Бабаев, глянув на его галоши невероятного размера, спросил с любопытством.
- Слушай, ты столько воровал, неужели не мог себе туфли приличные купить, или хоть бы украсть, на худой конец?
- Нету, - поморщился арестованный. - На мою ногу нету ничего, нигде. Найди - куплю втридорога.
- Ну и ноги...
- Уж какие бог дал...
- Чем давать тебе такие ножищи, бог лучше бы дал тебе хоть капельку ума.
Арестованный туповато хмыкнул.
- В селении я чарыхи носил. А приехал сюда, сколько ни бьюсь, ничего подходящего не найду.
Из двери выглянул Скворцов.
- Введи арестованного.
Бабаев что-то шепнул ему на ухо.
- Хорошо, - кивнул Володя.
- Из какого, ты говоришь, района?
- Из Али-Байрамлов.
- Слушай, ты из Али-Байрамлов в Баку за туфлями приехал? - не удержался Бабаев.
- Нет, к родственникам.
- А кто твои родственники? - насторожился Скворцов.
- Сюнбюль-ханум.
- Ее фамилия?
- Как по мужу, я не знаю.
- А девичья фамилия?
Верзила беспомощно развел руками. Бабаев снова вмешался:
- Ну, и родственнички... Где проживает Сюнбюль-ханум?
- В городе, в самом центре. Да теперь и она здесь. Ночью она с нами была.
- А как настоящее имя этой ханум?
- Не знаю, - замялся арестованный.
Бабаев усмехнулся.
- Вы, наверно, недавние родственники.
- Зачем же все-таки приехал в Баку? - продолжал Владимир Скворцов.
- Хотел на работу устроиться.
- Что, тебе в Али-Байрамлах работы мало было? Колхозы, нефтяные промысла, ГРЭС...
- Я такую работу искал, чтобы по душе...
- Значит, воровство и грабеж тебе по душе?
-Не дай бог!
- А как же ты очутился ночью в магазине?
Арестованный уставился в пол.
- Туфли себе по ноге искал, - ответил Бабаев вместо него.
К концу допроса верзила назвал одно только имя: Ширахмед. По словам арестованного, от одного взгляда Ширахмеда у всех тряслись поджилки!
На вопрос Владимира Скворцова о Сеймуре верзила заморгал глазами. Было похоже, что верзила - новичок в шайке. Из арестованных никто, кроме него, не назвал имени главаря. Допрошенный был последним из семи арестованных мужчин. Оставалась Гюльдаста.
Бабаев увел узколобого. В кабинете остались Теймур со Скворцовым.
- А Гюльдаста всю ночь колотила в дверь кулаками и требовала отпустить ее. Угрожала своим мужем, полковником. Что он, дескать, разнесет нас в пух и прах и еще отцам нашим достанется...
Володя рассмеялся.
- В третьем часу заявился сюда ее муж. Начал с того, что всюду ищет жену, обращался и в скорую помощь, и в больницы - нигде нет. Помогите, найдите! Я ему втолковал, что такую жену потерять - редкостная удача. Пусть он больше не ищет ее. Полковник ушел, хватаясь за сердце.
Дверь растворилась. Бабаев ввел Гюльдасту и вышел из кабинета.
Гюльдаста, увидев Теймура, на мгновение остановилась, будто споткнувшись. Глаза ее потемнели, сузились. Теймура она видела дважды, с Владимиром Скворцовым несколько месяцев работала вместе, когда-то даже предлагала ему быть "братом". Но сейчас Гюльдаста, конечно, поняла, что рассчитывать на знакомство бесполезно. И сразу перешла в наступление. Гордо вскинув голову, с угрозой бросила в лицо сидящим.
- Не имеете п'гава!
Ни Теймур, ни Володя не ответили.
- Я буду жаловаться! - в голосе Гюльдасты зазвенел металл.
Теймур с Володей опять промолчали. Они в упор разглядывали Гюльдасту. Володя помнил ее девушкой, она и тогда была такой, что парни голову теряли. И вот - сейчас, несколько лет спустя, он снова удивлялся ее зрелой, яркой красоте, благородной завершенности форм. Только хищное трепетание ноздрей выдавало злую, низменную силу ее натуры.
"Эх, Сеймур, если бы ты не предупреждал ее, ни она, ни другие твои сообщники, не причинили бы нам столько хлопот, - горько думал Теймур, глядя на Гюльдасту. - Скольких ты погубила! И вот доигралась. Молодость уходит, красота увянет. Была ли ты счастлива когда-нибудь? Или все в тебе было фальшивым, как и эта деланная поза. Ты, как изношенное платье, что вылиняло и никому не нужно. Кто пойдет за тебя в огонь и в воду? Кому дорога ты по-настоящему..."
Убедившись, что угрозы ее не привлекли внимания этих двух глубоко задумавшихся людей, Гюльдаста вдруг сникла. Резче обозначились складки в уголках рта.
- Садись! - приказал, наконец, Скворцов.
Гюльдаста послушно опустилась на стул. Начался обычный допрос.
Судя по ее скользким ответам, Гюльдаста намеревалась ни в коем случае не называть своего настоящего имени, фамилии. Она призналась только в том, что причастна к задержанной семерке, которая действительно собиралась ограбить магазин. Скворцов снова задал вопрос:
- Значит, вы - не Гюльдаста Шахсуварова?
- Нет.
(Гюльдаста отрицала, что она - Гюльдаста!).
- Почему же в таком случае вы путаетесь с ворами? Ваш муж - полковник, вам вполне хватало на жизнь.
Гюльдаста виновато опустила голову, по-детски жалобно всхлипнула.
- Я обманулась... очень обманулась...
Скворцов, подавив закипавшую ярость, взглянул на часы и с прежним хладнокровием задал снова вопрос:
- Кто ваш главарь?
- Кто 'ганьше проснется, тот и командует...
- Значит, у вас нет главаря?
Гюльдаста поиграла плечами.
- Не знаю, я недавно с ними...
- Значит, ты не знаешь, кто такой Ширахмед?
- Нет. С'геди нас не было такого.
- Подумай, может, вспомнишь.
- Вы слышали о нем? Почему же не взяли?
- Потому, что он, как и ты, скрывает свое истинное имя,
Гюльдаста сделала вид, что пытается вспомнить.
- Нет, я действительно не слышала о таком...
Она отрицала и свою связь с Сеймуром, утверждая, что никогда и знать не знала его.
Скворцов указал на Теймура и спросил:
- А этого человека знаешь?
Гюльдаста беглым взглядом окинула Теймура и отрицательно качнула головой.
Допрос Гюльдасты шел уже второй час и Володя чувствовал, как от напряжения начинает ломить в висках.
Он снова взглянул на часы и решительно подытожил:
- У нас сколько угодно доказательств, что вы и прежде совершали преступления, что вы никто иная, как Гюльдаста Шахсуварова. Достаточно пригласить в свидетельницы несколько девушек, с которыми вы работали когда-то в артели... Но если я не докажу, что вы - Гюльдаста, вас все равно будут судить за участие в ограблении магазина. Можете не сомневаться - ваше признание, что вы и есть Гюльдаста Шахсуварова, для меня дело второстепенное. Меня интересует ваш главарь. Вы смягчите свою участь, если укажете сообщников, которых мы не успели взять.
- Я же сказала, что не знаю никакого Ши'гахмеда, никакого Сейму'га.
- Идем! - поднялся Скворцов.
Гюльдаста послушно встала. Возражать не имело смысла, ведь она арестованная.
Скворцов почтительно обратился к Теймуру.
- Я прошу вас, Теймур Аббасович... Вам будет тяжело. Оставайтесь здесь.
Теймур медленно, тяжело поднялся и, не проронив ни слова, первым шагнул к двери.
Слова Скворцова насторожили Гюльдасту. Но она безо всякого сопротивления вышла на улицу и направилась к машине, стоявшей у входа, на которой не было никаких знаков, говорящих о ее принадлежности к милиции.
Гюльдаста села сзади, между Теймуром и Скворцовым, а Бабаев поместился рядом с шофером.
Машина направилась вниз, к центру города. Наконец, сбавив скорость, въехала в больничный двор, окруженный трехэтажными корпусами.
Гюльдаста ни о чем не спрашивала. Она двигалась, как стрелка, послушная магниту. Никто не обронил ни слова по пути к внутреннему входу. Было что-то зловещее в молчании спутников. Гюльдасте стало не по себе. Она невольно замедлила шаг и никто не поторопил ее.
Бабаев открыл низкую дверь. Спустившись на полэтажа, они оказались в просторном чистом помещении; от кафельных стен, пола, выложенного каменными плитами, веяло холодом. Из единственного оконца сочился слабый свет, от которого поблескивал высокий прозекторский стол. Сначала Гюльдасте показалось, что он пуст. Но потом, заметив две обнаженные смуглые ноги, она содрогнулась, попятилась. Слегка подтолкнув ее в спину, Бабаев приподнял простыню. Несколько секунд было совсем тихо. И вдруг раздался нечеловеческий вопль. Сжав лицо ладонями, Гюльдаста пятилась к стене.