- Наверху-то все было в порядке, а тут стюард... Ох, меня мутит, я не могу разговаривать!
- Наверно, тебе лучше пообедать в каюте.
- Пообедать? О господи!
Он терпеливо ждал, но она хотела слышать его голос, хотела, чтобы он заглушил надрывный скрип переборок.
- Где ты был?
- Помогал записывать участников турнира.
- Разве при такой качке будет турнир? Потому что, если будет, я не смогу как следует играть.
Адриан промолчал; открыв глаза, Ева увидела, что он хмурится.
- Я не знал, что ты собираешься играть в миксте, - сказал он.
- Тут же нет никаких других развлечений.
- Я обещал взять в пару эту девушку, Д'Амидо.
- Вот как?
- Да, не подумал. Ведь с тобой-то мне играть гораздо приятней.
- Почему ж ты меня не записал?
- Просто не пришло в голову.
Она вспомнила, что тогда, на "Маджестике", они вышли в финал и получили приз. Несколько лет назад. Но она знала - Адриан вот так покаянно хмурится, только когда чувствует, что не прав. Переступая по качающемуся полу каюты, он вынимал из кофра смокинг; она закрыла глаза.
Корабль резко завалило набок, и Ева очнулась от зыбучего забытья, Адриан, уже одетый к обеду, повязывал галстук. Он выглядел по-обычному бодрым, и глаза у него весело блестели.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил. - Может, все-таки пообедаешь?
- Не хочу.
- Может, я могу что-нибудь для тебя сделать перед уходом?
- Куда ты идешь?
- В бар, к этим ребятам. Может, я могу что-нибудь для тебя сделать?
- Не надо.
- Мне страшно не хочется оставлять тебя в таком состоянии.
- Не глупи. Мне просто надо поспать.
Какой озабоченный взгляд. И ведь она понимала, что ему не терпится поскорее удрать из их душной каюты. Она даже обрадовалась, когда хлопнула дверь. Ей хотелось только спать, спать, спать.
Вверх - вниз - вкось. Эй, не так высоко! Лево, лево руля - выправляй! А теперь правей, правей забирай! Ввысь - хрясь! - вниз.
Через несколько часов Ева смутно ощутила, что Адриан склонился над ее постелью. Она хотела, чтобы он обнял ее и вырвал из этого колышущегося небытия, но, открыв глаза, увидела, что его уже нет. Он просто забежал на минуту и сразу ушел. В следующий раз она очнулась ночью - Адриан спал.
Утро было свежее и прохладное, море немного успокоилось, и Ева без содрогания подумала о завтраке. Они поели в каюте, потом, с помощью Адриана, она кое-как привела себя в порядок, и они поднялись на палубу. Теннисный турнир уже начался - на радость нескольким кинолюбителям; но большинство пассажиров, словно забытые в креслах тюки, маялись перед подносами с нетронутой едой.
Партнерша Адриана - они играли первую партию - была изящно ловкой и беспардонно излучала здоровье. Ее матовая кожа как бы светилась изнутри даже явственней, чем накануне. В перерыве между сетами к ней подошел старший помощник капитана, а люди, которых она еще вчера не знала, по-приятельски называли ее Бетси. Она была принцессой рейса, отрадой для скучающих взглядов.
Но Еве эта пара не доставляла радости, и она подняла глаза вверх, на неустойчивое - из-за качки - небо и чаек, прижимавшихся к радиомачте. Почти все их попутчики со своими кинокамерами, которые они выволокли, как только начался турнир, а теперь не знали, что, собственно, ими снимать, выглядели глуповато и суетливо, но матросы, красившие шлюпбалки, казались ей спокойными, усталыми и симпатичными - они, вероятно, тоже хотели, чтобы этот рейс побыстрее закончился.
Вскоре к ней подсел Баттеруорт.
- Врач оперирует одного из стюардов. Представляете себе - при этакой качке?
- Оперирует? Почему? - спросила она равнодушно.
- Аппендицит. Они были вынуждены начать операцию прямо сейчас, потому что ожидается ухудшение погоды. Из-за этого и маскарад перенесли на сегодняшний вечер.
- Господи, несчастный человек! - воскликнула она, сообразив, что это, вероятно, стюард, который сидел в их каюте.
Адриан демонстрировал обходительность и заботливость к партнерше.
- Простите!.. Вы не ушиблись?.. Нет-нет, это я виноват... Советую вам накинуть пальто - так недолго и простудиться...
Матч закончился, и они выиграли. Разгоряченный и доброжелательный, он подошел к Еве.
- Как ты себя чувствуешь?
- Ужасно.
- Победители заказывают выпивку, - проговорил он извиняющимся тоном.
- Я тоже пойду в бар, - сказала Ева, приподымаясь; но приступ головокружения заставил ее снова сесть.
- Ты уж лучше побудь пока тут. Я пришлю тебе чего-нибудь выпить.
Она заметила, что на людях он держится с ней чуть скованней, чем раньше.
- Ты вернешься?
- Конечно, через несколько минут.
Все пассажиры спустились в бар; только по мостику, привычно сохраняя равновесие, расхаживал помощник капитана. Когда ей принесли коктейль, она через силу выпила его и почувствовала себя немного лучше. Чтобы развлечься, она попыталась вспомнить их жизнерадостные планы - уютная маленькая вилла в Бретани, дети учат французский; больше ей сейчас ничего не припоминалось - уютная маленькая вилла в Бретани, дети учат французский - она повторяла эти слова снова и снова, пока они не стали такими же пустыми и бессмысленными, как бескрайнее белесое небо. Она вдруг забыла, куда и зачем они плывут, их путешествие стало бесцельным, ненужным и случайным, ей страстно хотелось, чтобы Адриан, всегда такой отзывчивый и нежный, поскорее вернулся и успокоил ее. Кажется, они решили уехать на год из Америки в надежде вновь обрести ту небрежную юную уверенность, ту способность жить изящно и легко, которая покидает людей вместе с юностью...
День, сырой и сумрачный, уныло тянулся, палуба была почти безлюдной, шатающееся мокрое небо толчками валилось вниз. А потом вдруг как-то сразу стало пять часов, и они уже опять сидели в баре, и мистер Баттеруорт рассказывал ей свою жизнь. Она выпила много шампанского, но ее все равно мутило от качки, словно ее душа с помощью морской болезни пробивалась сквозь густые пары алкоголя к нормальной жизни.
- Когда я вас увидал, я понял, как выглядели греческие богини, - сказал ей Баттеруорт.
Ей было приятно, что, увидев ее, он понял, как выглядели греческие богини, - но где пропадал Адриан? Он ушел с мисс Д'Амидо на носовую палубу - "окунуться в океанские брызги". Ева услышала, что обещает Баттеруорту достать свои краски и нарисовать на его манишке Эйфелеву башню для сегодняшнего маскарада.