— Кончено, малышка! Ты победила по всем статьям и в честном бою.

10

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем к нему пришел Тиб. Мак-Кейд провел это время, выкуривая сигару за сигарой, и его комната наполнилась таким сизым дымом, что Ним, поминутно кашляя, в конце концов оставил Сэма наедине с его мрачными мыслями.

Прошел он их дурацкий тест или нет? В конце концов, остроухие ублюдки могли хотя бы сказать ему о результате. Вся эта затея — сплошная глупость! Да, он понимал, что значит священный сосуд для Иль-Ронна; да, он понимал, что, согласно их обычаям, только тот, кто выдержит все испытания обряда посвящения в Илвики, может отправиться на поиски святыни; да, он знал, что является ставкой в этой игре.

Но это несправедливо! У тестов не было ясных правил, его ставили в заведомо проигрышную ситуацию, а наказание за неудачу было слишком суровым.

Если он не прошел последнего испытания, неужели корабли Иль-Ронна вылетят из гиперпространства и уничтожат приграничные миры? Неужели какая-то жидкость во флаконе может служить поводом для межзвездной войны? К сожалению, на все эти вопросы у Иль-Ронна был утвердительный ответ, и это усугубляло отчаяние Сэма.

В обычной для ильроннианцев манере Тиб не постучался, входя в комнату Мак-Кейда. Он просто стремительно вбежал, размахивая какой-то распечаткой над головой.

— Ты знаешь, что это, человек? — еще с порога крикнул Тиб.

Сэм постарался выглядеть равнодушным.

— Не имею ни малейшего понятия.

— Это согласованное мнение аудитории... вот что это!

— Согласованное мнение?

— Да, наше общество действует на принципах всеобщего согласия, как ты уже знаешь. И единственным способом найти его является регулярное изучение общественного мнения. Так вот, по общему мнению, ты прошел второе испытание даже лучше, чем первое!

От изумления Мак-Кейд вскочил на ноги.

— Что? Ты хочешь сказать, что зрители решили, выдержал я или нет?

На какое-то мгновение Тиб был ошеломлен.

— Да, конечно! А кто же еще будет решать?

Теперь у Мак-Кейда отвисла челюсть.

— Ну, я не знаю. Я думал, есть какая-нибудь комиссия...

Тиб отмел такое предположение решительным взмахом хвоста.

— Только человек может предоставить другим право принимать за него важные решения. На Иманте все имеют решающий голос.

Чувство огромного облегчения охватило охотника, когда он упал обратно в кресло. Прошел! И пусть все это было полным безумием, все равно — он прошел!

Тиб беспрестанно топтался на месте, хвост его подергивался, глаза возбужденно горели, он почти кричал:

— Вот это была встреча! Вне сомнения, ты — худший игрок в этом секторе космоса! Инна имела позиционное преимущество с самого начала и плутовала, Бог мой, как мошенничала эта девчонка!

— Плутовала?

Хотя Ним и предупреждал его о такой возможности, да он и сам этим занимался, Мак-Кейду и в голову не приходило, что Иина тоже плутовала.

Тиб засмеялся.

— Конечно! Иина двигала твои фигуры чаще, чем ты переставлял ее.

Внезапно Сэм почувствовал обиду и сказал:

— Если я выступил так плохо, как же тогда я прошел испытание?

Внезапно Тиб стал серьезным.

— Потому, что ты не сдавался в ситуации, когда все было против тебя; потому что ты приспособился к меняющимся обстоятельствам; потому что ты рисковал всем, помогая слабому.

— Все это публика сказала? — помолчав, спросил Сэм. Хвост Тиба качнулся.

— Правильно, человек! Все это публика сказала, — подтвердил он.

Мак-Кейд спокойно кивнул.

— Понятно! А что же дальше?

— Это мне предстоит узнать, а тебе выяснить, — ответил Тиб, обнажив в улыбке все свои зубы.

11

Протяжно и печально взревели трубы, когда Мак-Кейд по широкому проходу пошел к Скале Правды. Многие тысячи ильроннианцев справа и слева от него встали и склонились в почтительном поклоне. Охотник заметил, что большинство носило мундиры Звездной Гвардии.

Наконец трубы замолкли, под ногами шуршал гравий, и, поднимаясь по извилистой тропке на вершину плоской скалы, Мак-Кейд мог слышать звук собственного дыхания.

Именно с этого места когда-то проповедовал своим последователям великий Илвик. Как только солнце скрывалось за стенами каньона, они приходили сюда, чтобы внимать его речам. В последние годы жизни великого Илвика трубы возвещали о его появлении, и это стало традицией.

И пусть более пяти столетий назад каньон сделали крытым, а его дно разровняли для удобства паломников, все равно это было то же место. Святое место, в котором, благодаря времени и поклонению бесчисленных поколений ильроннианцев, душа наполнялась чувством мира и глубокого покоя.

Дрожь пробежала по телу Мак-Кейда, когда он оглядел собравшихся. Из огромных люков лился солнечный свет, как обычно, тут и там плавали в воздухе телекамеры, и двадцать тысяч дьяволов ждали, пока он заговорит. Этого не могло, не должно было случиться; тем не менее он здесь, он будет судить и, в свою очередь, будет судим сам. Микрофон завис напротив его рта, и Мак-Кейд поднял обе руки, обращаясь к аудитории:

— Во имя великого Илвика, я приветствую вас! Пожалуйста, садитесь!

Благодаря автоматическим переводчикам он говорил на классическом языке Иль-Ронна, и его голос гремел по всей длине каньона.

Двадцать тысяч ильроннианцев сели. Это сопровождалось громким шелестящим звуком, будто ветер шумит в зарослях сухого тростника.

Мак-Кейд опустился на тот же камень, который выбрал когда-то для себя великий Илвик, и вытащил сигару. Ильроннианцы сами не курили, но и не видели причин запрещать это. Охотник раскурил ее и выдохнул облако дыма вместе со следующими словами:

— Мое имя — Сэм Мак-Кейд! Хотя я и не ваш соотечественник, но я носил браслет и смотрел глазами великого Илвика. Я предстал перед вами, чтобы судить противоправное деяние и, в свою очередь, быть судимым вами, поскольку, если я не справлюсь, разразится кровопролитнейшая война. Помолимся, чтобы справедливость восторжествовала, и начнем слушание дела.

До этого места у них с Нимом все было отрепетировано, но за все, что должно произойти дальше, ответственность полностью ложилась на плечи Мак-Кейда, и это была тяжелая ноша. В древние времена Илвики наделялись правом отправлять правосудие на родовом или племенном уровне. Но с ростом разделения по профессиональным признакам эта функция постепенно переходила к собранию коллег.

Таким образом, если клерк из какого-то отдела регистрации побьет своего товарища, дело будет рассматривать Илвик из того же отдела, и его приговор будет утвержден или изменен присяжными из числа коллег клерка. В Иль-Ронне считалось, что только они одни действительно равны по своему положению, и потому вправе подтвердить или отменить приговор.

По словам Нима, не было ничего необычного в том, что испытуемого на заключительном этапе посвящения ставили судьей. С точки зрения ильроннианцев, правосудие и религия составляли единое целое, поэтому роль судьи лучше позволяла выявить степень духовной подготовки кандидата. А поскольку его решение подлежит утверждению присяжными, равными обвиняемому, то что может случиться плохого?

«Да все, что угодно, — думал Мак-Кейд, когда группа ильроннианцев подошла к скале. — Абсолютно все может пойти не так, как надо!» Особенно исходя из того, что он даже не знает, какое преступление было совершено. Чтобы судьи были беспристрастны, в Иль-Ронне им не давали никаких сведений по рассматриваемому делу вплоть до заседания суда.

Невысокий военный в мундире Звездной Гвардии взял слово первым.

— Я — Дикс, командир подсектора, и выступаю от имени тех, кто требует наказания.

— Спасибо, командир Дикс! Кто выступает от защиты?

Вперед вышел другой ильроннианец, одетый в костюм капитана торгового флота — невоенных кораблей, осуществлявших коммерческие операции между мирами Иль-Ронна. Он сказал: