- А за что ты здесь?

- Моё невезение! Когда отдыхал после очередного выполненного заказа и тратил свои законные денежки, перебрал в нашем кабачке "Пескариная запруда", полез в драку с каким-то ублюдком в черном плаще, расквасил ему рыло и вот, прямиком сюда, - "на исправительные работы"! Правда, они сами отсюда еще никого не отпускали, разве что вперед ногами!

К полудню, действительно, припекало так, что металл жег руки. Работы были приостановлены на несколько часов. На противоположном от площадки конце выработки была пещера в скале, довольно просторная, чтобы там разместилось несколько огромных куч щебня и небольшая мастерская, где приятель Сэниэля, Фунак, делал инструменты и приспособления для работы заключенных. Здесь был маленький горн с наковальней.

Под сводами пещеры было намного прохладнее, чем снаружи. Сверху, по карнизу, вниз спускались дети, несшие воду.

- Вот мерзавцы! Заставляют здесь пропадать и этих детишек! - проворчал какой-то рабочий, глядя на вереницу с кувшинами.

- На ужин здесь - баланда, она чуть с мясным запахом, так что посытнее! - ухмыльнулся Сэниэль и принялся жевать, прихлебывая воду.

Вдруг Эйрик заметил в толпе маленьких слуг юного шаргана. Его поклажа была тяжелее всех - большой кувшин с привязанными к рукоятям кожаными черпаками. На руках и ногах он нес еще и кандалы.

- Скажи, а это кто? - спросил Эйрик Сэниэля.

- А это Мрын-Кай, он раб, а не "преступник"! Его продал капитану Киллу какой-то заезжий работорговец. Мы все здесь жалеем его. Когда Фунаку приказали сковать его, Фунак сумел сделать такие кандалы, которые не натирают руки и ноги. Мы с Фунаком иногда его подкармливаем. Он ведь еще мал, не успел испортить характер, не то, что взрослые! Ростом он, правда, с двенадцатилетнего подростка будет, но по правде лет ему меньше. Я вижу, что он - добрая душа, по ночам я часто слышу, как он тихонько плачет в своей камере. Разговорить мне его не удалось, хотя, кажется, мы стали приятелями!

Как раз в этот момент Мрын-Кай проходил рядом, и Сэниэль предложил ему остановиться и немного передохнуть.

- Здравствуй, Мрын-Кай!

- Дядя! - юный шарган поднял в приветствии правую руку. - Дядя хочет воды. Мрын-Кай даст. Мрын-Кай даст много воды. Мрын-Кай даст воды человек рядом дядя.

- Здравствуй, Мрын-Кай! Я - Эйрик, будем знакомы!

- Эй-рик! - медленно повторил Мрын-Кай, запоминая новое имя.

- -

Работа в каменоломне шла полным ходом, когда со стен крепости раздались троекратно звуки трубы.

- Что это? - спросил Эйрик у Сэниэля.

- Бросай кирку, в крепость прибыла партия новеньких, капитан Килл прикажет построить их и нас во внутреннем дворе тюрьмы!

И вправду, вниз уже шли конвоиры, чтобы гнать людей куда следует. Во внутреннем дворе, мощенном булыжником, всех построили в две шеренги, одна лицом к другой. Новички стояли вдоль стены дома коменданта, откуда с балкона на все происходящее взирал сам капитан Килл. На нем были начищенные до блеска латы, на его легком шлеме-каске красовался плюмаж из белых перьев, а в руках была большая многохвостая плеть. "Старослужащие" были поставлены вдоль стены, ворота в которой вели к дороге в каменоломню.

Капитан Килл взял в руки жестяной рупор и стал вещать на всю площадь:

- Слушайте меня, скоты! Отныне и до самого вашего конца я - ваша судьба, ваш злой рок и ваша жизнь! Я решаю, кому из вас завтра увидеть солнце, а кому гнить в подземельях! Всё, чем вы себя мнили до попадания сюда, развеяно, как прах! На воротах тюрьмы написано слово, то единственное слово, которое будет залогом ваших жалких жизней здесь, - покорность! Если вы только подумаете о неповиновении, вас ждет кара, неотвратимая, как сама смерть! Повторяю, здесь один закон - это я, а у меня для вас одно правило, которое я буду выжигать каленым железом в ваших подлых душонках, - покорность, покорность и еще раз покорность!

В это время в проёме двери, ведущей на балкон, появился один из стражников ворот крепости. Он что-то прошептал капитану на ухо, стоя позади слева от него. Тот, немного подумав, "переваривая" услышанное, продолжил:

- Сейчас вас отправят по работам на благо королевской казны. Лень в моей крепости - это бунт, а с бунтовщиками я не церемонюсь! Марш отсюда!

Вновь прибывшую партию разделили надвое, - одни остались в тюрьме и были распределены по разным местам, другие - более крепкие и выносливые - были отправлены через ворота во внутренний двор крепости.

- Что будет с теми, кого увели отсюда? - спросил Эйрик Сэниэля, шагавшего впереди него в колонне.

- Ах, они, бедолаги, окажутся теперь в Темной пещере! Считай, они все уже мертвы - оттуда нет выхода!

- А я слышал, что люди говорили о том, что там, где-то внизу есть залежи чего-то очень ценного, и потому капитан, никому не доверяя, не хочет, чтобы об этом сокровище стало широко известно! - сказал другой узник.

- Это только догадки! Мы ведь не знаем наверняка!

Когда две трети колонны уже была на дороге к выработке, прозвучала команда остановиться. Четверо стражников быстро шли вдоль нее и всматривались в узников, ища кого-то.

- Ну, вот опять! Капитану стало скучно! Он послал своих сатрапов найти себе игрушку для развлечения! - проворчал старик, идущий позади Эйрика.

В тот момент четверка остановилась напротив Эйрика. Они схватили его и поволокли с собой.

- Не поминайте лихом, друзья! - успел он прокричать Сэниэлю и другим. Надеяться было почти не на что. Умереть, как подобает рыцарю, с оружием в руках, здесь не дадут. Пытки и издевательства Эйрика не страшили. В то же время, Эйрик винил себя, что с самого начала поступил слишком глупо и подвел своих товарищей с воли. Они уже должны были перестать его ждать, - две с половиной недели кончились еще позавчера. Хуже, если его начнут искать и кого-нибудь тоже поймают. Но дух молодого рыцаря был крепок, он понимал, что может спокойно принести себя в жертву ради своей любимой и ради своих друзей.

Стражники затащили его в дом коменданта, в главный зал, просторную прямоугольную комнату, где не было ничего, кроме колонн, по две в каждом углу помещения. Полы из камня, украшенные мозаикой, были отполированы до блеска.

Вот отворилась дверь, вошел слуга со складным стулом, поставил его и удалился. Потом появился сам капитан и его секретарь, несший письменные принадлежности на лотке с холщовым ремнем, как у уличного торговца. Когда капитан уселся, разглядывая заключенного, секретарь приготовился к письму.

- Эй, там, в коридоре! Распорядитесь, пусть принесут сюда меч, найденный у этого бродяги! - громко приказал Килл, обернувшись назад и обращаясь к стражнику, стоявшему в дверях.

- Я - Эйрик из Тайвелкама, а не бродяга!

- Молчать, когда тебя не спрашивают! Здесь я задаю вопросы и лишь потом мне могут и должны отвечать! Так вот, я точно знаю, что в Тайвелкаме такого человека нет! Говори, кто ты на самом деле и зачем пробрался в Плермагот? Если ты шпион, признавайся, чей, откуда у нас и зачем заслан?

- Я всего лишь любопытствующий, которому не повезло! Я натолкнулся на мерзавцев, которые давно хотели меня убить! А так - я всего лишь мелкий торговец!

- Не прикидывайся дураком и не делай дурака из меня! Откуда у простолюдина такой клинок?

Слуга, бесшумно вошедший в зал и стоявший позади своего господина, передал Киллу Клинок Справедливости.

С нескрываемым восхищением капитан взялся за рукоятку и вытащил меч из ножен. Повертев его в руке, он направил острие Эйрику в горло и закричал, багровея от ярости:

- Не смей мне врать! Откуда у тебя это? Кто его сделал? Отвечай или умрешь на месте от собственной стали. Ну!!

Эйрик спокойно смотрел в лицо капитана Килла, красное, злое, на вздувшиеся от крови шрамы на его коже, крючковатый нос, налитые кровью глаза, как у быка, густые брови над ними. "Вот как выглядит моя смерть! Что ж, прощайте все! Я умру, но не скажу ему больше ни слова!".