Остров Сокровищ. Тур 8.
 
Я, наверное, в пятый раз пытаюсь читать книги братьев Стругацких. Но и в пятый же раз не могу.
Я прочла треть повести. Я честно пыталась. Но, видимо, эта повесть не для меня. Мне было непонятно, где, что, как, почему. У жителей чего-то (чего? острова? города?) только прозвища. Кто они? Люди? Люди параллельного мира? Или просто призраки? Я ничего не поняла, увы.
Не теряю надежды, что когда-нибудь проникнусь их книгами хотя бы в бумажном формате.
Без оценки!

Так вышло, что я сначала прочитала "Беспокойство", а потом уже увидела "Улитку на склоне" - второй вариант повести АБС.
И я рада, что не прошла мимо окончательного варианта. Что-то стало понятней при повторном прочтении, что-то сами братья разъяснили в своей окончательной книге, а что-то было подано глубже, запутанней, символичней, заставляя читателя вновь и вновь возвращаться мыслью к туманным местам, анализировать, сопоставлять, выискивать аналогичные или хотя бы близкие мысли.
Первое, что непременно хотелось отметить, - это необыкновенный по выразительности язык Стругацких, образный, метафорический, язык легенд и притч. Эту повесть можно буквально разобрать на цитаты - настолько красив и насыщен подтекстами стиль писателей. Чувствую, и в этом отзыве отсылок к повести будет немало - уж слишком сложно удержаться. Да первый же абзац произведения поражает воображение:

С этой высоты лес был как пышная пятнистая пена; как огромная, на весь мир, рыхлая губка; как животное, которое затаилось когда-то в ожидании, а потом заснуло и проросло грубым мохом. Как бесформенная маска, скрывающая лицо, которое никто еще никогда не видел.

Такой абзац может открывать только глубокое, аллегорическое произведение.
Впрочем, еще до первых фраз повести читателя посещает предчувствие, что будущий путь отнюдь не будет легким: о том говорят стихи Пастернака - поэта сложного, очень часто непонятного, распахнутого "все вглубь, все настежь" навстречу миру, природе, Вселенной, стремящегося слиться с ней в единое целое и так обрести гармонию. Потому меня совсем не удивляет избранный Стругацкими образ улитки - маленького проявления жизни, одновременно замкнутого в самом себе и являющегося частью окружающего мира, только забывшего об этом.

Я живу, вижу и не понимаю, я живу в мире, который кто-то придумал, не затруднившись объяснить его мне, а может быть, и себе… Тоска по пониманию, вдруг подумал Перец. Вот чем я болен – тоской по пониманию.

Улитка - это человек, таскающий на своей спине "домик" из знаний (а знаний ли?).
Улитка на склоне - это медленное, практически незаметное движение. Ползет, ползет улитка (а может быть, сила энерции заставляет ее двигаться) вниз и вниз по склону, а там, внизу, огромная пропасть. И неясно, что в ней: близорукое человеческое прогрессорство, те самые "жернова прогресса", где доброта, чистота помыслов, мораль и в конце концов сам человек - лишь мелкий камешек, который ничего не стоит перемолоть в пыль, где машины с изуверской логикой доказывают, что человек, их сотворивший, - теперь досадное препятствие.
А может быть, там свернулось в клубок древняя сила, разбуженная этим прогрессорством, лес и его хозяева, для которых люди - странные и бесполезные существа.

...есть сонный мир над обрывом, призрачный, как все сонные миры, невидимый и неслышимый, и нисколько не более реальный, чем лес. Лес сейчас даже более реален: лес ведь никогда не спит. А может быть, он спит и всех нас видит во сне. Мы – сон леса. Атавистический сон. Грубые призраки его охладевшей сексуальности…

Многосоставна повесть АБС. С одной стороны, в книге представлено Управление, изображенное писателями в кафкианском стиле; абсурдный мир бюрократизма, который существует сам для себя. В этом мире люди вечно играют в жмурки, вытянув руки, несмело ступая, бесполезно тыкаясь в разные стороны и не находя выхода.

По пустырю, озаренному луной, бродили люди. Они словно играли в жмурки – шли на полусогнутых ногах, широко расставив руки. Глаза у всех были завязаны. Один с размаху налетел на столб и, вероятно, болезненно вскрикнул, потому что остальные разом остановились и стали осторожно ворочать головами.

В этом мире существует Перец - чужой здесь, иной по своей сущности человек со странным обобщенным именем, соль земли, а вернее, ее перец.
С другой стороны, - Лес, загадочный и опасный, совершающий какую-то внутреннюю, подспудную работу, непонятную человеку разумному (до зауми).
Что такое Великое Разрыхление почвы, Одержание, Слияние? У меня нет точного ответа, да он, пожалуй, и невозможен. Есть лишь субъективное мнение, шаткое предположение. Мне отчего-то представляется энтропия Вселенной, медленный процесс, который стремится обратить мир вспять, к первичному бульону, к первородному хаосу. Видится отчего-то Бог, подтянутый, втиснутый в костюмчик в узкую полоску, даже скорее не Бог, а Богиня, строгая женщина в очках на остром носу и с пучком на голове. Пришла эта женщина - праматерь всего сущего в современной обертке - и стала реализовывать ПРОЕКТ, да так и бросила незаконченным. И мир бесконтрольно продолжает заданное движение, потеряв и цель, и смысл.
В этом мире живет Кандид - такой же отщепенец и идеалист, как и Перец, безнадежно борющийся со своим Управлением. Этот герой - рыцарь прошлых эпох в ржавых доспехах, человек, который пустился в путь в поисках своего Грааля, а наткнулся на нечто огромное и непобедимое.

И она ушла, неся в себе самоубийственный заряд, и сейчас стоит где-нибудь в тени, мягко переступая коленчатыми ногами, и смотрит, и слушает, и ждет… И теперь ей, наверное, уже стало совершенно ясно все то, о чем раньше она только догадывалась: что никакой свободы нет, заперты перед тобой двери или открыты, что все глупость и хаос, и есть только одно одиночество…

Эти слова относятся к сбежавшей машине, но в равной степени они могут быть применены и к центральным героям повести - Перцу и Кандиду.
Безрадостная вырисовывается картина, безнадежностью и отчаяньем веет от нее. Хотя кто знает? Быть может, не так уж абсурдны попытки Перца изменить Управление. И не так уж глупы битвы Кандида против мертвяков со скальпелем в руке - быть может, ему все же удастся возделать свой сад.