Принято, брат. По-моему, за исход Миссии вам можно не беспокоиться.

Во мне генерируются странные предчувствия, сестра. К сожалению, никак не удается выделить в них логическую составляющую.

Не знаю, что посоветовать. Будьте осторожны, хорошо?

Я осторожен.

Может быть, предвидятся какие-нибудь сложности с сырьем?

Маловероятно. Сырье действительно нормальное.

Этот страшный тип - нормальное сырье?

Вы подключались к записи моего отчета?

Я не могла иначе, милый, ведь сигнал поступал от вас.

Что ж, сочувствую: тип в самом деле неприятный. Но в качестве сырья он очень мягок и послушен. Я рассчитываю на неплохой результат.

Один результат уже есть - убийство несчастного мусульманина.

Вы причиняете мне боль, сестра. Трагично, что я не смог предотвратить эту бессмыслицу. Внедрение в узловые точки завершено совсем недавно.

Простите, милый. Я плохо разбираюсь в нейродинамике.

Кстати, несчастный мусульманин не лучше своих палачей. Я подключался к его схеме. Он был торговым посредником - покупал незарегистрированных детей в бедствующих иммигрантских семьях, в том числе у своих земляков, а затем перепродавал их частным лицам для... Для различных целей.

Всемогущий разум...

Этот факт, конечно, не оправдывает свершенного.

Простите, простите меня, милый! Не терзайтесь, умоляю вас. Вы все делаете удивительно точно, а я... Можно еще спросить?

Да.

Об этом старике. О музыканте. О, я понимаю, вам необходима была помощь постороннего лица. Дать сырью начальный посыл, приступить ко внедрению в узловые точки, обеспечить псевдостихийное развитие ситуации и так далее. Но ведь он мог лишиться жизни! Ваш подопечный - это же настоящий убийца. Знаете, я очень волновалась. Старик сильно пострадал?

Я понимаю причину вашего отвращения к сырью. Вы просто никак не можете увидеть в нем будущего человека. Он не потерян для нас, верьте мне. Хотя, если откровенно, еще немного - и он был бы потерян. Скоро он станет Избравшим свет...

А вы забываете, что я женщина! Впрочем, что я говорю? Когда-то была женщиной. Кажется, даже замужней. Увы, моя впечатлительность значительно выше нормы. Я умоляю еще раз, не придавайте значения моим эмоциям, брат мой.

Все мы когда-то кем-то были, сестра. Так давно, что воспоминания кажутся помехами внешнего фона. Простите и меня. Если же вернуться к проблеме участия в работе постороннего лица, то могу сообщить вам следующее. Первое. Перед тем как принять от музыканта помощь, я тщательнейше замерил потенциал, накопленный в сырье. И выяснил, что собственноручно умертвить себе подобного он пока не способен. Только косвенно либо в состоянии аффекта. Так что прямой угрозы для жизни старика не было. Второе. Передав сырью контейнер, старик вернулся ко мне. Состояние у него было, разумеется, шоковое, но сеанс глубокого нейромассажа позволил форсированно снять психический спазм и добиться полной реабилитации всех систем организма. Затем я дал ему два легких толчка: чтобы он отправлялся домой и чтобы не вспоминал о происшедшем. Проконтролировал дальнейшее - он остановил такси и уехал. Волноваться нет причин, родная.

Да-да, спасибо, вы меня успокоили. И все-таки старик очень жалок. Он мне показался таким несчастным. Признаюсь, я даже сомневалась, действительно ли он музыкант.

Если вы не устали, сестра, могу рассказать вам кое-что о нем.

Я не устала.

Старик ходит по гостиницам играть в номерах. Договаривается с дежурными по этажу, и те помогают ему с заказами. Находится достаточное число парочек, которые желают развлекаться в таком романтическом сопровождении, а присутствие старика их ничуть не смущает. Музыкант делает это не ради денег, а главным образом из творческих соображений, во всяком случае, так он объясняет своим друзьям-интеллигентам. Он пишет симфонию. Пока, правда, не решил, какую - то ли симфонию страсти, то ли симфонию чувства. Импровизирует в номерах, увековечивая в музыке увиденное, потом записывает это нотами. Самое страшное, что он лжет. В истинной причине он не смеет признаться даже себе. Понимаете, сестра, он просто глазеет. У него старческий зуд. Причем, играть в сводных домах ему воспитание не позволяет, ведь там настоящий разврат. Разврата он боится, и вообще, он очень любит горестно рассуждать о нашествии всеобщего разврата. Вам интересно?

В какой грязи вы работаете, брат!

Устал я от грязи, родная. Оттого и горечь. Оттого и нежность.

Могу я помочь вам?

Попробуйте.

В течение всего сеанса я отчетливо чувствую ваше желание о чем-то меня попросить. Решайтесь наконец.

От вас ничего не скроешь. Стыдно признаваться... Я хотел попросить вас прислать свой светлый образ.

Бедный мой... Приготовьтесь.

Я давно готов.

Внимание. Сигнал прерывания. Стартовый импульс. Посылка. Стоп.

Принято.

Ну как?

Хорошо, родная. Спасибо за поддержку.

Спасибо за нежность, милый.

Пора браться за главное.

Успеха вам, брат. Укрепится ваш разум.

Очистится ваша душа, сестра. Конец связи.

3.2 РЕТРАНСЛИРУЕМЫЙ СИГНАЛ (источник Сырье, гриф Свободный эфир)

Холл, залитый больничным светом, был пуст. Около мраморной статуи великого Коли Серова имелся огороженный участок, над которым висела табличка Дежурный, но и там никого не наблюдалось. Дверь с надписью Администратор была заперта. И только из-за занавеси, скрывающей от посторонних глаз Служебное помещение, доносилась какая-то возня. Я подошел ближе и гулко кашлянул. Возня тут же прекратилась, некоторое время не было ни звука. Наконец кто-то вздохнул, строгим шепотом произнес: Сиди тихо!, занавесь колыхнулась, и на свет появился мужчина, застегивая второпях форменные брюки.

- Что вам угодно? - заспанно спросил он меня, тесня от опасного места.

- Вы дежурный? - поинтересовался я. - Раньше я вас здесь не видел.

Он бесконечно зевнул.

- Недавно работаю. Так что вам нужно, сударь?

- Ничего особенного. Обычный набор - кровать, душ, сортир.

- Вам нужен номер! - оживился дежурный. - Конечно. Вы один?

- Нет, - сказал я ему, - с дамой. Разве не видно? Он немедленно принялся обыскивать глазами холл, удивленно пробормотав: А где же..., тогда мне пришлось разъяснить ему, что это была шутка.