Он вернулся на ту же просеку.
Анастасия подошла к дереву, стала развязывать веревки. Михалыча било, как в лихорадке. Но он, тем не менее, успокаивался. Решение он уже принял: к своим ему не появиться: замочат ! Рындин при желании киллеров всегда найдет. Пригласит хотя бы эту парочку из Прибалтики...
Второго взрыва в просеке не прозвучало. То ли Чернышев в Афгани научился обращаться с гранатами, то ли граната эта принципиально отличалась от первой...
От Регионального Управления по организованной преступности на место обнаружения страшной находки в Видное выехал майор Ловягин.
Маленький, угловатый, с сильно выдавшейся вперед нижней челюстью майор Ловягин появился у платформы в Видном уже в самом конце осмотра.
Областное начальство, знакомое с его неудобным и ущербным характером, предпочитало вести с ним себя преувеличенно дружески. Но все это - чисто внешне: его не любили.
Незнакомые с майором оперативные уполномоченные среднего звена украдкой поглядывали на его непомерно большие, покрытые светлыми волосиками руки: такими быка удавить можно.
Сам Ловягин водянистым взглядом уже все высмотрел: рюкзаки самопальные, с "лейблом" несуществующей иностранной фирмы. Да и труп - то не обычная "расчлененка". До того, как сюда попасть, части тела находились какое-то время на морозе или в холодильнике.
И все же Ловягин не поехал в Бюро вместе с судебно-медицинским экспертом, следуя все тому же своему правилу: заняться самому конкретным делом - как сделать ставку на один номер, связать себе руки... А он такое не признавал. Пусть сначала другие пошуруют. Потом увидим, что к чему...
Было гораздо дальновиднее передать контроль над делом кому-то из опытных обязательных старших оперов. Из тех, кого не надо понукать и у кого, если подмигнет удача, дело можно снова истребовать назад, в свое производство...
С места происшествия он позвонил нескольким старшим операм, но никого не нашел. Вспомнил о Чернышеве и его группе, но и их не было на месте. Впрочем, он ведь сам передал Виктору материал о бежавшем из больничного подвала мужичке - потерпевшем.
Мотаются сейчас где-нибудь по больницам. А, может, - по медицинским центрам.
Заведения эти теперь росли, как грибы. Каждое уважающее себя медицинское учреждение готово было оказывать за солидное вознаграждени любые услуги богатым людям. Что они, в действительности, там делают, а что вписывают в истории болезни обращавшихся к ним больных сказать точно никто не мог.
На обратном пути из Видного Ловягин позвонил приятелю Чернышова тоже сотруднику РУОПа. И того тоже не застал. Может, случайность, а может, и нет?!
" Любопытно..."
У Ловягина был поразительный нюх на чужие интриги.
А между тем, причина, по которой приятель Чернышева отсутствовал, была очень веской: материал из 137 отделения милиции об увезенном из Бирелево-Западного на неизвестной "скорой" пьяного бомжа.
Через дружка пропавшего без вести были установлены данные пропавшего, его прежее место жительства: в свое время, как и его дружок, он продал комнату в коммуналке и остался на улице. Коллега Чернышева опросил о его приметах соседей, а в поликлинике по месту жительства отыскалась его история болезни: данные о перенесенной операции, сведения о пломбировке зубов...
Обозрев захваченный им и Чернышевым "амбуланс" Медицинского Центра и получив в полное распоряжение санитара, руоповец сразу понял, что находится на пороге успеха...
Для начала он повез санитара освидетельствовать санитара на алкоголь. Положительный результат популярной "реакции
Раппопорта" давал формальные основания оставить подозреваемого в стенах родного учреждения.
Санитар, действительно, оказался с запашком.
Получив справку, мент заехал в отделении, где он прежде, до ухода в РУОП, трудился. Здесь с дежурным составил акт об опьянении.
- Возьмешь его с собой или нам оставишь? - спросил дежурный.
- Зачем тебе лишний геморрой?
Как раз в это время по сотовому телефону ему позвонил Чернышев. Узнал у приятеля последние новости:
- На санитара акт об опьянении составлен, - сообщил коллега. - Он будет со мной. Я хочу поговорить с ним про Бирюлево-Западное. Все равно мне делать нечего...
- Давай! - Чернышев не возражал. - Главное - не дай ему связаться со внешним миром. Предупредить Рындина ...
- Глаз с него не спущу.
Он увез его к себе в РУОП.
Малый этот в камуфляже и белом медицинском халате - чудовище какое то по словам соседей, - здесь, в стенах милиции сразу скис и затравленно поглядывал на хозяина кабинета.
Коллега Чернышева даже подумал:
" Может Виктору следовало с этого парня начать, а не с водилы ?"
Первым с санитаром заговорил Ловягин. Майор возник в дверях неожиданно. Окинул пристальным взглядом задержанного, нахмурился. Потом, словно осененный внезапной и все проясняющей догадкой, расцвел:
- Мы ведь с тобой где-то виделись? - Ловягин пристально оглядывал сидевшего своим тяжелым, водянистым взглядом.
Пподстриженный под бандита верзила - санитар пожал плечами:
- Не знаю. ..
- Со "скорой", правда?
- Вроде того... - санитар отвел глаза.
Отделаться от Ловягина было не так то просто.
- А если конкретно?
- Со "скорой".
- А что за учреждение?
- Медицинский Центр"Милосердие, 97".
"Рындин !" пронеслось вспышкой в голове Ловягина. Теперь его можно было выволочь из этого кабинета только силой. Он подвинул к себе стул. Сел.
- А чего не на работе?
Санитар нехотя пробурчал несколько фраз.
- Я чего? ГАИ надо спросить. Задержали, выдернули...
До Ловягина сразу дощел смысл несложной комбинации с похищением. Но старший опер за столом не собирался ему помогать.
- А где машина?! Начальство твое знает, что ты здесь?
Санитар отмахнулся, как от надоевшей мухи.
- Я - чего...
По-позже Чернышев снова позвонил приятелю:
- Тебе придется подъехать за нами...
- Сейчас? - Ловягина в этот момент в кабинете не было: его затребовало к себе начальство. Можно было говорить свободно.
- Я позвоню. Телефон особо не занимай.
- Ты, что, решил сгноить меня на службе, Чернышев ?
- Перебьешься.
- Ты откуда звонишь ? Со льдины что ли? Зуб на зуб не попадает...
- В машине мы. Едем на объект...
За несколько часов на морозе на площадке ГАИ "амбуланс", который оставляли обычно в крытом гараже с постоянной плюсовой температурой внутри, основательно промерз.
Опытная рука водилы, однако, довольно быстро привела его в норму.
В десять минут одинадцатого "амбуланс" уже обогнул высокий каменный забор. "Колючки" не было видно, но Виктор не сомне вался в том, что и она тоже есть, и что вообще все вокруг напичкано электроникой, включая воспомогательные постройки и, главное, двери.
И Виктор, и Анастасия сидели в кузове. Окна "амбуланса" были аккуратно задернуты занавесками.
Чернышев сказал водиле, что подъезжая к воротам он должен включить свет в кабине, чтобы из темного кузова они могли его видеть. Риск, конечно, во всем этом был немалый. Стоило душегубу молча показать головой на кузов и вышедшие из КПП секьюрити немедленно поняли бы что кто - то пытается проникнуть в Центр. А дальше - как два пальца...
Тем не менее Чернышев и Анастасия решились. Для водилы это был единственный путь к спасению. Ни Рындин, ни секьюрити уже ничем не могли ему помочь.
Оба пассажира в кузове слышали как кто-то, вышедший из КПП спросил жаждущим легкого общения голосом:
- Как жизнь, Михалыч?
Чернышев внимательно следил за кабиной. Водила вел себя довольно естественно для человека, мотавшего ся весь вечер в поисках бомжей и пьяни.
- Нормально, - базарить на служебную тему ни секьюрити, ни водиле не разрешалось.
- Устал?
- А то нет...
- Зато тебе сейчас домой, а нам тут до утра кононыхаться.