоящих на углу в рабочей униформе.
ПЕРВАЯ ПРОСТИТУТКА. Я бы их уложила, гарантирую. Им следовало позвать меня. Я бы их уложила. После того, как я бы с ними поработала, ни у кого не осталось бы в этом сомнений. Почему они не позвали меня вместо этих генералов? Что генералы об этом знают? (Обе проститутки заливаются смехом). Позвони в Министерство обороны, Мабел, скажи, что мы их обслужим по текущей таксе (Вновь дикий смех). Мы готовы выполнить наш долг, как пишут газеты, подставить плечо под общую ношу. Боже, давно уже я так не смеялась... (опять смех. Мимо проходит мужчина. Проститутки продолжают смеяться, но уже профессионально). Эй, Джонни, Джонни, что ты поделываешь этим вечером? Не хотелось бы тебе..? (Мужчина уходит, проститутки все смеются). Поставить плечо. О, Боже... (Они смеются, смеются, смеются, хватаются друг за друга, чтобы удержаться на ногах... Затемнение. Но смех не утихает).
Прожектор освещает могилу. СОЛДАТЫ похоронной команды сидят вокруг горящего в ямке костра. ВТОРОЙ СОЛДАТ поет "Плывет, качаясь, лодочка".
ТРЕТИЙ СОЛДАТ. Странная война. Все катится под гору. Все чегото ждут. Лично мне кажется, что эти ребята...(Указывает на могилу).
СЕРЖАНТ. Никто тебя не спрашивает. Не положено тебе об этом говорить.
ПЕРВЫЙ СОЛДАТ. Параграф 2055а устава...
СЕРЖАНТ. Я тебе только что все сказал. (ВТОРОЙ СОЛДАТ вновь начинает петь. СЕРЖАНТ обрывает его). Эй, послушай, подумал бы ты об этих парнях. Каково им слушать твой вой? Они думают о серьезных проблемах.
ВТОРОЙ СОЛДАТ. Я их не отвлекаю. У меня очень мелодичный голос.
СЕРЖАНТ. Им твой голос не нравится. Я это чувствую.
ПЕРВЙ СОЛДАТ. А я бы хотел его послушать. И они, готов спорить, тоже. Я их сейчас спрошу... (Вскакивает).
СЕРЖАНТ. Нет, не ходи. (ПЕРВЫЙ СОЛДАТ приближается к могиле. Он тушуется, немного испуган).
ПЕРВЫЙ СОЛДАТ. Эй, парни, я... (Появляется КАПИТАН. ПЕРВЫЙ СОЛДАТ вытягивается по стойке "смирно").
КАПИТАН. Сержант...
СЕРЖАНТ. Да, сэр.
КАПИТАН. Вам известно, что никто их солдат не должен говорить с ними...
СЕРЖАНТ. Да, сэр. Только, сэр...
КАПИТАН. Ладно. (ПЕРВОМУ СОЛДАТУ). Пожалуйста. Возвращайся к костру.
ПЕРВЫЙ СОЛДАТ. Да, сэр (Отдает честь, возвращается к костру).
СЕРЖАНТ (шепотом ПЕРВОМУ СОЛДАТУ). Я тебя предупреждал.
ПЕРВЫЙ СОЛДАТ. Заткнись! Я хочу послушать, что там происходит! (КАПИТАН тем временем уселся на край, вытащил из кармана очки и вертит в руках, пока говорит).
КАПИТАН. Господа, генералы попросили меня поговорить с вами. Моя призвание - не армия (он указывает на форму). Я - философ, ученый. Моя форма - вот эти очки, мое оружие - пробирки и книги. В такое время нам, возможно, более всего необходимы философия и наука. Но прежде всего я должен сказать. Что ваш генерал приказал вам лечь.
ПЕРВЫЙ ТРУП. Это раньше у нас был генерал.
ТРЕТИЙ ТРУП. Теперь - нет.
ЧЕТВЕРТЫЙ ТРУП. Они нас продали.
КАПИТАН. Что значит, продали?
ПЯТЫЙ ТРУП. Продали нас за двадцать пять ярдов кровавой грязи.
ШЕСТОЙ ТРУП. Одна жизнь за четыре ярда кровавой грязи.
КАПИТАН. Мы должны были взять эту высоту. Приказ генерала. Вы солдаты. Вы должны понимать.
ПЕРВЫЙ ТРУП. Теперь мы понимаем. Генералы всегда приобретают недвижимость по заоблачным ценам.
ШЕСТОЙ ТРУП. Одна жизнь за четыре ярда кровавой грязи. Золото стоит дешевле, и драгоценные камни, рубины, изумруды...
ТРЕТИЙ ТРУП. Я упал на первом ярде.
ВТОРОЙ ТРУП. Я запутался в проволоке и висел на ней, пока пулемет шпиговал мне свинцом живот.
ЧЕТВЕРТЫЙ ТРУП. Я добежал до самой вершины и уже подумал, что проживу еще один день, когда прилетел снаряд и расплескал мою жизнь по земле.
ШЕСТОЙ ТРУП. Спросите генерала, хотелось бы ему умереть в двадцать лет? (Кричит, словно обращаясь к ГЕНЕРАЛАМ). В двадцать, генерал, в двадцать...
КАПИТАН. Другие тоже умерли.
ПЕРВЫЙ ТРУП. Слишком многие.
КАПИТАН. Люди должны умирать ради блага своей страны... если не вы, то другие. Так было всегда. Люди умирали за фараона и за Цезаря, и за Рим две тысячи лет тому назад, ложились в землю со своими ранами. Тогда почему вы..?
ПЕРВЫЙ ТРУП. Люди, которые умирали за Цезаря и за Рим, должны были. В самом конце, аккурат перед тем как погасла последняя искорка надежды, открыть для себя, что человек может умереть счастливым и всем довольным только когда умирает за себя и за идею, которая выдвигает он сам, а не фараон, Цезарь или Рим...
КАПИТАН. Наверное, все так... но чего вы так цепляетесь за этот мир? Песчинка, точка в небе, отпечаток пальца на полях страницы, написанной на неизвестном языке...
ВТОРОЙ ТРУП. Это наш дом.
ТРЕТИЙ ТРУП. Вы выгнали насильно, но мы возвращаем его себе. Пора человечеству вернуть себе этот дом... эту землю... наш общий дом...
КАПИТАН. Нет у нас дома. Мы - чужаки во вселенной и цепляемся, в отчаянии и грязи за корочку нашей планеты, и, если есть Бог и это Его земля, мы являем собой мерзкое зрелище Его глазам.
ЧЕТВЕРТЫЙ ТРУП. Нам без разницы, как мы выглядим в глазах Бога...
КАПИТАН. Земля - место не из приятных, и когда вы избавляетесь от нее, вам от этого только плюс. Здесь человек обманывает человека, а гарантировать можно только смерть и отчаяние. Какой смысл оставаться, получив разрешение уйти?
ПЯТЫЙ ТРУП. Это единственный мир, который мы знаем.
ШЕСТОЙ ТРУП. Мы не просили разрешения уйти. Никто не спросил нас, хотим мы уходить или нет. Генералы вытолкали нас и захлопнули за нами дверь. Кто дал право генералам закрывать за нами дверь?
КАПИТАН. Земля, уверяю вас, гиблое место, нет тут ничего...
ПЕРВЫЙ ТРУП. Мы должны выяснить это сами. Это наше право.
КАПИТАН. Нет у человека права...
ПЕРВЫЙ ТРУП. Человек сам определяет свои права. Для этого требуется только решимость и добрая воля обычных людей. Мы взяли себе право ходить по этой земле, видеть ее и решать, хорошо нам здесь или нет.