Мы тронулись, пушку тряхнуло, прицел исчез. Жалко, не успел. Я вернул боек на место. Мы вышли на войну, как все. С невыверенным прицелом.

Гиди меня успокаивал: "Не волнуйся. Сделаем на месте". Он думал, что эта война будет похожа на Шестидневную. Мне не хватило всего двух минут. Если бы они у меня были...

- Действительно, жаль, - сказал Моти. - Если бы ты успел тогда, кто знает?

Я промолчал.

- Ццака, цдака спасает от смерти! - тянул свое старик.

Мужчина с чемоданами говорил жене:

- Пожалуй, на этот раз ты оказалась права. Действительно, пропустили автобус. Опоздали. Впрочем, всякая задержка к добру, - пытался он утешить жену, а заодно и себя. - Может, это и хорошо, что опоздали. Все от Бога.

Женщина не очень-то верила.

-  Что ты знаешь? - твердил муж с чемоданами. - Кто вообще знает?

ВАВ

Открылся Кинерет. Тивериадское море. Автобус повернул влево, и теперь отливающий лазурью Кинерет от нас справа. Как и всегда, разлит на нем покой и веет от него волшебством и очарованием. Большинство людей в автобусе дремлют. Я гляжу на озеро и думаю: что есть в нем такого, что завораживает всякого? Может быть, потому, что в него погружен колодец Мирьям...

У нас в талмуд-торе экскурсии были редки, но каждый год во время многодневных праздников мы ездили в Тверию и на гору Мерон. Мы всегда очень волновались перед поездкой. За неделю до нее учитель начинал рассказывать о мудрецах Тверии и каббалистах Цфата, о рабби Меире31, чудотворце, чья гробница с большим круглым куполом смотрит в воды Кинерета. Многие люди, с которыми приключилась беда, приходят молиться на его могилу. А почему зовут его чудотворцем? Об этом следующая история:

Одним из десяти мучеников за веру во времена римского владычества был р. Ханина бен-Терадион. Однажды пошел он навестить больного р. Йосе бен-Кисму.

Сказал ему р. Йосе:

- Ханина, брат мой! Разве ты не видишь, что этому народу (римлянам) дана власть над нами свыше? Они разрушили Его Храм, сожгли Его святыню, убили праведных и погубили избранных, и до сих пор не понесли за это наказания. А про тебя рассказывают, что ты продолжаешь изучать Тору и собираешь собрания, и держишь открыто свиток Завета!

Сказал ему р. Ханина: "Господь милостив".

Сказал ему р. Йосе: "Я говорю тебе важные вещи, а ты отвечаешь "Господь милостив". Будет чудом, если не сожгут тебя и свитки Торы с тобой".

Сказал ему р. Ханина: "Рабби, удостоюсь ли я того, что уделом моим будет мир грядущий?"

Сказал ему р. Йосе: "Знаешь ли ты за собой какой-нибудь грех?"

Сказал ему р. Ханина: "Деньги, что я собирал на Пурим, я по ошибке смешал с деньгами для бедных".

Сказал ему р. Йосе: "Если так, да будет мой удел подобен твоему".

Рассказывают, что вскоре р. Йосе умер и на его погребение пришли самые знатные римляне. А на обратном пути уличили они рабби Ханину в том, что сидит он и занимается Торой, собирает общественные собрания и свиток Торы лежит у него за пазухой. И присудили они его к сожжению, жену его - к смерти от меча, а дочь решили отдать на посрамление. Привели его к месту казни, завернули в свиток,

окружили обрезками лозы и подожгли. Принесли также очески хлопка, намочили и приложили к сердцу его, чтобы подольше не расставался с жизнью.

Сказала ему дочь: "Отец, я не могу этого видеть".

Ответил ей: "Если бы я сгорал в одиночестве, то страдал бы, но вот я сгораю, и свиток Торы со мной, поэтому всякий, кто ищет унижения Торы, ищет и моего унижения".

Спросили его ученики: "Рабби, что ты видишь?"

Ответил им: "Листы сгорают, а буквы отлетают".

Сказал ему палач: "Рабби, если я усилю пламя и сниму с сердца твоего очески, удостоюсь ли того, что уделом моим будет мир грядущий?"

Сказал ему: "Я тому порукой".

- Поклянись!

Поклялся ему р. Ханина, сделал палач, как обещал, и отлетела душа рабби Ханины. Бросился палач в костер и исчез в пламени. И прозвучал глас небесный: "Уделом рабби Ханины и палачу его стал мир грядущий".

И плакал Рабби32 и говорил: "Одни обретают мир грядущий в мгновенье ока, другие же трудятся над этим многие годы".

"После того как сожгли р. Ханину, - рассказывал нам учитель, - увели в узилище его дочь. А другая дочь р. Ханины, Брурия, была женой р. Меира. И попросила она мужа выкупить ее сестру из плена. Взял р. Меир мешок с динарами, пошел к стражнику и сказал ему:

- Возьми эти деньги и отдай мне ее. Сказал ему стражник: "Я боюсь властей". Сказал ему р. Меир: "Половину денег отдай начальнику, половину возьми себе".

Сказал ему стражник: "Боюсь я".

Сказал ему р. Меир: "Если схватят тебя, скажи: "Бог р. Меира, помоги мне!" - и спасешься".

И было так. Схватили власти этого стражника и поволокли его к месту казни, и произнес он то, что сказал ему р. Меир, и спасся".

И еще рассказывал нам учитель о рабби Шимоне Бар-Йохае33 и его сыне рабби Эльазаре, о святом Ари34 из Цфата, который однажды в пятницу сказал своим ученикам: "Пойдемте, встретим Субботу в Иерусалиме".

Ответили ему: "Посоветуемся с нашими семьями". Сильно опечалился святой Ари, хлопнул с досадой в ладоши и сказал, что если бы они ответили: "Готовы мы", - тут же пришел бы Машиах сын Давида, но, поскольку они замешкались, час был упущен.

День экскурсии выдался очень хорошим - не жарко, но и не холодно. Мы выехали рано утром. Сидели в автобусе по двое. Я - с Довом. По дороге заезжали в разные места, и в Тверию прибыли перед заходом солнца. Когда из окон автобуса мы увидели Кинерет, учитель спросил, кто знает о Кинерете песни. Дети запели с воодушевлением известные всем песни. Едва кончали одну, как тут же начинали другую. Наконец всё перепели и замолчали.

Учитель спросил, не знает ли кто-нибудь еще какой-нибудь песни. Я нерешительно поднял руку и сказал, что знаю песню о Тверии и Кинерете, но она особого рода - это пиют, гимн. "Что значит "особого рода"? Песня - это песня", - сказал учитель и попросил детей замолчать. Я запел:

Каждый день буду ждать, истомились глаза от ожидания, [что] приду и увижу Святую землю Тверию.

Я очень гордился тем, что знаю наизусть много строф этого гимна, но, заметив, что никто из детей не слушает, замолчал. Они же запели песенку, которую сочинили про водителя нашего автобуса.