- Это та самая проклятая "Золотая лань"!

- М-м-м, вот почему Альянс заинтересовался этим… делом! Вот оно что! А у Вас лично есть претензии к экипажу флагмана вражеских наёмников? Или иные причины?

Бывший военный сперва вспыхнул, его глаза воспылали, но он сумел совладать со своими чувствами и ответил:

- У меня лично - никаких! Просто меня оскорбляет мысль о том, что бесчестные и наглые мерзавцы до сих пор не получили по заслугам за тот урон, который они нанесли чести моей родины!

- Ну, теперь-то, смею Вас заверить, можно будет Вам оставить в покое Ваше уязвленное чувство собственного достоинства - по рассказам моей…э… подопечной выходит, что сам корабль и вся его команда канули в пучину океанского моря еще западнее, чем Язык Змея! Как видите, священная и лучезарная Инрия позаботилась о Ваших недругах! Да снизойдет на Вас её озарение и ступайте с миром - я Вас не задерживаю более!

Когда посланец покинул помещение, монах-инриот еще некоторое время стоял, опершись одной рукой о перила деревянной лестницы, а другой перебирая четки и о чем-то размышляя. Потом он медленно поднялся наверх, вошел в комнату, откуда доносился тихий голос говорившей. Молодая особа замолчала, когда он присел у стола. Отвечая на её вопросительный взгляд, монах произнес:

- Уже решено - через неделю, дочь моя, Вы должны будете покинуть свою постель окончательно! Мы отправимся в Майнтхейм, город, где когда-то я появился на свет!

- Мне… должно быть показалось, но Вы не слишком радуетесь поездке к месту своего рождения!

- Это потому, дитя моё, что именно в Майнтхейме стоит Дворец Правосудия, а в нем - Зал Трибунала, перед которым Вам и надлежит предстать! Но, я думаю, Вы еще не совсем готовы к такому путешествию, так что я пошлю сообщение, что Вам нужно время для накопления сил!

- О нет, брат Риван, я больше не хочу быть Вам обузой и постараюсь исполнить Вашу просьбу, как только смогу! Надеюсь, что так я хотя бы в малой степени смогу отблагодарить Вас лично и весь Ваш орден за заботу обо мне!

- Не беспокойтесь и не волнуйтесь, дочь моя! - с мягкой улыбкой ответил монах. - Ведь в конце концов Инрия для того и призвала нас на служение ближним! А теперь прошу извинить меня - мне нужно сделать кое-какие распоряжения по поводу предстоящего пути. Оставляю Вас на попечение брата Зига и сестры Улидор - она придет через некоторое время. Сейчас же - можете продолжить своё повествование, брат Зиг будет записывать! Да благословит Вас Инрия, дочь моя!

Риван опять спустился вниз, но на этот раз покинул стены дома и отправился к местному кузнецу, чтобы тот помог с подковами и упряжью для верховых и вьючных лошадей.

- -

Было не слишком холодно и безветренно - всадники и пассажирка одной из трех двухколесных повозок, установленных на короткие полозья, не особенно кутались в теплую одежду. Один из всадников держался возле левого колеса и разговаривал с молодой особой. Та слушала его речь с интересом и время от времени задавала вопросы.

- Так вот, дитя моё, сейчас мы будем проезжать через Разбойничьи холмы! Когда-то за этими причудливой формы возвышенностями прятались грабители, нападавшие на горожан или купцов, что ехали из города или в него. Эти самые холмы действительно странные - из края круто уходят вверх, а вершины либо скошены, либо просто плоские, так что на них, как правило, лежит снег. Городская стража позаботилась о том, чтобы ныне тут ничто не угрожало путешественникам, да и потом - Майнтхейм живет, по большей части, сам в себе, так что приезжих здесь встретишь не часто, а в таком случае грабеж попросту невыгоден, особенно учитывая близость городских башен. Они по-настоящему великолепны, городские укрепления! Впрочем, Вы сами в том скоро убедитесь!

- А что, брат Риван, далеко ли еще ехать до городских ворот?

- Нет, уже не так далеко! Видите, вон за той вершиной уже лежит наклоненная к морю долина, в которой и находится сам город Майнтхейм. Тут надобно добавить, что примерно через сто лет после его основания в этих местах произошло жуткое землетрясение огромной силы. Все постройки были разрушены, много народа погибло, но хуже всего то, что город пересекла трещина шириной шагов в двести и глубиной с пешую милю - теперь по дну этой пропасти несет свои воды к морю Горный поток. Так вот, если один конец этого разлома уходил к побережью и открывался на Северном обрыве, то южная его часть подобралась почти к самой оборонительной стене, которую удалось восстановить полностью лишь относительно недавно. Теперь жителям, чтобы покинуть город, требуется переехать каменный мост к городским воротам, а потом следовать по старинному подъёмному Железному мосту. Получается, что теперь основные жилые кварталы, городской рынок и другие заведения размещаются на восточной площадке, у подножия кряжа Младший брат, в то время как Суд, дом городского наместника и другие дома властных персон оказались на меньшей, западной площадке, под крутой стеной вершины Старший брат, отрог которой спускается к морю, а другой виден и отсюда. Сама же трещина называется просто Провалом.

- Да, это весьма любопытно! А что Вы знаете о самом городе?

- О, было бы стыдно ничего не ведать о родине своих предков! Ну, так вот, в городе проживает, судя по последней переписи, около трехсот тысяч человек разного рода занятий, пола и так далее. На побережье, куда ведет Каменный марш - широкая извилистая дорога, мощенная шершавым камнем, - имеется небольшой порт с четырьмя причалами, парой доков для ремонта кораблей и судов помельче, да склады для привезенных товаров. Как видите, имея возможность отправляться в плавание местные жители всё меньше испытывают потребность в "пеших прогулках"! Ах, да, чуть не забыл, - Майнтхейм еще зовут Городом с Черными Башнями! Хотя, цвет их скорее напоминает отливы воронёной стали.

- Отчего так?

- В нескольких днях пути к юго-западу есть гора, сложенная как раз из такого темного камня, который можно дробить и колоть на небольшие плитки. Ими-то и покрыты сторожевые башни городских укреплений. Это еще и потому сделано, что такой камень весьма гладок после полировки, так что любой злоумышленник, возжелавший тайно проникнуть за стену, будет скользить по ним, как муха по стенке колбы. Сама же городская стена с внешней стороны напоминает тёрку - там сделаны многочисленные выступы с покатыми гранями и наклонной верхней частью. За такой камень ни крюком, ни веревкой не зацепиться, а расстояние между соседними камнями велико и не дает возможность вбить что-либо между ними. Даже если веревка длинна, а якорь зацепиться за что-нибудь по другую сторону, то карабкаться по такой поверхности быстро не выйдет. У этих камней имеется и свой секрет - внутри некоторых из низ идут стоки, начинающиеся наверху. Так что, стражники могут окатить нарушителя чем-нибудь неприятным в тот момент, когда он этого не ждет. Вот так! Вас… э… не слишком утомили эти подробности, дочь моя?

- Нет, вовсе нет! Ваш рассказ мне интересен!

- Сейчас, по-моему, самое время поговорить о предстоящем Вам испытании перед Трибуналом ордена! По закону и по старинным правилам против Вас будет Обвинитель со стороны Трибунала, за Вас будет выступать Защитник. Оба этих человека - монахи-инриоты, и оба призваны исполнять свой долг до последней возможности, так что будьте готовы к неожиданностям. Впрочем, Защитник тоже бьётся до конца за обвиняемого - Вам, скорее всего, вообще не придется выступать в ходе всего процесса. Но, думаю, там будет видно!

- Так когда же всё это произойдет?

- Полагаю, теперь уже скоро! Ну, а сейчас расскажу, почему над горой Старший брат всегда висит небольшое облачко пара - это потому, что Горный поток берет своё начало в небольшом озере, вода которого постоянно подогревается теплом земных недр, а высокогорный лед в конце концов сползает туда…

Всадники и три повозки продолжали двигаться по утоптанной белой дороге. Они миновали группу мерзлых елей, отягощенных толстым слоем инея, а затем оказались в узком проходе между возвышенностями, похожими на основания гигантских колонн с ломаными краями, сохранившихся по сию пору от некогда величественной постройки высотой до самого неба. На этих "пнях" и вправду лежал снег огромными шапками, из-под которых кое-где на их стены свешивались ледяные натёки. В узких проходах между Разбойничьих холмов можно было заметить редкие деревца, с уродливо изогнутыми стволами и очень низкорослые, почти на две трети своего роста утопающие в сугробах.