Вероятно, он прав: Рэнди и в самом деле отличается от его знакомых дам — она никогда не плясала под чужую дудку, даже за хорошее вознаграждение. А Фрэнк…

Фрэнк, очевидно, весьма смутно представлял себе, чем можно заниматься с женщинами, кроме возни под одеялом. Он смотрел на них, как ребенок на игрушку, и не желал ничего большего.

Ну а те, несомненно, старались вовсю, отрабатывая аванс и надеясь получить бриллиантовое кольцо на палец.

Что ж, какое ей дело до его пассий? Кажется, только что она заключила весьма неплохую сделку…

Таггерт между тем размышлял о муже своей спутницы. Какой же кретин отпустил жену в непролазную горную глушь, чтобы она ухаживала за незнакомым мужчиной!

Он вошел в дом, ощущая нестерпимый голод, уселся за стол и с любопытством наблюдал, как Рэнди сервирует ужин. Покончив с этим, она положила себе немного мяса, поставила тарелку на сервировочный столик, откатила его к самому камину, отвернулась от Таггерта и принялась за еду, не отводя взгляда от пляшущих огоньков.

— Вы это нарочно сделали? — раздраженно осведомился Фрэнк.

— Прислуге не пристало есть в обществе миллиардера.

— Вы не могли бы называть меня Фрэнком?

— Спасибо, мистер Таггерт, я в курсе. А вы не помните, как мое имя?

Черт побери, он не помнил! Фрэнк точно знал, что она представилась, но все, что произошло потом, начисто вытеснило это из головы, и он честно признался:

— Я забыл.

— Миссис Стау. — Она села за обеденный стол, словно делая одолжение, но демонстративно отвернулась.

— Так вот, миссис Стау, вы знаете, кто вас нанял? То есть кто именно предложил вам эту работу. — Цыпленок оказался необыкновенно вкусным, и Фрэнк испытывал истинное блаженство, ибо до этого питался консервами целую вечность.

Теперь он уже не считал, что цена сделки слишком высока.

— По-моему, работу предложил мне ваш брат.

— Вас нанял мой брат?! Который из них? — Таггерт изумленно уставился на нее. Рэнди пожала плечами:

— Боюсь, мистер Таггерт, кто-то решил сыграть с вами весьма глупую шутку.

Если это действительно ваш брат, а у вас, как я поняла, их много, вам будет нетрудно найти виновного. Надеюсь, в вашей семье не больше одного злобного шутника или любителя дурацких розыгрышей.

Таггерт поморщился — любой из братцев мог отколоть номер и похлеще.

Сосредоточившись на еде, он решил оставить эту неприятную тему. Конечно, этой Стау далеко до его личного шеф-повара, но тот — профессионал, специально нанятый во Франции. Однако для домашней кухарки эта женщина вполне на высоте.

Кроме того, и в его доме в Денвере, и в апартаментах Нью-Йорка, и на лондонской квартире каждый шеф-повар остервенело щелкал калькулятором, подсчитывая калории, здесь же он просто-напросто ел нормальное мясо. Когда с ужином было покончено, Рэнди молча убрала посуду и вернулась на прежнее место, к камину.

Фрэнк почти никогда не курил, но сейчас, вдохнув аромат великолепного дымящегося кофе, поставленного перед ним Рэнди, вдруг мучительно захотел затянуться хорошей сигарой. «И разделить ложе с пухленькой красавицей, как говаривал мой родитель», — пронеслось в его голове.

— Эй, что вы делаете? — Спокойное, умиротворенное состояние нарушили гулкие удары: Рэнди заколачивала гвоздь в стену возле кровати.

— Не понимаете? Отдельную комнату. И прошу вас не заходить без стука.

— О, миссис Стау, это излишняя предосторожность.

— Сомневаюсь, что во всем мире найдется еще один такой самонадеянно-отвратительный тип, как вы. С вашего позволения, я воспользуюсь ванной.

Глава 7

Рэнди до отказа отвернула кран с горячей водой. Она, несомненно, сварилась бы в таком кипятке, но Таггерт, сидевший в соседней комнате, казалось, источает пронизывающий холод, как айсберг. Рэнди очень удивилась бы, узнав, что мистер миллиардер сохранил хоть каплю душевной чуткости и способен любить кого-нибудь, кроме себя. Впрочем, ей почему-то хотелось думать, что его, как и многих героев ее любимых романов, когда-то сильно обидела бесчувственная женщина, и бесстрастная маска Таггерта — всего лишь самозащита.

Она улыбнулась этой мысли. Весь вечер Фрэнк сверлил ее взглядом, который Рэнди ощущала даже спиной.

— Что ж, даже Лесли испытывал ко мне если и не любовь, то хоть бы желание, — пробормотала она, выбираясь из ванны.

Лесли вкладывал страсть во все — проявлял ее в постели с Рэнди, трахаясь с другими бабами и делая деньги. А глаза Фрэнка Таггерта не выражали ничего одну пустоту. Уж он-то никогда не скрывал ни от одной женщины, что провел ночь с новой знакомой, — ему глубоко безразлично, что о нем думают.

«Ладно, это проблемы мистера миллиардера, мне-то что до них? Как там без меня Илай? Что он сейчас делает? Может, голоден? Или опять сидит за компьютером, забыв обо всем? Нет, вспоминать о сыне сейчас тоже не стоит: слезы брызнут из глаз, и, кто знает, что подумает тогда Таггерт. Надо отдать должное шутнику, он неплохо поиздевался не только над Фрэнком, но и надо мной. Не каждый додумается послать самую обычную, непритязательную женщину к красивому богатому мужчине, явно привыкшему к вниманию».

Рэнди вынула из дорожной сумки и открыла пакет, в котором лежал ее старый фланелевый купальный халат. Но, увидев, что лежит в пакете, она впала в панику — это были чужие вещи! Заметив лейбл «Кристиан Диор» на кокетливо-розовом новом халате, Рэнди едва не упала в обморок. Она запустила в пакет дрожащие руки. Под халатом оказался пеньюар из тончайшего египетского хлопка. На лифе щелком были вышиты розы. О Господи, этот великолепный, почти прозрачный пеньюар совсем не для кухарки!

Ошарашенная Рэнди накинула полотенце поверх халата, стремительно вошла в комнату, опустилась над своей дорожной сумкой и начала рыться в ней.

— У вас проблемы? — осведомился Таггерт, отделенный от нее натянутой простыней.

— Нет, Боже упаси, какие могут быть проблемы? Рэнди продолжала копаться в пакетах, надеясь отыскать хоть одну собственную вещь. Но нет, лежавшая в них одежда, казалось, предназначена для кинозвезды тридцатых годов, решившей провести недельку на лоне природы. Рэнди никогда еще не носила вещей из кашемира, шелка и такой удивительно мягкой шерсти.

Все! Ее терпение лопнуло! А ведь оно казалось неиссякаемым, свидетельство чему — ее многолетнее сосуществование с Лесли.

Но сейчас наступил предел Нарушив границу, разделяющую их кровати, Рэнди швырнула Таггерту три кашемировых свитера:

— Я хочу точно знать, что здесь, черт побери, происходит! Для чего меня пригласили сюда? Что это за одежда?

Фрэнк спокойно расшнуровывал ботинок:

— Скажите, миссис Стау, вы замужем?

— Разведена! Что вас еще интересует?

— Тогда все понятно. Видите ли, я родился в очень большой семье, и по традиции все мои братья решили создать такую же — они плодятся как кролики и, очевидно, хотят заставить меня делать то же самое.

— Вы!.. — Потрясенная Рэнди вернулась на свою половину. — Они…

По-вашему, они надеются, что мы…

— Вот именно! Такова моя догадка.

— Ваша… догадка? — Рэнди перевела дыхание. — Значит, вы полагаете, что ваша семья решила таким образом… Что ж, весьма забавно! В вашей семье все развлекаются подобным образом?

Фрэнк молча пытался развязать шнурок, затянувшийся в узел.

Тяжело вздохнув, Рэнди опустилась перед ним на колени и принялась помогать ему. Удивленный Фрэнк наблюдал за ее действиями.

— Я никогда не отличалась любопытством, — задумчиво пробормотала Рэнди, но почему они выбрали меня? При ваших деньгах и внешности вам доступна любая женщина.

— Наверное, вы им понравились, поскольку напоминаете символ материнства.

Рэнди словно во сне расстегивала пуговицы на его рубашке.

— Какой еще символ?

— Материнства, плодородия, если угодно. Уверен, сын составляет для вас смысл жизни.

— А разве это предосудительно?

— Ничуть. По-моему, в этом ваше призвание. Рэнди помогла ему снять рубашку.