И вот снова мимо борта медленно проплывали невские берега. Артем вспоминал, как впервые плыли они здесь, направляясь в Москву. Помнил он и то, как шел он здесь навстречу верной смерти в прошлом году. В те разы рядом с ним стоял барон. У Артема снова защемило сердце. Рядом на борт облокотился Питер.

– Как думаешь, – обратился к нему Артем, – наше исчезновение уже обнаружено?

– Безусловно, – отозвался Питер, – самое позднее, когда мы не вышли с мессы. Но то, что наша пересадка в повозку и вступление на корабль не были замечены, я гарантирую.

– Бросятся в погоню?

– Не уверен. Во-первых, они будут ждать ответного удара. Сейчас мы для них просто исчезли, а не сбежали. Как говорится, хочешь пойти направо, сделай шаг налево. Думаю, сейчас нас разыскивают по всему городу, а вокруг домов казначея и боярина Алексея ведется рытье рвов и строительство крепостных стен.

– А когда поймут, начнут преследование?

– Тоже не уверен. Наше бегство их устраивает не меньше, чем наша смерть. Фигура снята с доски, а будет она положена рядом или начнет маршировать от стола, игроков уже не интересует.

– Ты не уверен, значит, могут все-таки и броситься в погоню?

– Могут, – пожал плечами Питер и отвернулся в сторону проплывающего мимо берега.

– Скажи, – продолжал Артем, – кто наш враг… персонально?

– Если бы я знал, – усмехнулся Питер. – Может быть кто угодно. Недавно приехавший дворянин или священник, купец… Не знаю. Возможно, его даже нет еще в Петербурге, а действует он из Ревеля, Копенгагена или Москвы. Когда он себя раскроет, получит удар не слабее, чем мы сейчас.

Они замолчали. Через несколько минут Артем снова заговорил:

– Послушай, Питер, как мы пересечем степь? Мы с тобой и моя жена с ребенком – хорошая добыча для невольничьего рынка.

– Степь волнует меня меньше всего, – отозвался Питер. – Главное пройти новгородские и московские земли.

– Скажи, – произнес, помолчав, Артем, – что могло случиться с телом барона? Это дела нашего врага?

– Вряд ли, – ответил Питер, – они очень разумные люди. Глумление над трупом врага не в их обычаях. Фигура снята с доски, и все закончено. Их это больше не интересует. Да и то, что произошло… Ты ведь прекрасно представляешь, что такое личная охрана князя. Конечно, это не всемогущие, сверхъестественные воины, но незаметно к ним подойти через полностью открытое пространство в пятьдесят шагов и усыпить так, чтобы, проснувшись, они не помнили ни шороха ни звука, вряд ли кому-то под силу.

– А кто мог такое сделать?

– Не знаю, – ответил Питер.

– Ты уверен, что Генрих умер? – вдруг спросил Артем, глядя в упор на собеседника.

– Я осматривал его. Вне всякого сомнения. Пульса не было. Сердце остановилось. Был там через четверть часа после того, как он упал.

– Ну что же, надеюсь, что мы когда-нибудь сможем понять, что произошло, – грустно сказал Артем.

В Новгороде они пробыли лишь полдня и ночь. Ровно столько потребовалось Питеру, чтобы закупить повозку и пару лошадей для нее, провизию в дорогу, снарядить их небольшой экипаж, а Ольге выспаться. Питер настоятельно не рекомендовал Артему и Ольге показываться на улице и встречаться с кем-либо. Артем испытующе смотрел на Ольгу, не захочет ли она зайти в отчий дом, увидеть родителей. (О смерти Матвея Тимофеевича Артем молчал все это время, чтобы не причинять жене лишней боли.) Но Ольга даже не заикнулась о подобном желании. Артем тоже не стал заговаривать об этом. Он понимал, что семья Ольги испытывает большие трудности. Несколько месяцев назад он через тайных агентов разузнал, что после гибели Матвея Тимофеевича и его среднего сына семья осталась фактически без средств к существованию. Младший сын был слишком мал, а старший, ушедший в монахи, помочь им не мог, да, скорее всего, и не хотел. Через одного из купцов Артем передал им крупную сумму денег, якобы возврат долга Матвею Тимофеевичу от неведомого торговца. Как он узнал после, эти деньги очень выручили его новых родственников. Артем собирался и дальше помогать им, но обстоятельства сложились по-иному. “Как они теперь будут”, – думал он. “У каждого своя судьба, и свою чашу каждому придется испить до конца”, – вспомнил он слова барона.

Проехав от Новгорода километров сорок, они остановились на постоялом дворе, переночевали и снова отправились в путь. Несмотря на возражения Ольги, Питер настоял, чтобы они не останавливались на обед и отдых долее, чем это нужно, чтобы передохнуть коням. Костра даже не разводили. Поели холодную пищу, оставшуюся от завтрака. Ольга кормила ребенка грудью, сидя в конце повозки. Для безрессорной повозки (рессор здесь еще не знали), запряженной парой лошадей, двигались они достаточно быстро. Однако Артем прекрасно понимал, что с темпами всадника, скачущего галопом, их скорость не сравнить. Оставалось надеяться, что погоню отправят достаточно поздно или не будут снаряжать вовсе. Но когда за ними на дороге послышался множественный топот копыт, сердце у него упало. Они переглянулись с Питером. Как назло, свернуть было некуда, они ехали как раз через распаханное и недавно засеянное поле.

– Если это за нами, – негромко произнес Питер по-немецки, зная, что Ольга еще плохо владеет этим языком, – дело плохо.

– Быстро они сообразили. Не ожидал, – откликнулся Артем. Что-то в нем уже знало, что оправдываются их худшие опасения.

Из леса галопом вылетел конный отряд. Увидев телегу, всадники пришпорили коней.

– Человек десять, – процедил Питер сквозь зубы.

– Да, десятка дружинников Андрея, – всмотрелся Артем. – А это кто, рядом с командиром скачет?

– Похоже на европейскую одежду. Ну что скажете, барон? – скривившись в улыбке, произнес Питер.

– Дружинники Андрея это, конечно, не гвардия Цильха, но справиться можно, – отозвался Артем. – А вот кто этот франт в берете и в расшитом золотом камзоле?

Артем все больше укреплялся в мысли, что самая большая опасность исходит именно от этого человека. Дружинники приближались. Человек в камзоле отъехал чуть в сторону, отстал, пропуская вперед ратников, и скрылся из виду. Зато Артем смог узнать командира отряда, едущего впереди. Федор, тот самый, с которым Артем въезжал в Петербург во время погрома, организованного Филаретом. Сейчас он был комендантом княжеского замка. Большая честь для беглецов, арестовывать мелкого чиновника офицера столь высокого ранга не пошлют.