– Ну, как, вы мне скажете что-нибудь, сэр, или велите уходить?

– Говорите вы, – ответил тот. – Говорите, мой друг. Ведь я уже свое сказал, не так ли? Теперь я хочу услышать, что скажете вы.

– Послушайте, сэр, – отозвался Хью со все возрастающим замешательством, – не мне ли вы перед отъездом из «Майского Древа» оставили свой хлыст и велели его принести, когда мне надо будет потолковать с вами насчет одного дела?

– Именно вам, если только у вас нет брата-близнеца, – подтвердил мистер Честер, бросив взгляд в зеркало, где отражалось растерянное лицо Хью. – Но это, я думаю, мало вероятно.

– Ну, так вот я и пришел, сэр, – сказал Хью. И принес хлыст, да еще кое-что: письмо, сэр. Я его отнял у того, кто должен был его доставить.

Говоря это, Хью положил на туалетный стол то самое послание, пропажа которого так сильно огорчила Долли.

– Вы его силой отняли? – спросил мистер Честер, глянув на письмо без малейшего признака интереса или удовлетворения.

– Не совсем, – ответил Хью. – Только отчасти.

– А кто был тот посланец, у которого вы его отняли?

– Это женщина. Дочь слесаря Вардена.

– Вот как! – весело воскликнул мистер Честер. – И что еще вы взяли у нее силой?

– Что еще?

– Да, что еще? – повторил мистер Честер с расстановкой, таи как он в эту минуту наклеивал крошечную «мушку» из липкого пластыря на прыщик, вскочивший в уголку рта.

– Гм… Ну, еще поцелуй, – ответил Хью с запинкой.

– А еще что? – Больше ничего.

– Однако, – продолжал мистер Честер так же весело и непринужденно, улыбнувшись раз-другой, чтобы проверить, крепко ли пристала мушка, – помнится, мне говорили о какой-то побрякушке… но это такая безделица, что вы могли и забыть о ней. Не помните, что это было, браслет, кажется?

Хью пробормотал себе под нос какое-то ругательство, полез за пазуху и вытащил браслет, обернутый в клок сена. Он хотел положить и его на стол рядом с письмом, но мистер Честер остановил его.

– Вы же взяли эту вещь для себя, любезный друг, сказал он, – так и оставьте ее себе. Я не вор и не укрыватель краденого, незачем показывать мне вашу добычу. Спрячьте-ка ее поскорее. Я не хочу и видеть, куда вы ее спрячете, – добавил он, отвернувшись.

– Вы не берете краденого? – сказал Хью резко, не смотря на все возраставший благоговейный страх, который внушал ему мистер Честер. – А как же это, сэр? Он ударил мощным кулаком по письму.

– Это совсем другое дело, – сухо ответил мистер Честер. – И я вам это сейчас докажу… Слушайте, вам, на верное, хочется выпить? Хью утер губы рукавом и подтвердил, что хочется.

– Так подойдите к тому шкафу, в нем найдете бутылку и стакан. Принесите их сюда. Хью повиновался. Его покровитель следил за ним взглядом и усмехнулся у него за спиной, хотя все время, пока Хью мог его видеть, лицо мистера Честера оставалось серьезным. Когда Хью вернулся с бутылкой, он налил ему полный стакан, потом второй, третий.

– Сколько вы можете выпить? – спросил он, наливая четвертый.

– Сколько дадите. Лейте, лейте, доверху наливайте, вровень с краями! За добрую порцию такого вина я готов по вашему слову человека убить? – добавил Хью, опрокинув стакан в свою волосатую пасть.

– Я не собираюсь просить вас об этом, и вы, вероятно, и без моей просьбы этим кончите, если будете столько пить. Так что давайте, мой друг, прекратим это развлечение после следующего стакана, – с величайшим хладнокровием отвечал мистер Честер. – Вы, должно быть, выпили уже и перед тем, как прийти сюда.

– Я пью всегда, когда только удается, – с пьяной развязностью прокричал Хью, вертя пустым стаканом над головой и стоя в такой позе, словно собирался пуститься в пляс. – Я всегда пью. Да и как мне не пить? Ха-ха-ха! Разве есть у меня другая утеха в жизни? Нет, и не было никогда. Что согревало меня в студеные ночи и заглушало голод, когда нечего было есть? Что придавало мне силу и смелость мужчины, когда меня, малого ребенка, люди оставили умирать под забором? Если бы не вино, я давно подох бы в канаве, – только оно поддерживало во мне дух. Когда я был несчастным, хилым парнишкой и от слабости у меня подгибались ноги, а перед глазами стоял туман, – разве кто-нибудь хоть раз подбодрил меня? Никто, только вино. Пью за вино, хозяин! Ха-ха-ха!

– Вы, я вижу, весельчак, – заметил мистер Честер, неторопливо и сосредоточенно завязывая шарф на шее и осторожно поворачивая голову то влево, то вправо, чтобы узел пришелся как раз под подбородком. – С таким собутыльником не соскучишься!

– Видите эту руку, сэр? – И Хью обнажил свою мускулистую руку до самого локтя. – Она была когда-то кожа да кости и давно бы сгнила в земле на каком-нибудь погосте, если бы я не пил.

– Можете прикрыть ее, – сказал мистер Честер. – Она и в рукаве имеет достаточно внушительный вид.

– Если бы я не выпил, разве хватило бы у меня смелости поцеловать такую гордую красотку? – выкрикивал Хью. – Ха-ха-ха! Что за поцелуй! Сладкий, как лепестки жимолости, можете мне поверить! И за это тоже вину спасибо! Налейте еще стаканчик, хозяин, я выпью за вино! Ну, же! Только один!

– Вы подаете большие надежды, – сказал мастер Честер, пропустив мимо ушей эту просьбу и аккуратно застегивая жилет. – Столь большие, что я должен вас предостеречь: если будете так упиваться вином, то преждевременно угодите на виселицу. Сколько вам лет?

– Не знаю.

– Ну, во всяком случае вы еще достаточно молоды и раньше, чем умереть этой, я сказал бы, естественной для вас смертью, можете прожить немало лет. Так зачем же вы сами надеваете себе петлю на шею и целиком от даетесь в мои руки, хотя так мало меня знаете? Очень уж вы доверчивы!

Хью отступил на шаг и уставился на мистера Честера со смешанным выражением ужаса, гнева и удивления. А этот джентльмен, все с тем же безмятежным спокойствием смотрясь в зеркало, говорил так беспечно и плавно, как будто обсуждал какую-нибудь занятную городскую сплетню:

– Грабежи на большой дороге – дело очень опасное и рискованное, друг мой. Оно, должно быть, приятно, спору нет, но, как и многие другие удовольствия в нашем бренном мире, оно не вечно. И видя, как охотно вы со всем чистосердечием молодости поверяете другим свои тайны, я боюсь, что ваш жизненный путь будет весьма короток.

– Как так? – спросил Хью. – Вам ли это говорить, мистер? А кто меня толкнул на такое дело?

– Кто? – Мистер Честер круто обернулся и в первый раз посмотрел Хью в лицо. – Я не расслышал. Кто вас толкнул на это?

Хью замялся и буркнул что-то невнятное.

– Кто же, интересно знать? – продолжал мистер Честер удивительно мягко. – Какая-нибудь деревенская красотка? Берегитесь, приятель, не всем им можно доверять. Мой вам совет – будьте осторожны.

Сказав это, он снова повернулся к зеркалу и занялся своим туалетом.

Хью хотелось ответить ему, что это он и никто другой подучил его сделать то, что сделано, но слова застряли у него в горле. Исключительная ловкость, с какой этот джентльмен направлял весь их разговор, совершенно ошарашила Хью и опрокинула все его расчеты. Он не сомневался, что, если бы у нею вырвались те слова, которые были уже на Языке, когда мистер Честер обернулся и так резко задал ему вопрос, этот джентльмен немедленно позвал бы констебля, и его с украденной вещью в кармане потащили бы к судье, а уж тогда ему не миновать виселицы – это так же верно, как то, что он живет на свете. С этой минуты власть над молодым дикарем, которой добивался мистер Честер, была достигнута, и Хью окончательно укрощен. Он теперь ужасно боялся мистера Честера, он чувствовал, что попал в сети и ловкий вельможа одним движением опытной руки может послать его на виселицу. Размышляя так и все еще не понимая, каким образом он, пришедший сюда в самом воинственном настроении и гордый тем, что знает тайны мистера Честера, так быстро и окончательно покорен, Хью стоял съежившись и то и дело тревожно поглядывал на мистера Честера, пока тот одевался. Окончив свой туалет, мистер Честер взял со стола письмо, сломал печать и, усевшись поудобней, не спеша прочел послание мисс Хардейл.