- Меня прислали сюда, чтобы дать тебе именно такой совет, - отвечал Джордж. - Меня прислали сюда, чтобы я разрушил этот союз, если только смогу, и, признаться, более неудачного брака я себе даже вообразить не могу. И все же я не стану советовать тебе нарушить данное тобою слово, мой мальчик.

- Я знал, что ты так скажешь! Что сделано, то сделано, Джордж. Что посеешь, то и пожнешь, - уныло сказал мистер Гарри.

К такому решению пришли эти двое достойных молодых людей, обсудив любовные дела мистера Гарри. Однако, потолковав с тетушкой и получив более полное представление о своих родственниках из сообщений, сделанных ему этой проницательной старой светской дамой, Джордж, отличавшийся скептическим складом ума, проникся недоверием не только к братьям и сестре леди Марии, но и к ней самой, и теперь помолвка Гарри внушала ему все больше сомнений и тревог. Что привлекло Марию к Гарри - его богатство или его молодость и красота? Насколько близки к истине истории, которые рассказывала про нее тетушка Бернштейн? Конечно, он не может посоветовать Гарри нарушить слово, однако надо постараться и придумать какой-то способ подвергнуть испытанию привязанность Марии к брату. Этим решением Джорджа и следует объяснить его не слишком благожелательное на первый взгляд поведение в последующие дни.

Глава LVI

Ариадна

Милорду Каслвуду принадлежал дом на Кенсингтон-сквер, достаточно вместительный, чтобы в нем могли расположиться все члены его благородного семейства, и находящийся притом в удобной близости от дворца, где они несли службу во время пребывания там его величества. Миледи устраивала приемы и карточные вечера для тех, кто готов был на них прибыть, однако сто лет тому назад путь от Лондона до Кенсингтона был совсем не близким, и Джордж Селвин, например, заявил, что он боится подвергнуться ночному ограблению; имел ли он в виду разбойников в масках или нарумяненных дам за карточным столом - сие нам неведомо.

На другой день после того, как Гарри снова появился в кофейне Уайта, все его почтенные родственники собрались в полдень за завтраком в столовой, и даже мистер Уилл восседал на своем месте, ибо ему предстояло нести дежурство во дворце лишь после обеда.

Первыми к своим чашкам шоколада явились дамы; к ним присоединился мистер Уилл в придворном мундире; последним неспешно спустился к столу сам милорд в шлафроке и ночном колпаке, еще без парика. И тут за столом мистер Уилл преподнес им новость: накануне вечером он ужинал в "Звезде и Подвязке" в компании молодых людей, которые слышали все это собственными ушами в кофейне Уайта и видели все это собственными глазами в Раниле.

- Все это видели и все это слышали? А что же именно? - спросил глава семейства, берясь за "Дейли адвертайзер".

- Спросите Марию! - промолвила леди Фанни.

Милорд повернулся к своей сестре, которая сидела за столом бледная как мел, с торжественным и скорбным выражением лица.

- Очередная милая и любезная выдумка нашего Уилла, - отвечала Мария.

- Нет! - вскричал Уилл, подкрепив это градом своих излюбленных крепких словечек. - Никакая не выдумка! Том Клейпул из Норфолка видел их обоих в Раниле, а Джек Моррис пришел от Уайта, где он слышал всю эту историю от самого Гарри Уорингтона. И, черт побери, я очень рад! - загремел Уилл, хлопнув ладонью по столу. - Вот вам ваш Юный Счастливец, вот вам ваш Виргинский Принц, с которым вы, ваше сиятельство, столько носились! А он-то, оказывается, всего-навсего младший сын! Ну, что вы на это скажете?

- Старший брат, следовательно, не умер? - спросил милорд.

- Не больше умер, чем вы сами. Никогда и не умирал. Ручаюсь, что у них был просто сговор.

- Мистер Уорингтон не способен на такое двуличие! - воскликнула Мария.

- Надеюсь, вы согласитесь с тем, что я никогда не поощряла этого молодого человека, - заявила миледи. - Да и Фанни тоже. Нет, только не мы!

- Этот малый - просто нищий, - продолжал Уилл. - Он, верно, не в состоянии даже уплатить за кафтан, который у него на плечах. И я очень этому рад, потому что терпеть его не могу, будь он проклят!

- Ну, ты смотришь на него слишком косо, особенно после того, как он слегка подпортил тебе глаз, Уилл, - усмехнулся милорд. - Так, значит, бедный малый обрел брата и потерял имение! - Тут милорд обернулся к своей сестрице Марии, чей трагический вид, по-видимому, породил какие-то веселые воспоминания в юмористически настроенном братце, ибо, пристально поглядев на нее с минуту, он пронзительно расхохотался, отчего щеки бедняжки запылали, а из глаз брызнули слезы.

- Это бессовестно! Бессовестно! - всхлипнула она и уткнула лицо в носовой платок. Ее сводные брат и сестра переглянулись.

- Мы совершенно не в состоянии уяснить себе, что вы находите смешного в некоторых вещах, - с укором заметила графиня.

- А этого от вас и не требуется, - холодно ответствовал милорд. Мария, дорогая, приношу свои извинения, если я позволил себе сказать... если я позволил себе чем-то оскорбить твои чувства.

- Чем-то оскорбить! Вы ограбили этого бедного юношу, когда он был богат, и потешаетесь над ним теперь, когда он разорен! - сказала Мария, поднимаясь из-за стола и горящим взором окидывая своих родственников.

- Извини меня, дорогая сестрица, я потешался вовсе не над ним, - кротко возразил милорд.

- О, это не имеет ни малейшего значения, над кем или над чем вы потешаетесь, милорд! Вы отобрали у него все, что он мог отдать. Весь свет говорит, что вы обираете своих родственников. А после того как вы все у него отняли, вы еще смеетесь над его несчастьем! - И Мария прошелестела вон из комнаты, с вызовом поглядев на всех оставшихся.

- Теперь, когда горе моей сестры не будет служить нам помехой, расскажи-ка, Уилл, что же все-таки произошло или что тебе довелось слышать?

И Уилл с нескрываемым ликованием, с бесчисленными подробностями поведал о постигшей Гарри беде, изложив облетевшую весь Лондон историю о внезапном воскресении из мертвых Джорджа Уорингтона. Сообщение это огорчило лорда Каслвуда: Гарри - славный малый и пришелся ему по душе, разумеется, в той мере, в какой светские люди такого сорта способны испытывать симпатию друг к другу. Да, конечно, он играл с Гарри в карты и воспользовался своим преимуществом перед ним, а почему бы и нет? Почему бы ему не полакомиться этим сочным плодом, который, несомненно, сорвал бы кто-нибудь другой. "Если бы это было единственным пятном на моей совести, я мог бы чувствовать себя вполне спокойно!" - подумал милорд.