Снова тишина и тяжелое дыхание. Может, это Патриция?

- Рафтон Карфакс! - возопила у него под ухом миссис Вебстер.

Гордон застыл - превратился в кусок кварца - прозрачного насквозь, сконденсировавшегося из сгустившегося до жидкости страха. Что-то или кто-то вошло в комнату. А точнее, появилось в ней: воздух над столом уплотнился, утратил прозрачность и закрутился смерчем. Лица и рук Карфакса коснулось легкое дуновение воздуха, вызванное стремительным движением чего-то материального.

- Рафтон Карфакс!

И вдруг из сгустка плазмы над столом вытянулась и скользнула в сторону миссис Вебстер тонкая и длинная псевдоподия.

От нее повеяло таким леденящим холодом, что, казалось, кожа сейчас покроется инеем, а камень треснет и расколется.

Кто-то хихикнул - крутящийся вихрь над столом мешал увидеть - кто. Но кто бы он ни был, ему явно было не весело, это был скорее нервный смешок, в нем слышался трепет. И вместо того чтобы разрядить напряжение, он еще больше взвинтил Гордона.

- Рафтон Карфакс! Усмирись!

Голос миссис Вебстер звучал повелительно, но и в нем слышалась нервозность. Ее рука похолодела настолько, что Гордону смертельно захотелось ее отпустить, и лишь страх, что, разорвав цепь, он окажется во власти этого нечто, которое не преминет воспользоваться его слабостью, заставил его еще крепче сжать ее ледяные пальцы.

- Рафтон Карфакс! Прими свой истинный вид!

Снова смешок. Похоже, женский. И еще чье-то судорожное дыхание.

- Отпустите его! - простонал мужской голос.

- Держите себя в руках! - резко бросила миссис Вебстер. - Вы не должны поддаваться панике!

- Господи Иисусе! - пролепетала Патриция. - Это не папа! Что вы сотворили?

- Не смей выходить из пределов тебе дозволенных! - хрипло приказала миссис Вебстер, и голос ее слегка дрогнул. - Не смей выходить! И назови себя!

- Это не папа! - вдруг завизжала Патриция.

Тут же раздался грохот отъехавшего стула и звук падения тела. На секунду под столом создалась неразбериха из ног, потом раздался чей-то вопль и звук быстрых шагов в сторону дверей. Гордон тоже вскочил, резко дернув при этом обеих дам, пытаясь вырваться, - его больные мышцы ожгло как огнем, - но обе вцепились в него мертвой хваткой.

- Не бросайте нас! - прошептала миссис Вебстер, словно ей отказал голос.

В дверях шла какая-то возня: кто-то с кем-то боролся.

Патриция со служанкой?

- Изыди! - Голос снова вернулся к миссис Вебстер. - Возвращайся к себе в преисподнюю, откуда ты вышел!

Псевдоподия сгустка поднялась, изогнулась как слоновий хобот и внезапно выстрелила прямо ей в лицо. Миссис Вебстер издала отчаянный вопль и рухнула на пол, увлекая за собой Гордона, - оба покатились по ковру, причем она не переставала истошно вопить, закрыв лицо руками. Заметив, что Шегети метнулась к окну, чтобы деполяризовать стекла, Гордон отважился подняться на ноги. Сгусток плазмы над столом продолжал бушевать вовсю: он выращивал все новые и новые псевдоподии и пытался дотянуться ими до края стола.

Но в комнате становилось все светлее, и он начал постепенно таять, пока не исчез совсем, когда солнце засияло в полную силу. Гордон обернулся и увидел сквозь распахнутую дверь улепетывающих по коридору Патрицию и служанку. Миссис Вебстер уже сидела на полу, но продолжала, не отрывая рук от лица, стонать.

- Я ослепла! Я ничего не вижу!

Гордон нагнулся к ней, с усилием оторвал ее ладони от лица и злобно бросил:

- Конечно же, вы ничего не можете видеть, идиотка! У вас же глаза закрыты!

Она подняла веки: в ее глазах застыл панический страх.

- Я ничего не вижу, говорю же вам! Я не могу видеть! "Это" коснулось моих глаз!

- Кем бы "это" ни было - оно уже исчезло, - уже мягче сказал Гордон. Его здесь больше нет И сейчас вы в полной безопасности!

Он склонился и поднял медиума на руки. Какой легкой она оказалась! словно была выжата до предела.

ГЛАВА 12

- Все это могло быть просто результатом внушения, - сказал Гордон. - И как итог - массовая истерия.

Он стоял у окна и смотрел на расстилавшийся внизу бульвар Уилшир. В окне третьего этажа в доме напротив он заметил мужчину, яростно трясущего пальцем перед носом женщины. Интересно, о чем они спорят? Если спорят вообще.

О семейных делах? О супружеской измене? О политике?

О МЕДИУМе? О своих детях? О сексе? Или, что вероятнее всего, о деньгах?

- Но тогда почему же мы все видели одно и то же? - недоверчиво спросила Патриция.

- Не знаю, Пат. Скорее всего нас просто изрядно подготовили книги,статьи и телефильмы к тому, что мы увидим какую-то аморфную массу, сгусток эктоплазмы, который потом примет определенную форму...

- Но "это" совершенно определенно не было моим папой, - возразила Патриция. - Папа был добрым! Да-да, слабохарактерным, но добрым! А "это" было ужас до чего злым!

- Мы знаем лишь то, что "это" было объективной реальностью, физическим феноменом, если хочешь. В этом мире возможно все! Но вовсе не обязательно называть "это" призраком. Да и к тому же оно могло прийти откуда угодно вовсе не обязательно, что из мира рэмсов. В нашей вселенной могут существовать тысячи, миллионы, да что там! - бесконечное множество миров, есть вероятность, что при определенных обстоятельствах мы можем, пробиться к ним, а они - к нам. Так что если обстоятельства благоприятствуют, то мы вполне можем вызвать (ненавижу это слово - от него попахивает ведьмовством!) - вызвать "нечто". Только я как-то больше не расположен этим заниматься с миссис Вебстер. Да и с любым другим медиумом. Все! Сыт по горло спиритизмом!

- Я тоже! - горячо воскликнула Патриция.

- Смотри, приезжает Ла Цинега, - сказал он, заметив на одной из машин большой рекламный плакат. - Знаешь, я думаю, нам пора прргуляться немножко. Мы весь день разминаем мозги - пора подразмять ноги. К тому же физические упражнения полезны для мозговой деятельности.

- Ну, ты прямо философ! - фыркнула она и впервые за день улыбнулась.

- Доморощенный! - ответил он в тон, хотя на самом деле его мысли только наполовину были заняты беседой с Пат.

Он не переставал думать о МЕДИУМе. Раньше, до того как он лично убедился в его действии, он мог развлекаться любыми гипотезами - все равно впрямую это его не касалось.