Занималась заря первого дня нового, 1945 года.

Вместе с нею вставали на битву пехотинцы, артиллеристы, танкисты, летчики – поднимался весь 3-й Украинский фронт.

Окруженный в столице Венгрии враг отказался капитулировать.

И вот – сигнал на вылет. Шестеркой выруливаем, дружно стартуем. Мы сопровождаем группы Ил-2 в район Будапешта и ведем разведку противника.

С высоты орлиного полета рассматриваю этот живописный, своеобразный по своей архитектуре город. Узкие улицы, широкие магистрали, трамвайные перекрестки… На площадях многочисленные памятники… Мосты через широкий, но далеко не голубой в эту пору Дунай.

Грозно несутся штурмовики. Приказано без крайней необходимости не делать новых разрушений в городе. Можно уничтожать только вражескую технику и живую силу, а в условиях большого города это далеко не простое дело.

Штурмовикам удалось обнаружить на одной из широких магистралей фашистскую автоколонну. Они подожгли несколько машин. Мы, став в вираж, тщательно следили за воздухом. Ни одного немецкого самолета не появилось. Когда «илы» закончили свое дело, мы, оставив пару вверху, четверкой прошлись на малой высоте вдоль пылающей колонны.

Вместе с нами на прикрытие войск западнее Будапешта ходила четверка под командованием Миши Куклина. Она успешно выполнила задание, вернулась без потерь.

Первый день нового года прошел для нас, летчиков, благополучно. Но это благополучие таило в себе взрывную силу. В ночь на 2 января гитлеровцы, стремясь вырвать из окружения группировку своих войск, предприняли мощный удар из района юго-восточнее Комарно, еще через пять суток ударили из района севернее Секешфехервара, а в середине января попытались пробиться к своим окруженным войскам южнее этого города.

Мы в те дни не покидали кабин своих истребителей. Сейчас, просматривая журнал боевых действий 31-го полка, я поражаюсь количеству боевых вылетов и разнообразию задач. И каждый раз, листая этот журнал, невольно задерживаю взгляд на первой странице: «2.1.1945 г. 12.45 – 13.40 4 Ла-5 Кравцов (младшие лейтенанты Цыкин, Попов, Калинин). Сопровождение Ил-2 в район Будапешта. Группу Ил-2 атаковали четыре пары ФВ-190. Сбили: младший лейтенант Попов – один ФВ-190, младший лейтенант Калинин – один ФВ-190, майор Кравцов – Ме-109 и ФВ-190.

Майор Кравцов с боевого задания не вернулся».

с боевого задания не вернулся… Что это значит? Погиб? Попал в плен? Где-нибудь раненным пробирается к своим? Нет ничего хуже неизвестности. Она всегда мучительна.

Возвращение Цыкина, Попова, Калинина без своего командира – исключительно скромного, честного человека, незаурядного бойца – было для нас ударом.

Два дня мы ничего не знали о судьбе Дмитрия. И только на третий пришло сообщение, что его в крайне тяжелом состоянии подобрали пехотинцы и отправили в госпиталь.

Жив! Эта новость очень обрадовала нас. Жив,– значит, вернется в полк, полетает еще с нами. А пока что эскадрилью возглавил его заместитель Олег Смирнов.

Вскоре нам стали известны и подробности боя. После того как Дмитрий Кравцов сбил одного «фоккера», обстановка сложилась так, что ему пришлось драться сразу с шестью «мессерами». Одного он сразил, остальные набросились и подбили его.

На счету у Дмитрия Кравцова пятнадцать уничтоженных стервятников. За исключительное мужество, проявленное в воздушных боях, он удостоен звания Героя Советского Союза.

Пять «мессеров» расправились с нашим прекрасным летчиком и товарищем Дмитрием Кравцовым – это еще более ожесточило нас. Петр Якубовский сбил два самолета, Миша Куклин, Юра Бутенко – по одному. 4 января Иваном Филипповым, Анатолием Улитиным, Михаилом Савченко, Алексеем Артемовым уничтожено шесть стервятников. Мы жгли много вражеской боевой техники и на земле.

Гитлеровцы, стремясь достичь своей цели, не останавливались ни перед чем. За пять дней боев ценой огромных потерь им удалось продвинуться на 25-35 километров и занять город Эстергом.

Командование фронта прибегло к экстренным мерам. Одной из них явился массированный налет на передний край противника 244-й бомбардировочной дивизии, которую вел сам командарм – генерал-полковник авиации В. А. Судец. На прикрытие дивизии от каждого истребительного полка была выделена эскадрилья, в том числе и наша. Так мне удалось принять участие в грандиозном налете, который завершился могучим и эффективным бомбовым ударом, дополнившим решительные действия наземных войск. 6 января первый контрудар противника отбит. Но он не успокаивается и через сутки тремя танковыми дивизиями и одной кавалерийской бригадой обрушивается на наши войска и наступает в направлении Замоля.

Снова на земле и в воздухе разгорается битва. В такой напряженный момент выход из строя любого летчика существенно снижал боеспособность полка. А мы уже лишились одного из лучших комэсков – Дмитрия Кравцова. 4 января, когда нам удалось сразить четыре фашистских самолета, упавших прямо на окраине Будапешта, чуть было не пострадал и я. Один подбитый мною вражеский самолет задымил, я решил окончательно прикончить его, устремился за ним, а мои хлопцы вдруг забили тревогу:

– Скоморох, «мессер»!

Бросаю взгляд влево-вправо, осматриваю полусферу, в которой находятся Иван Филиппов и Миша Цыкин, – нигде не вижу противника.

«Почудилось хлопцам, наверное»,-подумал про себя и продолжаю сближение.

И тут снова:

– Скоморох, сзади «мессер», «мессер» сзади!

Нажимаю кнопку передатчика:

– Ну что вы раскудахтались…

Сам же на всякий случай оглянулся и увидел «мессера» совсем рядом. Он был так близко, занимал такую выгодную позицию, что ему оставалось лишь открыть огонь. Время, время… Как возрастает ему цена в воздушном бою! Здесь любая секунда – это жизнь или смерть. С молниеносной быстротой меняется обстановка, как при ускоренной киносъемке, где каждый кадр-новая ситуация, иная расстановка сил.

Каждый бой – шахматный поединок, редко заканчивающийся вничью. В «матче» этом участвуют разные фигуры – есть среди них короли, ладьи, пешки. И очень важно быстро разобраться, кто есть кто. Такое умение дается нелегко, вырабатывается в огне сражений, приходит вместе с боевым мастерством.