Местный наш консул рекомендовал мне, оторвавшемуся от родины, новинку: "Плаху" Айтматова. Он очень любит Айтматова. А ты - читал ли новинку ты? Занятно, что тут, в Мадриде, Айтматов представляется всем каким-то Владимиром Соловьёвым, Чингиз - православным пророком.

Джон вчера ловил такси, чтобы ехать ко мне. Свою машину он уже разбил. Такси долго не появлялось, а до стоянки было далеко. Тогда Джон перегородил тракт собственным телом и остановил какой-то фургон, сам распахнул дверцу и влез. Затем он назвал адрес. Ему ответили: сами знаем, заткнись. Он удивился, но промолчал. И зря. Когда его привезли в участок - а это был полицейский фургон - стало уже поздно нарушать обет молчания. Но Джон его нарушил, и это снова зря.

Потому как в наказание за это нарушение его оставили в участке ночевать, и он сегодня звонил оттуда, и очень тускло разговаривал. Путал различные языки. Похоже, он и сегодня до меня не доедет. Но это и к лучшему.

По всему видать - финиш.

10 июня Мадрид, О.

Очень хочется первым прочитать своё письмо! Потому, не вскрывай его, пожалуйста. Это шутка.

25. ОТЦУ В ПОЛТАВУ.

Ты так и не сообщил мне, в каких медикаментах нуждаешься. Что ж мне, весь прейскурант закупать? Денег не хватит. Но теперь уж поздно, вертаюсь. Открытку же посылаю для твоей коллекции, ради вида. По этой стене и я ходил.

10 июня Мадрид. О.

26. Е. А. СЕВЕРЦЕВОЙ В МОСКВУ.

Телеграмма, 15 июня, Мадрид.

Возвращаюсь девятнадцатого самолётом Мадрида не встречай будь дома Олег.

27. Т. Р. ИСАЕВОЙ В МОСКВУ.

Телеграмма, 15 июня, Мадрид.

Буду девятнадцатого самолётом Мадрида не встречай будь дома Фуфке не спать Олег.

28. В. А. БУРЛЮКУ В ЗДОЙМЫ.

Жди меня в августе. Точнее сообщу из Москвы. Только отделаюсь от текучки и явлюсь. Если сможешь, встреть в Полтаве. Нет, лучше жрать наготовь. Это не открытка, это фото, которое я делал сам. Так тут их в ателье обрабатывают: не отличишь от почтовой карточки.

18 июня Мадрид. Олег.

1986 ЗДОЙМЫ

АВГУСТ - СЕНТЯБРЬ

1. ОТЦУ В ПОЛТАВУ.

Здравствуй, папа!

Зачем ты раздуваешь мелочи? Ну, не зашёл я к тебе, будучи в Полтаве. Но меня ждали на вокзале с машиной, чтобы везти дальше. Не мог же я наплевать на людей, сделавших мне такую услугу? Ну, не сразу позвонил. Так ведь нет у меня тут телефона. Чтобы позвонить, что я и сделал в конце концов, надо ездить в Гадяч. Потому как у меня с сельсоветом, где единственный поблизости телефон, пока ещё напряжённые отношения...

Но мне кажется, что причина твоего раздражения вовсе не мой проезд инкогнито через Полтаву. А покупка мною недвижимости. То есть, раздражение вызывает тот факт, что я, по твоему мнению, разбогател. А по твоему выражению - "устроился". Разберёмся. Я купил этот дом, и даже - усадьбу, в Здоймах за 400 рублей. Так что она обошлась мне впятеро дешевле, чем моей сестре её дача. Но к ней ты претензий, разумеется, не имеешь. Ты гордишься её достижениями, потому что она, по твоему же выражению, "в поте лица трудится". Из этой реплики следует, что мою работу ты работой вовсе не считаешь. Мой образ жизни ты считаешь богемным, то есть - образом жизни приживальщика, тунеядца, мелкого мошенника. А некоторые мои практические успехи расцениваешь как незаслуженные, как свалившиеся мне с чужого стола, из несомненно нечистого источника. А сам я, конечно, просто бездельник и шалопай. И это в лучшем случае. Ибо за этими мягкими выражениями стоит обвинение в преступными действиями добытых благах. Вспоминая, как ты отбирал у меня пишущую машинку, когда я только начинал пописывать свои глупости, а сестра ещё пешком под стол ходила, не потея, я понимаю теперь: говоря о сестре - "трудящийся в поте лица инженер", ты имел в виду себя. Отсюда и твоё раздражение.

Может быть, ты вообще и прав, не спорю. И даже признаюсь: в глубине души у меня имеется чувство вины перед тобой и обществом. Но в теперешнем частном случае, когда причина твоего раздражения - собственность стоимостью в 400 рублей, полторы твоей месячной зарплаты!.. Что за мелочность? Или ты полагаешь, что я вообще не имею права на собственность? Тогда ты полностью совпадаешь во мнении с властями, как местными, так и высшими. При всём твоём либеральном оппортунизме, хотел сказать - оппозиционерстве, конечно...

Вот, суди сам. Прежде всего, я не имею законного права оформить собственность на себя, поскольку последнее слово - за хозяином всей территории, за колхозом. А его слово - "нет". И закон высший на его стороне. В колхоз я вступать не собираюсь, понятно. Пришлось просить приятеля, которому вступить - раз плюнуть, тем более, что он давно собирался "сесть" на землю. На этого приятеля и оформили мою покупку. Приложив небольшую мзду, разумеется. Приятель, это Володя Бурлюк. У него передо мной преимущества в глазах закона и общества такие: постоянной прописки нет, моральный облик - разведен, бывшая жена его, кстати, моя аспирантка Катя Северцева, через неё я и познакомился с Бурлюком... Плюс он художник, каково? И обещал малевать сельсовету плакаты. Жить он будет в моём доме постоянно, на лето привозить сынишку, которого он успел-таки Северцевой заделать. Но это к лучшему, как раз. Нашей Фуфке будет с кем играть. Да и я нуждаюсь в мажордоме, так сказать. Зимой дом следует протапливать, а я не могу там сидеть круглый год.

Дальше. Не успел я тут объявиться сам, как селяне стали ходить на меня смотреть, будто я - бегемот. И целый день кто-нибудь из них торчит у моей ограды. Интересно, что на Володьку, пока он был один, ноль внимания, как он рассказывает. Подноготную покупки селяне, конечно, знают. 400 рублей их не смущают, но они никак не могут понять, почему я купил дом на склоне холма, на "плывунах", то есть, дом, по существу, обречённый на гибель. Сложить оба сведения вместе и понять, что иного дома за 400 рублей не купить, они не могут. Предположить, что у меня попросту больше денег нет, тоже. Мои ответы на анкетные вопросы, а все вопросы, конечно, имеют смыслом лишь один вопрос: зачем я это сделал, они всерьёз не принимают. Именно потому, что не могут из них вывести желаемого. Потому стоят у ограды и смотрят: а вдруг они всё поймут. То есть, поймают меня на чём-то горячем. Подобно тому, как ты меня поймал, по твоему убеждению.

Только я приехал - сельсоветчики нанесли кряду три визита. И я трижды был обязан регистрироваться как гость, заполняя помянутую анкету. Как три гостя! Никогда и ни с кем такое не проделывалось, и нигде. Бурлюк объясняет это Чернобылем, что, мол, разыскивают беглых... Ха-ха. Не смешите меня.

За сельсоветом грянула уголовка из Гадяча. Значит, сельсоветчики туда доложили. Опять же интересно, что на Володьку - снова ноль внимания, хотя на вопрос о его месте службы он отвечает странным словом: МОСХ. И делает при том ручкой. Удивительно, но это всех удовлетворяет! Наверное, они понимают МОСХ как секретное военное заведение. Вот тебе и ну: а по моим расчётам его должны бы зачислить в деревенские сумасшедшие, как минимум. И с его МОСХОМ, и с этими его играми в толстовца... Они должны были его забросать камнями, по моим расчётам, после чего - у дурдом, у дурдом. А вот же нет! Зато мои вполне нормальные ответы на вопрос о месте работы трижды переспрашиваются. После чего - недоверчивый блеск глаз. Необъяснимо, невероятно, но факт.

И очень напоминает другой факт: тебя и твоё ко мне отношение. И тот же блеск глаз. И, так как ты на их стороне, то всё должен знать: объясни мне, почему это всё происходит и зачем? Ладно, когда чужие люди, это уже представляется неизбежным, тут возражать поздно и глупо. Ладно, ты: к тебе я привык, значит, опять же нервничать глупо. Но взять того же Бурлюка - он-то чего? Похоже, он заразился от вас всех: дуется, молчит, вроде его чем-то обидели. А мне работать надо, для того и... Хотя, тут я вспомнил, что ты такую работу работой не считаешь. Извини.

Если хочешь, прошу прощения и за то, что не заехал к тебе. В знак же примирения приглашаю тебя ко мне. Тут куда лучше, чем на твоём любимом море. Тут есть: леса сосновые и дубовые, холмы низкие и высокие, долины узкие и широкие. В моём дворе живут дикие птицы: дятлы, сойки, над двором летают коршуны и орлы, и ещё какие-то без названия, но попугайных расцветок. Река Псёл описывает петлю, огибая дом, и в ней водятся щуки и сомы. И миллионы мидий. Тут есть также: лодка, заросшие затоки, пересохшие старые русла, парное молоко, ягнята, гуси, помидоры, груши, смородина, цветы и небо. А влажность воздуха - как раз посередине между воздухом пустынь и морским. В моём доме: печи, лавка, диван, стулья, прохлада, книги. А с веранды - превосходный вид на всю равнину. Возможно, до самого Китая. Если он, разумеется, есть.