Я встречаюсь именно с ней... Ее не может узнать никто, кроме консьержки, но та постоянно пьяна, близорука, и Изабель достаточно замотать шарфом низ лица, чтобы иллюзия перевоплощения была полной. Она не выходит на улицу. Она стала маленьким педиком. Какой апломб! Снимаю шляпу! Я купился на ее маскарад. Правда, я так ненавижу голубых, что не присматривался к ней.

Конечно, Джо может свободно выходить из дома. Ему достаточно переодеться в женское платье и снова стать Изабель.

Вечером в воскресенье она расправляется с Парьо столь же романтическим способом, что и с Бальменом, забирает его деньги, берет барана и едет в Гуссанвиль сжечь его вместе с трупом Джо, оставшимся там... Итак, она ликвидировала трех персонажей, не оставив никаких следов... Двое умерли «нормальной» смертью. Третий ушел с дымом через трубу. Но она забыла, что подобные планы удаются только в книжках. В подобных случаях все губят детали! У нее нет золотых зубов, и она не курит сигареты, даже с марихуаной!

Она понимает, что не все так просто, как она думала, когда очертя голову бросилась в это дело. Она чувствует, что я упрям, что наступаю ей на пятки и ей грозит опасность. Она чувствует, что не может продолжать скрываться под вымышленным именем... Да что я! Под именем человека, которого сама убила! Тогда она снова становится женщиной, а Джо превращается в человека в бегах. Она звонит своему отцу, представившись Джо, и утверждает, что Изабель была убита и сожжена Парьо. Таким образом, официально она будет мертва. У нее есть деньги, ценные вещи, она может осуществить свою мечту: начать новую жизнь под другим небом.

Бедный врач несется в Гуссанвиль. Увидев нас перед кучей пепла, он понимает, что звонивший не соврал ему. Для него это конец всему, и он стреляется.

У меня на лбу выступил пот, и я стираю его рукавом.

– Ну вот, – говорю я в заключение. Рот Шардона разинут со средневековую водосточную трубу.

– Ну, патрон, – икает он, – можно сказать, что вы сильны! Вы умеете пользоваться своими мозгами.

– И довольно неплохо, – соглашаюсь я.

– Ну и девка! Вот стерва!

– Да уж, тот еще экземплярчик.

– Как вы думаете, ее арестуют?

– Конечно, Шардон, конечно. Она не успокоится до тех пор, пока...

Я роюсь в карманах в поисках мелочи, чтобы расплатиться за выпивку.

– Оставьте, – протестует он. – Вы же сказали, что я угощаю.

Я великодушен:

– Пусть будет так! Ты все расскажешь Мюлле, да?

– Можете на меня положиться. Представляю себе его рожу, когда он узнает всю подноготную. Он не очень верил в успех вашего расследования, господин комиссар.

– Что с него взять? – говорю я, пожимая могучими плечами.