резолюцию, являвшуюся чем-то вроде приказа или неподлежащего обсуждению постановления:

"Решение вопросов о войне и мире принадлежит только Всероссийскому съезду Советов и установленным им органам центральной советской власти: Центральному Исполнительному Комитету и Совету народных комиссаров. Никакая группа населения не смеет, помимо всероссийской советской власти, брать на себя решение вопроса о перемирии или наступлении... Благо советской республики есть высший закон. Кто этому закону противится, тот должен быть стерт с лица земли".34 Имея в виду противников соблюдения Брестского мира, Троцкий предложил "очистить все красноармейские части от провокаторов и наемников империализма, не останавливаясь перед самыми решительными мерами".35 В ответ на это член ЦК ПЛСР Карелин заявил, что до доклада мандатной комиссии левые эсеры не будут участвовать в голосовании предложенной Троцким резолюции. Кроме того, они усматривают в предложении Троцкого попытку предрешить ряд политических вопросов, нуждающихся в обсуждении.36 Когда же, несмотря на заявление Карелина, Свердлов поставил на голосование резолюцию Троцкого, левые эсеры, не желая принимать в голосовании участия, вышли из зала. Большевики ответили на это событие одобрительным шумом и аплодисментами.37 За резолюцию в тот день голосовали только большевики, и в результате 4 июля "съезд принял единогласное решение по всем вопросам в духе большевиков".38

Поскольку за уходом левых эсеров не стояло ничего, кроме нежелания участвовать в голосовании неожиданной резолюции Троцкого, фракция ПЛСР вернулась 5 июля в зал заседаний для участия в работе съезда. В этот день с докладом о деятельности ВЦИК четвертого созыва выступил Свердлов. Он коснулся более подробно и разногласий с левыми социалистами-революционерами. Свердлов, в частности, сказал, что если сразу же после окончания работы Четвертого съезда Советов большевики редко расходились во взглядах с левыми эсерами, то "за последний период все наиболее крупные вопросы, стоявшие в повестке дня ЦИК, принимались нашими голосами против голосов левых

эсеров, правых эсеров и меньшевиков".39 Свердлов, таким образом, приравнял левых эсеров к партиям, уже исключенным из ВЦИК:

"Во всей нашей работе нам приходилось отражать крайне жестокие нападки с разных сторон. За последнее время эти нападки имели место не только со стороны безусловно враждебных советской власти партий и групп, но и со стороны советской партии левых эсеров. Нам пришлось выдержать с ними упорную борьбу по целому ряду вопросов".40

Свердлов вновь подчеркнул, что продовольственная политика большевиков, в частности декрет о продовольственной диктатуре и организации комитетов бедноты, легли в основу разногласий с ПЛСР.

То, что большевики перестали видеть в левых эсерах союзников и видели теперь уже лишь помеху, подтверждают и многочисленные мемуарные источники. Свердлова, например, пишет, что

"отношения с левыми эсерами после Четвертого съезда Советов... после выхода представителей левых эсеров из Совнаркома все ухудшались. Яков Михайлович постоянно говорил, что и во ВЦИК с ними стало невозможно работать".41

Об обострении отношений между двумя партиями писала и сотрудница секретариата ВЦИК Стрижевская.42

Особенно резко против большевиков выступали левые эсеры в вопросе крестьянском. Так, член ЦК ПЛСР Черепанов заявил, что левые эсеры распустят комитеты бедноты и выгонят из деревень и сел продотряды, прибывшие туда для конфискации хлеба. Камков же назвал комбеды "комитетами деревенских лодырей" и тоже обещал выбросить их из деревни "вон за шиворот" вместе с продотрядами.43

На критику левых эсеров ответил Ленин. Он указал, что между большевиками и левыми эсерами происходит "не ссора", а "действительный и бесповоротный разрыв".44 Речь Ленина вызывала многочисленные реплики зала, особенно правой стороны партера, где располагалась фракция ПЛСР. Судя по стенограмме

речи, левые эсеры восприняли ее довольно враждебно.45 Большевики, в свою очередь, просто сорвали речь Спиридоновой, удивительно бестолковую и бессвязную,46 но зато критикующую большевиков. Ленин, правда, не остался в долгу. О левых эсерах он говорил снисходительно и ехидно, причем партию их несколько раз назвал "плохой".47

То, что партия левых эсеров с точки зрения большевиков уже выполнила свою основную задачу -- помогла большевикам захватить власть, удержать ее и уничтожить все оппозиционные партии, в том числе и правую половину эсеровской партии; то, что и другая историческая задача партии левых эсеров -- помощь большевикам в проникновении в сельские Советы - также была выполнена; что в момент перехода Ленина к открытой войне с крестьянством ПЛСР стала опаснейшим врагом -- во всем этом у большевиков не было никакого сомнения. Легально иметь такого противника в крестьянской стране Ленин не мог. Для уничтожения левых эсеров весна и лето 1918 г. были самым подходящим моментом. Еще не разъярилась деревня, и важно было убрать левых эсеров до начала первых серьезных восстаний. Ослабленная разгоном про-эсеровских сельских Советов, скомпрометировавшая себя перед другими партиями союзом с большевиками, разгоном Учредительного собрания и оппозиционных социалистических партий, лишенная союзников, партия левых эсеров осталась с большевиками один на один. Эта единственная легальная социалистическая партия, автоматически становившаяся оппозиционной, виделась Ленину серьезной угрозой. Ленин понимал, что левоэсеровские резолюции по вопросам внутренней политики могут замедлить темп борьбы с крестьянством, в то время как призыв левых эсеров "разорвать революционным способом гибельный для русской и мировой революции Брестский договор" притягивает к себе часть большевистской партии и грозит созданием блока левых эсеров и левых коммунистов, направленного против Ленина. А значит -- грозит Ленину и безусловной потерей власти.

Опасения Ленина не были беспочвенны. С марта 1918 г., т.е. с момента ратификации Брестского мира, в партии большевиков наблюдалось резкое падение численности.48 Кроме того, весной

1918 г., в связи с заключением Брестского договора, левыми эсерами был поднят вопрос о создании совместно с левыми коммунистами оппозиционной Ленину партии. Известно об этом стало лишь несколько лет спустя в связи с очередной внутрипартийной борьбой, отголоски которой просочились и в газету "Правда". А еще через несколько лет тот же вопрос всплыл на процессе Бухарина и теперь уже попал на страницы "Бюллетеня оппозиции" Троцкого.49 Как же велика была угроза ленинской власти весной 1918 г.?

Зиновьев утверждал, что в декабре 1923 г. Бухарин рассказывал следующее:

"...В ту пору к ним, к фракции "левых" коммунистов, левые эсеры... обратились с официальным предложением... арестовать Совет народных комиссаров с тов. Лениным во главе. А в кругах левых коммунистов серьезно обсуждался вопрос о новом составе Совета народных комиссаров, при сем председателем имели в виду назначить тов.Пятакова..."50 Это говорил и Сталин:

"Известно, например, что левые коммунисты, составлявшие тогда отдельную фракцию, дошли до такого ожесточения, что серьезно поговаривали о. замене существовавшего тогда Совнаркома новым Совнаркомом из новых людей, входивших в состав фракции левых коммунистов.. ."51 Но сами левые коммунисты о тех днях сообщали следующее:

"По вопросу о Брестском мире, как известно, одно время положение в ЦК партии было таково, что противники Брестского мира имели в ЦК большинство... Когда дело дошло до решительного голосования, часть противников Брестского мира воздержалась от голосования и, в результате, сторонники Брестского мира провели в ЦК решение -- Брестский мир подписать... Во время заседания ЦИК, происходившего в Таврическом дворце, когда Ленин делал доклад о Бресте, к Пятакову и Бухарину во время речи Ленина подошел левый эсер Камков. ...Камков, между прочим, полушутя сказал: "Ну, что же вы будете

делать, если получите в партии большинство. Ведь Ленин уйдет, и тогда нам с вами придется составлять новый Совнарком. Я думаю, что председателем Совнаркома мы выберем тогда тов. Пятакова" ... Позже, уже после заключения Брестского мира, ... тов. Радек зашел к... левому эсеру Прошьяну для отправки по радио какой-то резолюции левых коммунистов. Прошьян смеясь сказал тов. Радеку: "Все вы резолюции пишете. Не проще ли было бы арестовать на сутки Ленина, объявить войну немцам и после этого снова единодушно избрать тов. Ленина председателем Совнаркома". Прошьян тогда говорил, что, разумеется, Ленин, как революционер, будучи поставлен в необходимость защищаться от наступающих немцев, всячески ругая нас и вас (вас -- левых коммунистов), тем не менее лучше кого бы то ни было поведет оборонительную войну... Любопытно отметить, что... когда после смерти Прошьяна тов.Ленин писал о последнем некролог, тов. Радек рассказывал об этом случае тов.Ленину, и последний хохотал по поводу такого "плана"."52