- Спасибо за совет. - Стадлер встал.
Уорбикс встал тоже:
- Не за что. Я не прощаюсь окончательно, послезавтра буду у трапа самолета. Надеюсь, вы приятно проведете последние сутки на родине.
- Я постараюсь. - Стадлер направился к выходу.
- Да! - крикнул вслед замдиректора. - И не забудте упомянуть о кругленькой сумме, которую вы выложили за интервью со мной, как репортер.
- Пренепременно! - Стадлер хлопнул дверью.
В коридоре его тут же облепили журналисты.
- Что он вам сказал?
- Сколько вы ему заплатили?
- Насколько он был с вами откровенен?
Вопросы сыпались один за другим.
- Дерьмо собачье! - процедил Стадлер сквозь зубы. - Предложил отдаться мне за круглую сумму в 15 тысяч долларов.
* * *
Примерно в это же время в аппаратной прессцентра на 2 этаже, за пультом, оснащенным по последнему слову техники, сидел Пол Коккер по прозвищу Спаниель, - председатель ассоциации независимых журналистов Америки, в прошлом - репортер с 20-летним стажем, а теперь редактор местной оппозиционной газеты. Пол Коккер сидел во вращающемся кожаном кресле и читал сводку последних известий с телетайпа. К нему заглянул его старый приятель - итальянский журналист Николо Маньяри, с которым они вмесе учились когда-то в одном Гарварде.
- Что в мире делается? - поинтересовался Маньяри.
- Нефтедоллар падает, - посетовал Коккер.
- Этого и следовало ожидать, - вздохнул итальянец. - Нефтелира уже совсем упала.
Они еще некоторое время поговорили в том же духе, затем речь зашла о только что окончившейся прессконференции.
- Ну, и хитрая же шельма этот Уорбикс! - признался Коккер. - Задаешь ему конкретный вопрос, а он тебе воспроизводит на память биографию последнего Президента Соединенных Штатов.
- А этот парень, что сейчас с ним, что-то небольно он похож на журналиста...
- Сказали, что он пишет книгу о ЦРУ, - нахмурился Спаниель. - Знаем мы таких писателей! Сколачивают состояния на мемуарах вьетнамской кампании...
Они немного помолчали. Итальянец спросил:
- А что это за лампочка горит у тебя на пульте?
- Где?
- Да вон, внизу, красная...
- А, эта... Очевидно, забыли отключить какой-то микрофон в прессцентре.
- А что за микрофон? - не унимался Маньяри. - С чем он скоммутирован?
- Сейчас поглядим... - Коккер достал из стола схему и поводил по ней ногтем. - Ничего особенного, скоммутирован с уличным громкоговорителем. А что?
- Да ничего, - пожал плечами Маньяри. - Просто было интересно...
* * *
В 18-40 того же дня из синематографа, что на 5-й авеню, вышел старик, одетый в драные ковбойские брюки и залатанный на локтях серый пуловер. Старик постоял немного под ярким рекламным щитом "Кока-кола" и, покачиваясь, направился к ближайшему перекрестку. Редкие прохожие не обращали на него никакого внимания, - мало ли в Америке бездомных?
У старика не было в этом городе ни родных , ни близких, не было их и во всей Америке. Его родные и близкие были далеко. Звали старика Адольф Иванович Бабель, или просто - Евлампий, - старейший советский резидент в Соединенных Штатах. Порывы ветра раскачивали Евлампия из стороны в сторону, небритые щеки его заливал яркий румянец стыда. Сегодня, в первый раз за всю свою жизнь, полковник Бабель не смог выполнить задания. Он ушел, не досмотрев до конца художественный фильм "Постель на троих" с Теодором Фрайером в одной из трех ведущих ролей. За сегодняшний хмурый октябрьский день для Евлампия это был уже шестой такого рода фильм с участием Фрайера, и на этом числе старик сломался.
Когда два дня назад Евлампий получил зашифрованный приказ из Москвы поинтересоваться всем, что касается личности Теодора Фрайера по кличке Свинья, он еще не подозревал ничего плохого. За свою многолетнюю жизнь в Америке Евлампий "интересовался" столькими людьми, что, казалось, такого рода задача не составит для него особого труда. Ан нет! Так стыдно, как сегодня, Евлампию не было никогда в жизни.
"И на кой черт им сдался этот срамной Фрайер? - с досадой думал он. Уж на что было идиотским предыдущее задание - рыться по помойкам, - и то грязи меньше!"
Евлампий остановился на перекрестке, перешел на другую сторону 5-й авеню, прошел проходным двором на Дрексел-стрит, повернул налево, потом направо, пересек Ист-сквеа, прошмыгнул подземным переходом и вновь оказался на 5-й авеню. Оглянулся: хвоста нет.
Привычка путать следы за годы агентурной работы въелась Евлампию в кровь и плоть, и даже дома, пока его не выселили за астрономическую задолженность по квартплате, он, прежде чем сходить в туалет, принимал душ, жарил яичницу с беконом и спускался вниз за газетами.
Выйдя обратно на 5-ю авеню, Евлампий неспеша направился к автовокзалу, где обычно ночевал в коробке из-под персонального компьютера. Колючий ветер срывал с головы кепку, приходилось поддерживать ее рукой.
"Сейчас бы грамм двести "Сибирской". - подумал он.- Было бы совсем неплохо."
- Недурственно. - раздался откуда-то сверху голос. - Этот Фрайер полетит со мной?
Евлампий замер, как статуя коню Александра Македонского.
- Нет, конечно. - ответил другой голос, повыше. - Свинья прилетит к вам, как только вы дадите знак, что все готово.
Замешательство, длившееся от силы 2-3 секунды, прошло. Евлампий поднял голову: голоса раздавались из громкоговорителя, привинченного к грязной стене небоскреба. Вокруг - ни души, только двое нищих негров на панели играют в кости. Перед ними шляпа с несколькими мелкими монетами, - подачкой сытых миллионеров.
Решение пришло к Евлампию мгновенно. Он стянул с головы кепку, бросил ее на тротуар, подогнув ноги, сел рядом с неграми и, стараясь запомнить каждое слово, стал слушать доносившийся сверху разговоор. Негры перестали играть в кости.
- Эй, Джек! - сказал один негр другому. - Что делает этот белый недоносок на нашей с тобой территории?
- Мне кажется, он устал с дороги и решил слегка передохнуть, - отозвался Джек, двухметровый детина с руками взрослой гориллы. - Только он и не догадывается, что этот отдых может стоить ему жизни!
Евлампий сделал вид, что ничего не слышит.
- Да он глухой, Джек! - хохотнул негр поменьше. - А может эта тварь хочет, чтобы мы воспользовались его задницей?
- На кой черт мне его грязная задница?! - пророкотал Джек. - Я лучше выпущу наружу его вонючие кишки! Эй, ты слышишь меня, ублюдок?!
- Господа, я вас умоляю немного помолчать. - тихо попросил Евлампий. По громкоговорителю только что начали транслировать адреса явок.
- Да он издевается! - побелел негр поменьше. - Ты слышал, что он сказал?
- Слышал, - ответил Джек. - Еще ни одна сука не называла нас господами.
С этими словами Джек вытащил из кармана заточку, казавшуюся булавкой в его ручище, а другой негр выхватил велосипедную цепь. Оба вскочили на ноги:
- Ну, держись, недоносок!
Увидев боковым зрением занесенную над собой заточку, Евлампий мгновенно перекатился на живот, успев зацепить "крюком" слева своего более крупного обидчика. Тот дико заревел и бросился на Евлампия всей массой. "Чем сильнее соперник, тем проще его победить", - вспомнил разведчик непреложную истину и встретил противника коротким уракеном в подбородок. Негр зашатался, а Евлампий, уйдя резким утиматом в сторону, стараясь не упустить ничего важного из разговора в громкоговорителе, достал на хайзен-урамикадзуки негра поменьше. Тот рухнул на панель, как мореный дуб, а Евлампий опять развернулся к гориллообразному Джеку. Мощный гедан-барай в голову подвел черту этой короткой схватки. Громила-негр еще некоторое время раскачивался, глядя на Евлампия широко раскрытыми глазами, и тот уже подумал было добавить маваши с проносом* по уху, но негр, качнувшись еще два раза, с шумом повалился на тротуар.
Вся операция заняла не более 20 секунд, еще столько же понадобилось Евлампию, чтобы привести в порядок одежду. Узкие ковбойские брюки кое-где лопнули по шву, но это не огорчало Евлампия. Он сел на свое место и вновь обратился в слух.