(Один.) Свершилося! В венце и в бармах я Держу бразды Русийския державы! Четырнадцать я спорил долгих лет Со слепотой, со слабостью, с упорством И победил! Кто может осудить Меня теперь, что не прямой дорогой Я к цели шел? Кто упрекнет меня, Что чистотой души не усумнился Я за Руси величье заплатить? Кто, вспомня Русь царя Ивана, ныне Проклятие за то бы мне изрек, Что для ее защиты и спасенья Не пожалел ребенка я отдать Единого? Мне на душу не раз Ложилось камнем темное то дело, И думал я: "Что, если не достигну, Чего хочу? Что, если грех тот даром Я совершил?" Но нет! Судьба меня Не выдала! Я с совестию счеты Сегодня свел - и не боюсь поставить Моих заслуг и винностей итог! Могу теперь идти стезею чистой! Прочь от меня притворство и обман! Чрез пропасти и смрадные болота К престолу днесь меня приведший мост Ломаю я! Разорвана отныне С прошедшим связь! Пережита пора Кромешной тьмы - сияет солнце снова И держит скиптр для правды и добра Лишь царь Борис - нет боле Годунова!
КЕЛЬЯ В НОВОДЕВИЧЬЕМ МОНАСТЫРЕ
Крилошанка вводит Бориса. За ним входит Семен
Годунов.
Б о р и с
(к крилошанке) Ты говоришь: царица на молитве? Не сметь ее тревожить. В этой келье Мы подождем.
Крилошанка уходит.
Давно ли здесь, в печали, С сестрою я беседовал вдвоем!
(Смотрит в окно.) Вот терем тот, где я хотел провесть Остаток дней! Судьба не так решила Заместо рясы плечи багряницей Мне облекла. Чу! Радостные крики, Сюда нас провожавшие, опять Послышались! Ты с Шуйским объезжал Сейчас Москву. Что молвят? Все ль довольны?
С е м е н Г о д у н о в Кому ж не быть довольным, государь? На перекрестках мед и брага льются, Все войско ты осыпал серебром; Нет из бояр ни одного, кому бы Ты не послал иль блюда золотого, Иль ценной шубы с своего плеча; Всех должников ты выкупил из тюрем Кому ж не быть довольным? Только, царь, Не в гнев тебе: ты без разбора начал Всех жаловать; ни на кого опалы Не наложил; и даже самых тех, Которые при Федоре хотели Тебя сгубить, ты наградил сегодня. Так, государь, нельзя. Обидно то Покажется твоим усердным слугам, Что со врагами в милости своей Ты смешиваешь их!
Б о р и с
Врагов уж боле Нет у меня. Прошла пора борьбы, И без различья ныне изливаться Должна на всех царя Русии милость, Как солнца свет.
С е м е н Г о д у н о в
И волю языкам Ты всем даешь. Романовы доселе Мутят бояр!
Б о р и с Что говорят они?
С е м е н Г о д у н о в Да то же, что и прежде говорили: Не дельно, мол, при Федоре крестьян Ты прикрепил; боярам недочет-де В работниках; пустуют-де их земли От той поры, как некого к себе Им сманивать!
Б о р и с
Я жалобу ту знаю. Дворяне мыслят как?
С е м е н Г о д у н о в
В огонь и в воду Готовы эти за тебя; немало Поправились с тех пор, как Юрьев день Ты отменил. А тоже бить челом Сбираются тебе, что в лес от них Бегут крестьяне.
Б о р и с
Сами виноваты; Сверх моготы с них требуют они; Крестьяне не рабы; не в кабалу Я отдал их. На днях указ объявят: Что за какой надел кому нести.
С е м е н Г о д у н о в Владельцы, царь, роптать начнут.
Б о р и с
Пусть ропщут, Всем угодить не властен человек; И если целой выгода земли В ущерб пришлася стороне единой, Ту сторону не вправе я беречь.
С е м е н Г о д у н о в Начни же, царь, с Романовых. Строптив Их больно род, Феодор вот Никитич Ведет такие речи...
Б о р и с
Он в отца; Не может мысли утаить. Тем лучше! Я не боюсь того, кто говорит, Что думает. Охотно я прощаю Их речи тем, чьи у меня в руках Теперь дела. Уже не нужно мне И день и ночь, без отдыха, как прежде, За каждым словом каждого следить. К иным теперь могу я начинаньям Мысль обратить. Иван Васильич Третий Русь от Орды татарской свободил И государству сильному начало Поставил вновь. Но в двести лет нас иго Татарское от прочих христиан Отрезало. Разорванную цепь Я с Западом связать намерен снова; Для Ксении из многих женихов Недаром мною датский королевич Уже избран. С державами Европы Земля должна по-прежнему стать рядом, А в будущем их, с помощию божьей, Опередить.
С е м е н Г о д у н о в
Великий государь, Ты смотришь вдаль и царственной высоко Ты мыслию паришь, а между тем Вокруг тебя не все идет так гладко, Как кажется. Романовых за речи Их дерзкие ты трогать не велишь; Но есть другой, опасливый на речи, На вид покорный, преданный слуга, Который вряд ли милости твоей Усердствует в душе: Василий Шуйский.
Б о р и с Не мнишь ли ты, усердию его Я веру дал? Он служит мне исправно Затем, что знает выгоду свою; Я ж в нем ценю не преданность, а разум. Не может царь по сердцу избирать Окольных слуг и по любви к себе Их жаловать. Оказывать он ласку Обязан тем, кто всех разумней волю Его вершит, быть к каждому приветлив И милостив и слепо никому Не доверять.
К р и л о ш а н к а
(докладывает)
Боярин князь Василий Иваныч Шуйский!
Б о р и с
Милости прошу.
Шуйский входит. С объезда ты заехал, князь Василий? Что нового?
Ш у й с к и й
Да что, царь-государь, Не знаю, как тебе и доложить! На Балчуге двух смердов захватили Во кружечном дворе. Они тебя Перед толпой негодными словами Осмелилися поносить.
Б о р и с
За что?
Ш у й с к и й За Юрьев день.
Б о р и с
Что сделала толпа?
Ш у й с к и й Накинулась на них; чуть-чуть на клочья Не разнесла; стрельцы едва отбили.
Б о р и с Где ж эти люди?
Ш у й с к и й
Вкинуты пока Обои в яму.
Б о р и с
Выпустить обоих! Растолковать им, что на время только Прикреплены они, затем что всюду Шаталися крестьяне и скудела Чрез то земля. Когда же приобыкнут Сидеть на месте, снимется запрет.
С е м е н Г о д у н о в Помилуй, царь!
Ш у й с к и й
Помилуй, государь!
С е м е н Г о д у н о в Дозволь пытать их, государь! Должно быть, Подучены они; другие могут Найтись еще!
Б о р и с
Не трогать никого. Хотели б вы, чтоб омрачил я день Венчанья моего? День этот должен Началом быть поры для царства новой; Светить Руси как утро должен он И возвещать ей времена иные И ряд благих, безоблачных годов!
Ш у й с к и й Царь-государь, дозволь по правде молвить, По простоте: ведь страху-то ни в ком Не будет так!
Б о р и с
Надеюся, не будет. Не страхом я - любовию хочу Держать людей. Прослыть боится слабым Лишь тот, кто слаб; а я силен довольно, Чтоб не бояться милостивым быть. Вернитеся к народу, повестите Прощенье всем - не только кто словами Меня язвил, но кто виновен делом Передо мной - хотя б он умышлял На жизнь мою или мое здоровье!
Семен Годунов и Шуйский уходят. Дверь отворяется. Две инокини становятся по обе ее стороны. За ними входит царица Ирина, во иночестве Александра.
И р и н а Прости меня, великий государь, Я не ждала тебя сегодня. В церкви В день твоего венчанья за тебя Молилась я.
Инокини уходят.
Б о р и с
Царица и сестра! По твоему, ты знаешь, настоянью, Не без борьбы душевной, я решился Исполнить волю земскую и царский Приять венец. Но, раз его прияв, Почуял я, помазанный от бога, Что от него ж и сила мне дана Владыкой быть и что восторг народа Вокруг себя недаром слышу я. Надеждой сердце полнится мое, Спокойное доверие и бодрость Вошли в него - и ими поделиться Оно с тобою хочет!
И р и н а
Мир тебе!
Б о р и с Да, мирен дух мой. В бармы я облекся На тишину земли, на счастье всем; Мой светел путь, и как ночной туман Лежит за мной пережитое время. Отрадно мне сознанье это, но Еще полней была б моя отрада, Когда б из уст твоих услышал я, Что делишь ты ее со мною!
И р и н а
Брат, Я радуюсь, что всей земли желанье Исполнил ты. Я никого не знаю, Опричь тебя, кто мог венец бы царский Достойно несть.
Б о р и с
В годину тяжких смут, Когда, в борьбе отчаянной с врагами, Я не щадил их, часто ты за то Меня винила. Но, перед собой Одной Руси всегда величье видя, Я шел вперед и не страшился все Преграды опрокинуть. Пред одной В сомнении остановился я. .. Но мысль о царстве одержала верх Над колебанием моим... Преграда Та рушилась... Не произнесено До дня сего о том меж нас ни слова. Но с той поры как будто бездны зев Нас разделил... В то время, может быть, Ты не могла судить иначе, но Сегодня я перед тобой, Ирина, Очистился. Ты слышишь эти клики? В величии, невиданном поныне, Ликует Русь. Ее дивится силе И друг и враг. Сегодня я оправдан Любовию народной и успехом Моих забот о царстве. Я хотел бы Услышать оправдание мое И от тебя, Ирина!