Эта общественная атмосфера и заставила писателя вернуться к теме власти и определила всю его работу над очерками. Воссоздавая жизнь королевского двора и аристократии, автор, по его собственному признанию, давал "богатый материал для размышлений о нравственности, о политике". Эти слова "нравственность и политика" - могли бы стать подзаголовком к "Четырем Георгам". Хотя в самом начале он и уверяет читателей, что намерен лишь "набросать картину жизни и нравов минувшей эпохи, позабавить рассказами о том, какой был некогда свет", вряд ли стоит принимать это за чистую монету. Теккерей не из тех писателей, которым всегда можно верить на слово: в: данном случае сказанное продиктовано больше его нежеланием выступать с открытым забралом.
Ни в одном произведении позднего периода творчества Теккерей не заявляет с такой ясностью о своих демократических позициях, как в "Четырех Георгах". В первом же очерке он не раз возвращается к одной и той же мысли: "Все это королевское великолепие существует среди нищеты и порабощения народа...", "за все это платили простые люди деньгами: если они у них были, а нет - телами и самой кровью своей..." В картине паразитического существования королей и знати почти неосознанно, как бы боковым зрением ощущается присутствие; этого четко намеченного в самом начале фона. Писатель не дает забыть о нем: "А он, - пишет Теккерей о Георге IV, один-единственный толстый человек, не пахал, не прял, не воевал, - что же он мог такого сделать, что вообще может сделать человек, чтобы заслужить подобное изобилие?"
Ничто не вызывает у писателя такого негодования, как восторженное низкопоклонство, которое, как проказа, разъедает всю Англию, не обходя даже таких выдающихся людей, как Вальтер Скотт. Эгоизм, высокомерие и пресмыкательство - наиболее ненавистные Теккерею пороки. Английский литературовед Джон Сейнсбери не без основания сравнивает "Георгов" с известной "Книгой снобов".
И все же "Четыре Георга" не столько памфлет, сколько очерк по истории нравов, написанный в свободной эссеистской манере. Лондонская жизнь в ту богатую талантами эпоху, с ее кофейнями, клубами, эксцентричными аристократами, дуэлями, розыгрышами, напоминала Теккерею яркое театральное представление. И он писал о ней с увлеченностью и наслаждением, оставаясь как всегда и прежде всего художником. Он любил это время и радовался возможности снова оживить его. Поэтому-то в очерках так часто сарказм сменяется восхищением, а обличение буйных нравов порой сопровождается снисходительной улыбкой, в которой чувствуется желание противопоставить их ханжеству нынешних викторианцев. ХVIII век для Теккерея был современностью вчерашнего дня. Во всех его произведениях живет острое ощущение историзма, обусловленности настоящего прошлым. (Поэтому и его романы о прошлом, в сущности, ничем не отличаются от романов о современности, - те же проблемы, конфликты, характеры.) Чтобы по возможности сгладить впечатление от своих выпадов в адрес аристократии, писатель всячески подчеркивает, что он пишет о том, что уже кануло в Лету. Но и эти его замечания вызваны, скорее, тактическими соображениями. XVIII век был периодом кристаллизации той буржуазной морали, которая определяла жизнь имущих классов в его эпоху. Реконструируя прошлое, писатель смотрит на него глазами современника, и в его оценках, в самой страстности подхода, сказалась озабоченность проблемами нынешней Англии.
Выступление писателя не могло не привлечь внимания англичан. Как только он начал читать лекции в Соединенных Штатах, английская печать обвинила Теккерея в нелояльности и оскорблении своей страны. "Поскольку американцы не проводят различия между монархом и человеком, лекция Теккерея в высшей степени непатриотична", - возмущался лондонский еженедельник "Сатердей ревью", - имея в виду характеристику Георга IV (кстати сказать, дяди правившей тогда королевы Виктории). Текнереи пробовал защищаться, говоря, что там, где он упоминает королеву, "лекция даже сверхлояльна". Но в одном из писем признавался: "Мне хочется подраться. Я всегда говорил... что способен нанести удар посильнее, чем любой из ныне живущих, - но никогда не делаю этого... Полагаю, что небольшое упражнение пойдет мне на пользу!" Лекции писателя имели в Америке успех, и, что было для него немаловажно, значительно укрепили его финансовое положение. Едва ли не впервые он почувствовал себя не зависящим ни от кого. В мае 1856 года Теккерей вернулся в Лондон.
Он долго не решался познакомить со своими лекциями лондонскую публику, ограничиваясь частными чтениями, устраиваемыми его друзьями. Но со временем страсти улеглись, и зимой 1856-1857 года Теккерей, внеся некоторые изменения в "американскую" рукопись, - ослабив кое-где акценты и опустив наиболее резкие места, - выступил в столице и во многих городах Англии.
В печати лекции появились лишь в 1860 году на страницах редактируемого в то время Теккереем журнала "Корнхилл мэгэзин" (ЭЭ 5-8), а в 1861 году были изданы отдельной книгой в издательстве Смит, Элдер и Кo.
Русский перевод "Четырех Георгов" был опубликован в первом Собрании сочинений писателя, осуществленном в 1894-1895 годах (т. 4, СПб., Изд-во братьев Пантелеевых. Перевод В. Л. Ранцова). В настоящее издание включен новый перевод, сделанный И. М. Бернштейн.
Георг I (1660-1727) - король Англии с 1714 по 1727 г.
Хорес Уолпол (1717-1797) - английский писатель, автор романа "Замок Отранто", положившего начало жанру готического романа. Известен также своим обширным эпистолярным наследием (около 2700 писем), в котором запечатлен общественный и литературный быт Англии с 1732 по 1797 г.
Джонсон. - См. коммент. к стр. 164.
Фокс Чарльз Джеймс (1749-1806) - английский государственный деятель, выдающийся оратор; глава левых, или "новых", вигов, выступавший за реформу избирательной системы, за предоставление независимости американским колониям и поддержку Французской революции.
Гэй Джон (1685-1732) - английский комедиограф и поэт, автор "Оперы нищего". Прайор Мэтью (1664-1721) - английский поэт и дипломат, в 1711-1714 гг. - посол во Франции.