Однако отношения складывались непросто. Борьба за власть внутри партии требовала от Адольфа Гитлера огромного внимания и полной отдачи сил. Шоком для Евы, конечно, оказалась и извращенная сексуальная техника партнера, к которой предстояло адаптироваться. К этому следует добавить и тот факт, что фюрера постоянно окружали самые блистательные дамы.
Ева Браун почувствовала себя брошенной. 1 ноября 1932 года в праздник "Всех святых", после полуночи, она в спальне родителей выстрелила себе в сердце. Кровь забрызгала даже потолок. Однако Ева нашла в себе силы позвонить доктору Плате, который тут же доставил её в больницу. Он был шурином Хоффмана, и Ева не сомневалась: её возлюбленному наверняка обо всем доложат. Узнав, что самоубийство - не инсценировка и его подруга действительно оказалась на волосок от смерти, Гитлер поразился: "Она сделала это из любви ко мне!" - заявил он Хоффману и стал гораздо внимательнее к Браун.
Однако политическая деятельность по-прежнему занимала Гитлера. Несмотря на привязанность к девушке, Адольф не всегда был ей верен. Кроме того, политические соображения могли потребовать заключения брака, в котором интересы страны следовало предпочесть чувствам. Все это привело к новому кризису. Доведенная до отчаяния необъяснимыми перепадами настроения фюрера, его внезапными появлениями и такими же неожиданными отлучками, а также полным неведением по поводу своей судьбы, Ева предприняла вторую попытку самоубийства.
Драматичное состояние описано молодой женщиной в её интимном дневнике, переплетенном в зеленую кожу, который чудом сохранился. Это 22 страницы, аутентичность которых подтверждается видевшей его ещё в 1935 году Ильзой Браун. Дневник написан так, как Ева говорила - на баварском диалекте, и охватывает период с 6 февраля по 28 мая 1935 года.
Этот дневник более полное свидетельство об отношении Гитлера к женщинам, чем множество обширных сведений, интерпретаций свидетелей и якобы хорошо информированных биографов. Он также говорит о трагедии молодой женщины, полюбившей фюрера.
6. II. 35 г.
Сегодня, вероятно, как раз тот день, когда
можно посвятить себя дневнику...
Я счастливо достигла 23 лет. Но счастлива
ли я - это другой вопрос. В данный момент
определенно нет...
Я представляю себе также что-то многое,
имея в виду такой "важный" день...
Если бы у меня была хотя бы собачка, то
я не была бы совсем одинокой. Но я слишком
много требую. Фрау Шауб пришла как
"эмиссар" с цветами и телеграммой...
Мое бюро выглядит как цветочный магазин,
и пахнет здесь как в зале благословений...
Собственно, я неблагодарна. Но мне уж
так хотелось иметь таксу, а теперь снова
нет ничего...
Может быть, потом, на следующий год...
Или ещё позже, тогда это больше
подойдет старой деве...
Только не отказываться от надежды.
Я теперь, вероятно, должна научиться
терпению...
Два лотерейных билета купила я сегодня,
так как твердо решила: теперь или
никогда. Это были пустые билеты...
Я уже никогда не буду богатой, тут уж
ничего не поделаешь...
Я сегодня чуть не уехала на поезде с Гертой,
Гретель, Ильзе и мамочкой и пожили бы
там в свое удовольствие, так как это
всегда самая большая радость, когда и
другие с тобой радуются...
Но ничего не вышло с поездкой...
Сегодня вечером я иду с Гертой ужинать.
Что может ещё сделать в 23 года женщина.
И я, таким образом, закончу свой день
рождения - "жратвой и выпивкой"...
Я полагаю, что я действовала и в его духе...
11. II. 35 г.
Сегодня он был здесь. Но никакой собачки,
никакого гардероба. Он даже не спросил,
есть ли у меня какое-нибудь желание ко дню
рождения. Сейчас я сама купила себе
украшение: цепочку, серьги и кольцо за 50 марок...
Все очень красивое. Надеюсь, ему понравится.
Если нет, то он может сам для меня
разыскать что-нибудь.
15. II. 35 г.
С Берлином, кажется, теперь получится. То
есть пока я не в рейхсканцелярии, я не верю еще
этому. Надеюсь, этот счастливый
случай представится...
Жаль, что вместо Шарли не может пойти
Герта. Гарантия, что с нею было бы весело
несколько дней. Очевидно, будет большая "скука",
так как я не считаю, что Брюкнер в виде
исключения проявит свое любезное отношение
к Шарли...
Я боюсь ещё по-настоящему радоваться,
но все может быть чудесно, если все
получится. Будем надеяться!
18. II. 35 г.
Вчера он пришел совершенно неожиданно,
и это был восхитительный вечер...
Но самое прекрасное - это то, что он лелеет
мысль забрать меня из магазина и (но я не буду
лучше пока так радоваться), подарить мне домик.
Я просто не могу об этом думать - так чудесно
было бы это. Мне больше не нужно было бы
отрывать "почетным" клиентам дверь и быть за
продавца. Милый Бог! Сделай так, чтобы это в
обозримом времени осуществилось...
Бедная Шарли больна и не может ехать со мной
в Берлин. Ей действительно не везет. Но, может
быть, это к лучшему...
При всех обстоятельствах Брюкнер очень груб
с нею, и тогда она была бы ещё несчастнее...
Я так бесконечно счастлива, что он меня так
любит, и молюсь, чтобы это осталось навсегда.
Я никогда не хочу быть виноватой в том, что
он когда-нибудь разлюбит меня...
4. III.
Я уже снова страшно несчастлива, так как я
не могу ему написать, именно поэтому мой
дневник должен услышать мой плач...
В субботу он пришел. Вечером в субботу был бал
в городе Мюнхене. Фрау Щварц подарила мне на
него билет в ложу, таким образом, мне
непременно нужно было пойти туда, после
того как я уже согласилась...
До 12 часов я провела у него несколько
чудесных часов, а затем, с его разрешения,
на два часа пошла на бал...
В воскресенье он обещал мне, что я снова его
увижу. Но, несмотря на это, я позвонила в
"Остерию" и попросила Верлина передать, что
я жду от него сообщения. А он просто уехал в
Фельдафинг и даже отказался от приглашения
Хоффмана на кофе и ужин. Все можно
рассматривать теперь с двух сторон. Может
быть, он хотел побыть один с доктором
Геббельсом, который здесь был, но тогда он
все же мог бы меня уведомить...
Я сидела у Хоффмана как на горящих углях и
все время думала, что он вот-вот придет. Потом
мы отправились на поезд, как вдруг он
уехал, и мы увидели лишь красные огни поезда...
Хоффман снова слишком поздно вышел с нами
из дому, и таким образом я даже не могла
попрощаться. Может быть, я смотрю снова
слишком мрачно, надеюсь, что я сделаю это, но
он теперь не придет 14 дней, а до тех пор я
несчастлива и нет покоя...
Хотя я не знаю, почему он может злиться на
меня, может, из-за бала, но он же мне
разрешил...
Я зря ломаю себе голову из-за причины, что
он так рано уехал, не попрощавшись...
("Так рано" зачеркнуто Евой Браун).
Хоффманы дали мне на сегодняшний вечер
билет на венецианскую ночь, но я туда не
пойду. У меня слишком плохое настроение.
11. III. 35 г.
Я желаю себе только одного: тяжело
заболеть и хотя бы восемь дней ничего не
знать о нем. Почему со мной ничего не случается,
почему я должна переживать все это? Лучше
бы я его никогда не видела. Я в отчаянии. Сейчас
я снова покупаю себе снотворное, тогда я снова
нахожусь в полузабытьи и больше не думаю
об этом так много...
Почему черт не заберет меня, у него определенно
лучше, чем здесь...
Три часа я прождала перед "Карлтоном" и