Кровь заливала глаза Альта. Тело от многочисленных побоев переставало слушаться, но он продолжал наносить удары. Пока внезапно темнота окончательно не обрушилась на него. Завершающий удар погрузил Альта в первозданную темноту.

Очнувшись, он пошевелился и сразу же пожалел о том, что родился на свет божий. Чудовищная боль отдалась в каждой клеточке организма, и Альт едва вновь не потерял сознание. Превозмогая боль, он с минуту полежал, проверяя, насколько сильный получил урон. Пошевелил пальцами рук и ног, убедился в том, что, несмотря на сильные ушибы, переломов нет. Отчасти спас пуленепробиваемый жилет, отчасти помог профессионализм. Способности Альта с наименьшими потерями выходить из подобных ситуаций. Вот только лучше бы этот профессионализм помог Альту не попадать в подобные ситуации.

Об этом подумал Альт, открыв, наконец, глаза. Первым делом он увидел широко улыбающегося Палтова. Тот, подмигнув Альту, словно старому знакомому, включил переносной фонарь. Свет фонаря затмил лунный свет, и Альт увидел, что, и Гоги, и карлсон стоят тут же. Гоги с большим в пол-лица синяком помахивает дубинкой, карлсон держит на прицеле Альта.

Впрочем, он вполне мог этого и не делать. Всё оружие Альта, включая плащ, пуленепробиваемый жилет и кобуры, лежит ровной кучкой рядом с Палтовым. Сам Альт, пристёгнутый одной рукой наручниками к какой-то трубе, уже не опасен.

— Где джип, удод ты эдакий? — заметив, что Альт пришёл в себя, первым делом поинтересовался Палтов.

— Где, где. В Караганде, — сплюнув кровь, ответил Альт.

— Ну ты, не умничай, удод, — Палтов скрипнул зубами, — я это джип всего месяц назад купил. На нём ещё муха не сидела.

— Теперь посидела, — вспомнив о том, в каком виде оставил машину, сказал Альт.

— Не понял? — Палтов вопросительно посмотрел на Альта.

Альт хотел ответить в том же духе, но его перебили.

— Чё тут не понять, — проговорил карлсон, не переставая целиться. — Он не только твою жену трахает, он и тебя, шеф, поимел. Продал, наверное, тачку, — и кровожадно добавил. — Пришить его и весь разговор.

— Пришить его мы всегда успеем, — огрызнулся Палтов. — Ты знаешь, во сколько мне этот джип встал? То-то же!

— Да цел твой джип. Цел и невредим, — успокоил, наконец, Палтова Альт.

— Где он? — быстро проговорил ревнивый муж Марты.

Альт назвал адрес. В другом конце города. На самой его окраине. В частном секторе.

— Не врёшь? — строго вопросил Палтов.

— Зуб даю. Так немного покатался и оставил его. Зачем мне твой джип? У меня своя машина есть. Ничуть не хуже, — нарочито серьёзно ответил Альт. — И жену я твою не трогал. Нужна она мне. Так посидели, чаю попили. Она мне пожаловалась на тебя. На то, как ты в голом виде с секретаршей в карты играл.

Телохранители Палтова дружно заржали, разбудив гоготом спящих на крыше голубей. Недовольный поворотом разговора Палтов цыкнул на своих громил, и те мигом успокоились.

— Так что, Палтов, можешь смело снимать рога. Ты уже знаешь правду. Жена тебе не изменяла, поэтому они тебе больше не нужны. Джип твой нашёлся. Меня ты можешь смело отпустить, — перечислив всё, Альт выжидательно посмотрел на ревнивца.

— Может правда, шеф, — подал голос вместо Палтова карлсон. — Жену он твою не трахал. Машина сказал где. Может действительно его — того. Зачем он нам нужен? Мешок на голову и в пруд. Пускай поплавает. Или подвесить на этой балке. Вполне за самоубийство сойдёт! И повод есть. Женщина не дала.

— Зачем!? Затем! — внезапно взорвался Палтов. — Он нам тут и не такое намолотит, лишь бы от петли уберечься. Слушай его больше. И с женой моей он не спал. И машина у него своя есть. Как же! Так я и поверил. На своих машинах замки зажигания стоят, а не проводочки какие-то болтаются. И Марта мне говорила, что спал он с ней.

Карлсон замолк, не зная, что сказать.

— Виходит, врот всо мудак? — вступил в разговор молчавший до поры Гоги. — И джип продал, падла? И твою жэну трахаль, сюкин син?

— Может, продал. Может, нет. Может, трахал. Может, нет, — ответил Палтов. — Слетай-ка Гоги туда, где этот удод машину бросил и гони её сюда. Посмотрим, соврал он или нет насчёт того, что джип в целости и сохранности. И если я хоть одну царапину найду, лично ему яйца вырву.

Гоги понятливо кивнул.

— И захвати с собой его барахло, — Палтов кивнул на оружие Альта. — Скоро светает. Не ровён час кто увидит. Подумает ещё, что мы убийцы какие-нибудь.

Гоги вновь кивнул и, оставив дубинку, отправился выполнять приказание шефа.

— А с тобой, чмо, мы поговорим, когда вернётся Гоги, — сказал Палтов, обращаясь к сидевшему безучастно Альту. — Если не соврал про джип, может и про жену говоришь правду. Всё же моя Марта горячая женщина. Сгоряча могла ляпнуть и не такое. А сама (я точно знаю) со всяким в постель не ляжет. Так что подождём, пока Гоги вернётся. Поживи пока, удод. А повесить мы тебя всегда успеем. Как узнаем правду, так и повесим.

Палтов отошёл от Альта и подошёл к слуховому окну. Понаблюдав за тем, как Гоги садится в красную «Ауди», бросил через плечо своему громиле.

— Давай хоть в карты, что ли, сыграем, Степан.

— Давай, шеф, — с готовностью ответил карлсон, оказавшийся Степаном. Он опустил пистолет и, помахав ключами от наручников, добавил. — Эта жаба с наручниками от нас всё равно никуда не денется. А так хоть время убьем. Этого Гоги только за смертью посылать.

«Что верно, то верно, — подумал Альт, припомнив, что дал Палтову адрес подруги Лонго. — Если главарь бандитов ещё там, то Гоги долго придётся ждать».

Мысленно представив, как Гоги пытается отобрать джип у головорезов Лонго, Альт улыбнулся. Хотя до смеха было ещё рано. Он спровадил и надолго одного из своих противников. Надо было начинать разбираться с оставшимися.

Понаблюдав некоторое время, как Палтов и его телохранитель развлекаются, Альт неожиданно, ни к кому особо не обращаясь, бросил.

— «Спартак» — дерьмо! Вот «Торпедо» — это да! Это супер! Это сила!

Оставшись в одной футболке и опасающийся, что вскоре из-за холода не сможет пошевелить ни одной конечностью, Альт решил ускорить события. Не помня точно, кто из громил Палтова является фанатом какой команды, он наудачу выбрал «Спартак». Тем более что сам никогда ни за кого не болел.

Подождав немного и заметив, что угадал — Степан даже играть перестал — добавил.

— «Торпедо» — чемпион! А «Спартак» — так, второразрядный клуб. Что в высшей лиге делает?

Нет больше унижения для фаната «Спартака», чем публичное уничижение родного клуба. Нет большего оскорбления. Отбросив в сторону карты, Степан, как гроза, двинулся на беззаботно сидящего Альта.

— Я вот тебе, сучья жила, сейчас покажу, кто дерьмо! Торпедовец ты гнилой! Я сейчас тебе устрою матч-реванш.

С этими словами телохранитель Палтова приблизился к Альту и собрался воплотить в жизнь слова про реванш. Но Альт, сидевший до этого невозмутимо, словно его и вовсе не интересовал приближающийся верзила, внезапно повернулся к нему и, подскочив, резко ударил левой ногой. Носком он попал точно в лодыжку Степана, и тот, закричав от боли, как подрубленный повалился вниз. Прямо навстречу кулаку левой, свободной от наручников, руки Альта. Нижняя челюсть здоровяка неприятно щёлкнула, и Степан, он же карлсон, который бродит по крыше, выключился окончательно. Его огромная туша свалилась прямо на Альта.

Альт, пошарив в карманах громилы, быстро выхватил из пиджака Степана ключи от наручников и отстегнулся от трубы. Откинув безжизненную тушу, он вскочил на ноги и, схватив упавший фонарь, ровно и чётко запустил его вслед быстро удаляющемуся Палтову. Фонарь, мелькая, пролетел отделяющие их метры и, попав в затылок ревнивого мужа Марты, со стуком погас.

Альт постоял несколько секунд, адаптируясь к наступившему полумраку. Глаза быстро привыкли. К тому же небо совсем очистилось, и полная Луна через прорезь слухового окна хорошо освещала чердак.

Ещё пошарив в карманах Степана, Альт выудил оттуда небольшой пистолет китайского производства и ещё одни наручники. Обрадованный находкой он надел одни наручники на бесчувственного Степана. Потом, подтащив мужа Марты, нацепил другие на Палтова. Не забыл он сделать и так, чтобы его недруги не смогли убежать. Перед тем, как сковать, обхватил их руки вокруг толстых деревянных балок. Потом, для пущей надёжности, обхватил балки и их ногами. Ноги связал шнурками своих неприятелей. Подумав, выудил из необъятных карманов Степана обширный, в полпростыни, носовой платок. Рывком сделал из него два платка. Тканью туго перевязал глотки своих врагов. Так, чтобы и пикнуть не могли, и в тоже время не задохнулись. Убедившись, что ни тот ни другой, очнувшись, не смогут снять повязки, побрёл дальше. К люку, ведущему в его квартиру.