Зато какой результат! Наши девочки упадут. Особенно радовался Гвидо: как я и предсказывал, младшей Алексовой сестренкой он очень даже заинтересовался и ужасно страдал, что она видела его избитым и несчастным, непобедителем, одним словом. А теперь его крутизну подтверждает охотничий трофей, даже голову которого надо поднимать вчетвером.

Мы позвонили девочкам в Кастелло и предложили им уговорить синьору Арциньяно приехать сюда, на виллу, потому что головам ещё сутки сохнуть. Синьора Арциньяно почему-то не уговорилась. Наверное, решила, что в городке безопаснее.

Что же делать целый день? Походить под парусом: шверботы же никуда не делись, а я год назад как раз страдал от отсутствия соперников.

На этот раз вооружение двух лодочек заняло у нас гораздо меньше времени, и мы прекрасно провели утро, гоняясь друг за другом по бухте и стремясь взять на абордаж. Фернан бегал по берегу и требовал, чтобы мы не шалили на воде. Дурацких попыток добраться до нас вплавь и объяснить, кто мы такие, он не делал (а мы-то надеялись!). Но что он наговорит про меня профу после возвращения в Палермо, страшно подумать.

В дверях виллы нас поджидал синьор Альгеро:

— Похулиганили? А теперь быстренько становитесь хорошими мальчиками.

— Э-э? — удивились мы.

— Приехал какой-то инопланетник, важный гость синьора Кальтаниссетта, хочет, чтобы ему показали девственную природу Этны.

— И что, мы часть этой девственной природы? — ехидно поинтересовался Алекс.

— Ну вот что, Гроза Динозавров, один обед и один ужин даже ты можешь вести себя тихо и скромно! Ясно?

— Ясно. А что, динозавры — ближайшие родственники этого синьора?

— Родственник попугая, — проворчал синьор Альгеро, пропуская нас внутрь, — оденьтесь поприличнее.

Надо же, как он отбрил Алекса, не думал, что это вообще возможно.

Важного гостя звали синьор Бриансон (странная фамилия), был он худ, лыс и никогда в жизни не переступал порог спортзала. Как, интересно, он собирается разглядывать девственную природу? Через видеокамеру тяжёлого танка? Зато привёз его сюда майор Барлетта, насколько месяцев я его не видел, только перезванивался.

На этот раз майор мог ненадолго остаться на вилле и был полон решимости сходить на охоту.

— Ну-у вот, — разочарованно потянул я, — что бы вам приехать на два дня раньше, вместе бы сходили. А то мы уже завтра улетаем в Кастелло.

— Расскажи лучше, как вы там воевали, — попросил майор, — а то всякие сказки рассказывают.

За обедом мы делились воспоминаниями о воздушном бое над Кастелло, только Алекс мрачно молчал: допек его Альгеро.

— Я вам, конечно, верю, — задумчиво проговорил Барлетта, — но как ты успевал отреагировать на залп, мне всё равно непонятно.

— Ну видно же! — воскликнул я.

— Поле для залпа выключают на две десятых секунды, это во-первых. А во-вторых, ты же знаешь начальную скорость, — пояснил майор, — вот и прикинь, сколько времени надо ракете, чтобы пролететь три или четыре метра, на которых ты их подлавливал. Мне всё это уже рассказывали, так я не поверил, потому что у нас в полку никто не смог повторить это на тренажере. А программисты говорят, что не могут расколоть код выключения защитного поля, так что и автоматика не поможет.

Я задумался. Синьор Бриансон, внимательно прислушивавшийся к нашему разговору, наконец решился в нем поучаствовать:

— Так вы пускаете детей не только охотиться на хищных динозавров, но и участвовать в боях?!

— Ну-у в бой пускают, только если нет другого выхода, это, наверное, на любой планете будет так, — заметил я. — А горынычи-то вам чем не угодили?

Синьор Бриансон беспомощно посмотрел сначала на майора, а потом на начальника охраны в поисках поддержки, но они только весело улыбались.

— На синьора Бриансона произвел колоссальное впечатление штабель ваших трофеев, Гроза Динозавров.

Алекс перестал страдать и усмехнулся:

— С таким проводником, как Доменико, никакой опасности, даже скучно. Интереснее смотреть, как они дерутся.

— Кто? — спросил синьор Бриансон.

— Горынычи.

Жаль, что мы не брали с собой камеру, не пришлось бы передавать словами то, что нельзя ими передать. Синьор Бриансон оказался палеонтологом и прилетел с самой Земли! Специально, чтобы увидеть живых динозавров. Все бы ничего, но этот энтузиаст после часа ходьбы по болоту просто упадёт от усталости. Кажется, это называется «кабинетный учёный». Намается с ним бедный Доменико. А вообще когда палеонтолог перестал смотреть на нас как на младенцев, которых надо от всего защищать, он оказался приятным и интересным собеседником, о динозаврах он знал всё, только вот живьем никогда их не видел. На Земле они вымерли пятьдесят миллионов лет назад. У нас тоже вымрут. Экологи говорят — естественным путем через несколько тысяч лет, но я думаю, мы их раньше перебьём, по ходу терраформирования.

Во время сиесты я собирался прочитать наконец любовный роман: двух часов должно хватить. Мои планы нарушил Фернан, поджидавший меня в моей спальне.

— Энрик, я хочу сказать тебе одну вещь, — произнес он со зловещей иронией.

— Да?

— Я не буду жаловаться на тебя генералу, что бы ты ни натворил.

— Э-э, а что ты сделаешь вместо этого?

— Ничего.

Я так и сел. Ну ничего ж себе! Без ножа зарезал! Если бы ещё он не заботился о моей безопасности с усердием курицы-наседки, это можно было бы пережить. И что мне теперь делать?

Фернан торжественно удалился и даже дверью не хлопнул. День обломов: серьёзный синьор Альгеро отбрил ехидного от рождения Алекса, а меня поставил в безвыходное положение Фернан, я-то думал, этого никто не может сделать.

К черту роман. Во-первых, раз Барлетта говорит, что подловить ракетный залп невозможно, значит, так оно и есть. Но я подлавливал, это тоже факт. Вывод: хоть я и не читаю мысли других людей, но, видимо, способен уловить направленные на меня враждебные эмоции. Если они не слишком далеко. И если я этого ожидаю. Не уловил же я момент залпа, когда был высоко над кораблем. Новые способности нуждаются в развитии и изучении. Разберёмся.

Во-вторых, что делать с заявлением Фернана? Самый простой выход — сказать ему, что и сам могу на себя пожаловаться, и так и сделать, разумеется. Ничего такого ужасного я не совершил. Это у Фернана пунктик: Энрик всегда лезет на рожон, а значит если Энрик что-то делает, то именно это и называется «лезть на рожон». Всё, обломись. А ещё лучше, я ничего не буду ему говорить. О! Что я придумал, больше ты не рискнешь мной манипулировать!

Теперь можно и роман почитать. Так… О Мадонна, ну и тоска! Героиня на фоне остальных девушек выделяется тем, что не визжит и не падает в обморок при виде дохлой крысы, а также имеет синие глаза, светлые локоны и потрясающую фигуру. То есть потрясающую по моде эпохи начального терраформирования, лошадь бы её не выдержала.

Герой спасает свою красавицу последовательно от трёх злодеев из соседнего поселка (где же ещё жить злодеям, как не в соседнем посёлке), от горыныча, убив его десантным ножом в глаз (я так и полег от сдерживаемого хохота: если на участок кожи размером с ладонь попадет слизь горыныча, это гарантирует смерть через полчаса, если срочно не вколоть противоядие), и, как апофеоз, от самого главного злодея — «контролёра» чего-то там, прилетевшего с Новой Сицилии.

Полезной во всём этом оказалась только последняя глава: герой спас свою девушку от всего, что шевелится, женился на ней, и… И вот она, первая ночь. Как всякий нормальный беспризорник, я очень рано узнал, откуда берутся дети. Мне было шесть лет, когда мне это объяснили, в основном при помощи мата, а потом и показали на совокупляющихся кота и кошку. Через пару дней я видел, как это происходит у собак. С тем же успехом я мог прочитать в ветеринарном журнале статью «О наилучших методах искусственного осеменения коров» и счесть, что мне уже все ясно. К любви-то это отношения не имеет. Автор книги — женщина, ни черта она не понимает ни в войне, ни в драках, ни тем более в горынычах, но чего ждёт от мужа молодая, невинная, немного испуганная новобрачная, она знает — сама такой когда-то была. Ценная информация.