Получив от леди Миоры объяснения, что я - посланный самим провидением, которое здесь именовалось Дажматерью, новый член отряда, давший обет сопровождать их до тех пор, пока они не окажутся в полной безопасности, прибывший рыцарь спешился, оказавшись мне едва по грудь ростом. Выслушав историю моего появления в здешних лесах, он прочертил ладонью с особо растопыренными пальцами передо мной круг, внимательно проследил за моей реакцией, попросил меня совершить такой же жест, после чего пробормотал себе под нос:
– Ну, что ж: здесь, в Чертовых шеломах, и не такое бывает…
Сняв глухой шлем, он, с виноватой улыбкой на совсем еще детском лице, протянул мне широкую, словно лопата, ладонь:
– Лан Варуш Спыхальский, к вашим услугам! Ваш поступок, благородный лан, делает честь любому истинному рыцарю! (в качестве идиомы 'рыцарь' им применено было еще долго мучившее меня своим смыслом слово рурихм) Дождавшись от меня ответных любезностей, он бухнулся на колено перед леди Миорой:
– Госпожа! Я виноват… Велите мне совершить камоку - я не добыл камалей - гулли уже захватили село, которое мы проезжали вчера днем…
Как доказательство его слов, за лесом взвились клубы черного дыма.
– Самое ужасное, моя госпожа, в том, что крупный отряд, не останавливаясь, следует прямо по нашим следам, и, боюсь, очень скоро они будут здесь…
Он горестно склонил голову:
– Похоже, нашелся предатель, сообщивший о нашем отъезде: степняки определенно ищут именно нас, это подтверждает и то, что у них есть собаки. Видимо, мы обречены…
Про себя я отметил, что сей рыцарь, судя по совсем еще мальчишеской физиономии, скорее всего, будет не старше лет тринадцати от роду. Учитывая же скороспелость средневековых людей (а я все сильнее убеждался, что занесло меня, скорее всего именно в эту 'благословенную' эпоху), он был и того моложе. Как бы то ни было, но парень, назвавшийся ланом Варушем, в сравнении с остальными был просто настоящим гигантом: он на голову возвышался над всеми, кроме меня, членами нашего маленького отряда, ширина же его плеч была примерно такой же, как и у моего старого тела в зрелости, а пареньку же, видимо, еще расти и расти.
Малышка Миора явно происходила от многих поколений потомственной знати: когда она, выслушивала принесенные юным рыцарем известия, на ее лице не дрогнул ни один мускул, лишь в глазах, обращенных куда-то вдаль, застыла такая безнадежная тоска и предчувствие скорой, неминуемой смерти, что у меня буквально навернулись на глаза слезы. Прикоснувшись обнадеживающим жестом повинно склоненной головы парня, она тихим, но твердым голосом произнесла:
– На вас нет вины, храбрый рыцарь… Затем, повернувшись ко мне:
– Лан Ассил, я освобождаю вас от данного вами слова, вы еще можете попытаться скрыться в лесу. Если гулли ищут нас, то у одного человека, о котором они не знают, есть шансы спастись - они ненавидят лес. Идите по этой дороге вдоль гор, она выведет вас к имперскому форпосту в девяти днях пути. Если сможете, оттуда как можно скорее двигайтесь в Преворию, сообщите там, что Фронтира еще держится… Если вас услышат, наша смерть не будет напрасной…
Затем, она обернулась ко все еще стоящему, преклонив колено, парню:
– Надеюсь, у вас, лан Варуш, хватит сил выполнить свой долг - со звенящей в голосе сталью произнесла она - Никто из нас не должен попасть в лапы гуллей живыми…
Она красноречиво бросила взгляд на висевший на поясе рыцаря тонкий кинжал в простых кожаных ножнах.
– После чего… Вы слышите?!! Не смея вступать в бой, скачите во весь опор к ближайшему имперскому форту - вы должны выжить и выполнить поручение моего отца.
Теперь только на вас вся надежда защитников Калле Варуш: без поддержки из Империи им долго не продержаться.
Лан Варуш, с каменным лицом поднявшись с колен, механически кивнул, и, вынув стилет, медленно двинулся к стоящим в молитвенной позе девочкам…
Малютка Карилла, к которой он подошел первой, подняла на него печальный взгляд совсем не детских, а каких-то старушечьих глаз. Затем, опять же совсем не по детски, она тихо произнесла фразу, от которой у меня просто мороз пошел по коже:
– Лан Варуш, постарайтесь, пожалуйста, не больно, ладно?…
Тут меня прорвало:
– Мадам! Если вы думаете, что я способен смотреть на то, как вас с детьми лишают жизни, вы глубоко заблуждаетесь! В чем, собственно, дело? Что тут происходит? Все шестеро посмотрели на меня стеклянным, слегка удивленным взглядом, казалось, уже отрешенным от всего мирского, и обращенным к богу.
Медленно, глядя на меня, словно на болезного головой идиота, леди Миора сквозь зубы процедила:
– Лан Ассил, вы прекрасно слышали: за нами по пятам следуют гулли, а у нас лишь один камаль. Следовательно, уйти от преследования может лишь один из нас, участь всех остальных- плен и рабство у гуллей, а это, поверьте мне, гораздо хуже, чем смерть. Спрятаться от гуллей в лесу мы не сможем - углубиться в пущу - верная смерть, а если уйти недалеко, то их псы нас обнаружат. Дорога вокруг Чертовых Шеломов только одна, и свернуть с нее некуда, а от выполнения нашей миссии зависят жизни трех тысяч людей, осажденных в Калле Варуш. Отойдите, и не мешайте лану Варушу выполнить свой долг…
Получив такой отпор, я несколько смутился:
– Ну, хоть подождите минуту, ведь должен быть какой-нибудь выход, в конце концов! Лан Варуш! У вас есть какая-нибудь карта этих мест?
– Что вы имеете в виду, лан Ассил? Пару минут мне пришлось потратить на то, чтоб объяснить, используя доступный мне словарный запас, этому тугодуму, что такое карта. В итоге тот самый мальчишка, Хлои, принес мне из возка толстый свиток, на котором схематически была изображена карта торговых путей Средиземной, или Преворийской, Империи. Родные латинские символы в названиях на карте меня сильно озадачили.
Хлои показал мне тоненькую линию, изображавшую шлях из Фронтиры в Кримлию, одну из имперских провинций, которая, прихотливо извиваясь, тянулась по равнине далеко вдоль горного хребта, называемого Чертовы Шеломы, и, огибая его, заворачивала в глубь Империи.
Глядя на карту, у меня в голове созрел план:
–Хлои, почему вместо того, чтобы просто пересечь эти горы, дорога тянется так далеко на юг, а затем, обогнув их, обратно на север, они ведь совсем не высоки, почему нет троп напрямик?
– Вы понимаете, лан Ассил, Чертовы Шеломы - это проклятое место, куда трудно проникнуть простым смертным, они густо покрыты таким непроходимым лесом, что даже самые умелые охотники часто не могут найти дорогу обратно, осмелившись войти в него. Кроме того, в этих лесах творятся весьма странные вещи: люди, осмелившиеся войти в древнюю тень Великой Пущи, пропадают бесследно. Говорят так же, что некоторые из них появляются ниоткуда спустя много лет, совершенно не постаревшими и не помнящими, что с ними происходило все эти годы. Вы, свалившийся неизвестно откуда с вашей потерянной памятью - еще одно прямое доказательство этому - если вы действительно рушики, то вам, должно быть, не менее двухсот лет - последние из рушики все полегли под руинами Вальенгарда сто восемьдесят лет назад. Причиной всей этой мистики, (тут его голос сорвался на почтительный шепот) скорее всего, является тот факт, что именно в этих горах, говорят, впервые появились и построили цитадель Йольмы, осквернившие эти леса своей адской магией…
В моей голове завертелись словно в калейдоскопе, мысли, прикидывая, сколько в его словах простого суеверия, а сколько обоснованной реальности.
Вспомнив свои похождения в Уссурийской тайге, куда нас забрасывали в качестве курсов по выживанию, приключения в джунглях Камбоджи, а также случай, когда нас бросили на преследование бежавшей из взбунтовавшейся зоны особо строгого режима, банды матерых урок-рецидивистов, вооруженной отнятыми у убитых вохровцев автоматами, я, взвесив все за и против, принял решение:
– Йольмы жили, говоришь? А теперь не живут? Мальчишка испуганно мотнул головой, отрицая.