Подлинная природа – это природа пустотности. Это изначальная природа всех дхарм. Поэтому она также называется дхармовой природой. Все дхармы. как внешние, так и внутренние, возникают под воздействием причин и условий. Сами по себе дхармы лишены внутренней сущности. У них нет собственной природы. Собственная природа – это то, что присутствует в каждом живом существе. Именно благодаря обладанию собственной природой живые существа могут достичь состоянии Будды. По этой причине ее называют также природой Будды.
Юн-цзя строит свою проповедь в свободной манере. Он перескакивает от темы к теме: то он говорит о надлежащем поведении практикующего, то рассуждает о дхармовой природе и Татхагатагарбхе, то описывает Дао, подчеркивая, что Дао не обозначает действительный путь или направление, а скорее – методы практики.
В «Сутре Помоста» шестой патриарх Хуэй-нэн говорит о том, что если его ученики действительно постигли тридцать две противоположности, они могут без каких-либо затруднений распространять Дхарму. В «Песни о Просветлении» мы встречаем много противоположностей: грех и благословение, бедность и богатство, непосредственное восприятие и буддийское учение, рождение и смерть, форму и отсутствие формы, истину и заблуждение, пустоту и существование, неприятие и привязанность, молчание и речь, причину и следствие, истинное и ложное, ствол и ветви, палеи и луну. Песня заканчивается рассуждением о том. что «нет людей» и «нет Будд».
Продвигаясь по тексту, Юн-цзя подчеркивает важность сохранения подхода, которому равно чужды привязанность и неприятие. Он также подчеркивает, что, хотя важно знать и понимать учение сутр, нельзя полагаться лишь на записанные слова. Последователь должен посвятить себя практике.
«Песня о Просветлении» рассказывает нам о том, как заниматься практикой, как жить и как воспринимать мир. Она рассказывает о том, как мы можем помочь себе на буддийском пути и как мы можем помочь другим, после того как войдем во врата Чань. По всем этим причинам «Песнь о Просветлении» представляет собой классическое произведение. Она настолько же важна и влиятельна, как «Вера в сознание», «Песнь о самадхи драгоценного зерцала» и «Сутра Помоста».
Юн-цзя Сюань-цзюэ (665-713)
Песнь о Просветлении
Не видел человека Дао праздного, кому ни делать нечего, ни нечему учиться,
Кто ни бежит от мыслей отвлеченья, ни к истине стремится?
Неведенья действительная сущность – природа Будды:
Пустое тело иллюзорное – то тело Дхармы.
Когда обрел ты тело Дхармы, вещь ни одна не существует;
Своя природа изначальная – вот нам присущий Будда.
Пять скандх – пустые облаков блужданья взад-вперед:
Три яда – то случайное в воде вздуванье пузырей и их разрыв.
Когда реальность мы воспринимаем, ни личности, ни дхармы нет.
За миг способна карма Авичи иссякнуть.
И если лгу я, чтобы обмануть живые существа,
Пусть языка лишусь на много кальп, бесчисленных, как пыль или песок.
С внезапным пробужденьем к наставленьям чаньским Татхагаты,
Все шесть парамит, как и мириады средств искусных, вызрели внутри.
Во сне мы ясно видим шесть путей живых существ:
Проснувшись, наблюдаем пустоту тысячемирий.
Нет добродетели, как и греха; приобретенья, как утраты.
Не нужно в сущности Нирваны пытаться что-то обнаружить;
Сначала зеркало покрыто пылью было, никто и никогда его не чистил.
Сейчас его разделим мы на части и изучим.
Кто помыслов лишен? Лишен рожденья кто?
Коль нерожденное реально, нет нерожденной веши ни одной.
У куклы деревянной заводной спроси,
Когда ей практика подарит состоянье Будды.
Отбрось четыре элемента, не цепляйся ни за что;
Спокойно ешь и пей, прозрев нирваны сущность.
Непостоянны все явленья; все пусты.
Вот просветленье Татхагаты без изъяна.
Вот истинная колесница, без сомненья.
Кто не согласен, тот эмоциям поддался.
Стремиться только к корню самому – печать, наложенная Буддой;
Нет смысла листья рвать или за ветви взяться.
Не знают люди драгоценность мани;
Ее найдешь лишь в Татхагатагарбхе.
Деянья чувств шести пусты и не пусты одновременно, —
Одно сиянье совершенное, что формы лишено, хоть формой обладает.
Пятерку глаз очисти, чтоб пять способностей усвоить.
Лишь достижение дает нам пониманье.
Увидеть отраженье в зеркале несложно.
Как можно ухватить луну в реке?
Идут и действуют всегда одни.
Но вместе просветленные идут путем нирваны.
Мотив старинный, чистый дух и выдержанный стиль,
Суровое лицо, сухие кости; нет дела никому.
Буддийские монахи говорят, что обездолены они;
Пусть ничего и нет у них, но Дао – их богатство.
Их нищета – в их одеянье обветшалом.
Но в их сознанье – россыпи сокровищ Дао.
У их сокровищ драгоценных – множество задач;
Другим без колебаний помогают.
В их сущности – три тела, мудростей четверка;
Освобождений восемь, шесть сверхспособностей – в печати основания сознанья.
Для всех великих – всё в одном прорыве;
Для средних и для низших – чем больше знаний, тем сомнений больше.
Отбрось лишь одеянье грязное внутри;
Перед другими не кичись усердием своим.
Когда хулят тебя другие, пусть обвиненьями осыплют;
Они истратят силы все, пытаясь небо факелом спалить.
Когда я слышу оскорбленья, это амброзии подобно;
Расплавь ее, и в тот же миг непостижимого достигнешь.
Коль критику считать за добродетель,
Кто критикует, – нам надежный друг.
Не злись на тех, кто оболгал тебя;
Как можешь проявить еще ты нерожденную способность состраданья?
Если постигнуть без остатка глубинный принцип и ученье.
То мудрость и самадхи будут все совершенней и яснее, не прозябая в пустоте.
Не только я сейчас постигну это;
Ведь сущность Будд бесчисленных одна.
Ты говори без страха, словно лев рычит;
Услышав рев, все звери содрогаются от страха.
Бежит, теряя важность, слон благоуханный;
Дракон небесный с тихой радостью ему внимает.
Переходя чрез реки, океаны, горные потоки,
К учителям стремясь, чтобы постигнуть Чань,
Постигнув Дхарму Цаоци.
Знакомлюсь с теми я, кто не подвержен смерти и рожденью.
Чань в том, чтобы идти; в том, чтоб сидеть;
В словах иль тишине, в движенье иль покое – сущность неизменна.
Спокоен будь, хоть пред тобою острый меч,
И даже если яд тебе дают, покоя не теряй.
Лишь упражняясь много кальп в смиренье,
Учитель мой с Дипанкарой сошелся.
В кругах рождений и смертей вращаясь,
Сансара беспрерывна, бесконечна;
Постиг я нерожденное с момента, когда внезапно просветление обрел,
Теперь ни слава, ни позор со мной не совладают.
В обители высокогорной пребывая,
На горном пике, под огромною сосной,
Я радостно предамся созерцанью,
Покоен в мирной хижине монаха.
Не нужно после просветления стараться;
Все дхармы действия различны.
Когда привязанность к даянью побуждает, среди богов рожденье обретешь,
Как если б выпустил стрелу в пространство.
Лишившись силы, упадет стрела,
И в жизни новой ты всем будешь недоволен.
Разве сравниться может это с вратами недеяния святыми,
Через которые на землю Татхагаты путь лежит?
Когда достигнешь корня ты, не беспокойся о ветвях,
Подобно чистому кристаллу, в котором драгоценная луна сокрыта.
Поскольку камень исполнения желаний ты обрел,
Бессчетные блага к тебе, как и к другим, придут.
Луна в реке находит отраженье, колышет сосны легкий ветерок.
Что делать долгой благодатной ночью?
Природа Будды и алмаз обетов сокрыты в основании сознанья.
Туман, роса и облаков багрец – моя одежда ныне.
Молитвенная чаша, что дракона подавляет, и посох тот, что усмиряет тигров,
Звеня колец железных парой, —
Не подражанье соблюдению обетов,
Но тот же посох, что у Татхагаты, и тот же путь, который он прошел.
Ни к правде не стремясь, ни лжи не избегая,
Пойми, что обе формы лишены, пустотны.
Нет формы, пустоты, не-пустоты;
Вот истинная сущность Татхагаты.
Сознания зерцало отражает без помех;
Его сиянье и обширность в бессчетных расточаются мирах.
Различные явленья обретают плоть;
Для совершенно просветленных нет ни «снаружи», ни «внутри».
Стремленье к пустоте, причины отрицание и следствий
Сулят страдания без счета.
Один порок – существованья отрицанье, а также погружение в пустотность.
Как если б мы в костер шагнули, чтобы в реке не утонуть глубокой.
Если отбросишь иллюзорное сознанье и к истинному принципу приникнешь,
Сознание стремленья и отказа мудрее станет. Но, того не понимая,
Все в практике усердствуют иные.
Как человек, за собственного сына грабителя принявший.
Потеря совершенства Дхармы и истощение заслуг
Все вызвано поступками сознанья.
Вратами Чань приди к тому, чтобы отсечь сознанье,
И сразу же узри картину нерожденья.
Герой великий мудрости мечом сверкает;
Меч праджни лучезарен, как алмаз.
Не только губит тех, кто встал на внешний путь,
Но даже демонов небесных ужасает.
Пусть Дхармы гром гремит; бьет Дхармы барабан;
Пусть состраданья облака амброзией прольются.
Где царь слонов шагает, там нет меры благодати,
Три колесницы и пять сущностей наличны.
Трава пинодхи на вершинах снежных растет в уединенье полном;
Топленым маслом, ею порожденным, я наслаждаюсь часто.
Все сущности пропитаны лишь сущностью одной;
Сокрыты в Дхарме одинокой дхармы все.
Одна луна во всех блистает водах;
Все луны во всех водах суть одна.
В мою природу проникает всех Будд различных тело Дхармы;
Такое, как у Татхагаты.
Один этап содержит все этапы,
Не только форму, иль сознанье, иль деянье кармы.
Лишь щелкни пальцами – ты восемьдесят тысяч врат откроешь,
За миг три кальпы пролетят.
Что общего с духовным пробужденьем
У чисел, выражений, отрицаний?
Оно незыблемо и не нуждается в хвале,
Его природа бесконечному сродни пространству.
Не покидая местопребывание свое, оно всегда хранит прозрачность.
Когда ты ищешь, ты найти его не можешь.
Нельзя его схватить или отбросить;
И лишь в необретаемом его ты обретешь.
Молчанье разговоров, тишина бесед,
Врата деяния раскрыты без остатка.
Пусть кто-то спросит, что за принцип я толкую,
И я отвечу: «Силу Махапраджни».
Никто не знает, прав я или нет,
И даже боги не поймут, согласен я иль возражаю.
Я практике на много кальп предался;
Не лгу я вам, как ловкачи иные.
Воздвигнув знамя Дхармы, главный принцип указав,
Завета Будды Цаоци держался очевидно.
Светильник первым взял Махакашьяпа;
И двадцать восемь поколений в Индии его хранили.
К востоку Дхарма устремилась и проникла к нам,
Где первым патриархом Бодхидхарма стал.
Передавали одеяние друг другу шесть поколений, как известно среди нас,
А те, кто позже к Дао обратился, не могут быть сосчитаны никак.
Не остается истина сохранной, а ложь пуста всегда.
Когда мы устраним существованье с несуществованьем, то, что не пусто, сразу опустеет.
Все двадцать врат пустых провозглашают непривязанность.
Всех Татхагат – одна природа; и сущность их одна.
Сознанье – это орган чувств; его объекты – дхармы.
Подобны оба пятнам на зерцале.
Как только стерта пыль, блистает свет.
Когда забыты и сознание, и дхармы, то истинная сущность.
О, в этом мире злом, в век окончанья Дхармы,
Несчастливы живые существа и трудно усмиренью поддаются.
Спустя века от времени святых, ошибочные взгляды все сильнее.
Когда все демоны сильны, а Дхарма стала слабой, опасности и страхи возрастают.
Услышав Татхагаты слово о внезапном просветленье,
Они его разрушить помышляют, рассыпать на частицы.
Все действия сознанием вершатся, но тело получает воздаянье;
Не стоит в этом обвинять других.
Если желаешь кармы неуклонной избежать,
Не проклинай ты истинную Дхарму Татхагаты.
Других деревьев нет в сандаловом лесу.
В густых и тесных зарослях гуляет лев.
По тихим рощам он расхаживает чинно,
И звери все и птицы держатся поодаль.
Животных стаи устремляются за львом,
Который в возрасте трехлетнем рык издать способен.
И если Дхармы Властелину вызов бросит дикий лис,
Он чудищу подобен, пасть распахнувшему за сотни лет.
Не стоит принимать за одолженье ученье о всецелом просветлении внезапном.
Неразрешенные сомненья лишь спор решить способен.
Не то чтоб я, монах, в горах живущий, вдруг сделался самонадеян,
Но к совершенству устремленье тебя низвергнуть может в яму как постоянства, так и прекращенья.
Вся ложь – не ложь; и в истине нет истин;
И тысячами миль уводит в сторону мельчайший сбой.
Если все правильно, то станет Буддой сразу дочь дракона;
Если ошибка, Суракшатра в ад живым сойдет.
С лет юных знания копил я,
Читая сутры, шастры, толкованья.
Без перерыва различая имена и формы,
Я только утруждал себя подсчетом всех песчинок в море.
Меня сурово Татхагата упрекнул:
Зачем считать сокровища чужие?
Я понял, что бесплодны все метанья;
Так много лет растратил я напрасно.
Когда способности не обладают силой, а пониманье – истины бежит,
Внезапным просветленьем и всецелым никто и никогда не овладеет.
Монахи Хинаяны, хоть усердны, давно забыли о сознанье Дао.
Последователь внешнего пути умен, быть может, но о мудрости не слышал.
Невежды и глупцы все полагают:
Сам по себе кулак, сам по себе и палец, что указует нам на это и другое.
Не отличая палец от луны, они в бесплодной практике погрязли;
Лишь предаются созерцанию иллюзий из сферы ощущений и объектов.
Без восприятия единой дхармы Татхагата.
Лишь он Верховным Наблюдателем зовется.
Когда достигнут этот результат, иссякнет сила всех кармических препятствий.
Но если нет подобных достижений, с долгами кармы нужно расплатиться.
Даже охвачен голодом смертельным, ты не способен царской трапезы отведать.
Коль так, ты излечиться не сумеешь, пусть даже царь врачей тебя осмотрит.
В желаний сфере Чань осуществляя, ты пробуждаешь к жизни силу знанья.
Непобедимую, как тот упорный лотос, что вырос среди языков огня.
Пускай Прадханашура заповедь нарушил, он к нерожденному всецело пробудился;
Давно достиг он состоянья Будды, да и поныне пребывает в нем.
Когда бесстрашно проповедуем ученье, рычанью льва пытаясь подражать,
То лишь упорней мысли всех упрямцев.
Они по-прежнему обеты нарушают и против Бодхи действуют всегда,
Не будучи способны видеть тайну, которую откроет Татхагата.
Нарушили обеты два монаха – обет против разврата и убийства.
Упали, узким знаньем обладавший, преувеличил значимость греха.
Вималакирти же великий мгновенно их сомнения рассеял.
Подобно солнцу жаркому, в лучах которого растает снег и лед.
Непостижима сила тех, кто враз освободился,
Способности бесчисленные их несметны, что песчинки в водах Ганга.
Четыре подношенья совершат они Всем, в том числе и тем, кто десять тысяч унций злата получил.
Разбить все тело, кости в порошок смолоть – неравная расплата
За те слова, что к просветленью направляют за множество бесчисленных эпох.
Царь Дхармы – самый высший в этом мире;
Сознанье, что бесчисленные сонмы Татхагат тождественны друг другу.
Сейчас я покажу вам жемчуг всевершащий;
Кто верит, тот [от Дхармы] не отходит.
Он ясно видит: нету ничего,
Ни личности, ни Будд не существует.
Тысячемирия великого миры бессчетные подобны пузырькам на глади моря,
Святые все и мудрецы ударам молнии подобны.
Под страхом колеса железного, что в голову летит.
Нельзя всецело чистое самадхи и мудрость потерять.
Холодным солнце может стать, луна – от жара раскалиться.
Но над ученьем истинным все демоны не властны.
Когда степенно слон шагает.
Как может богомол его остановить?
Не ходит заячьей тропинкой слон:
Кто просветлен обычных правил не вершит.
Не клевещи на небо, наблюдая за ним через отверстие в тростинке.
Для тех, кто знанием еще не обладает, я ключ даю к дальнейшему пути.