— Всё дело оказывается в «пушке»? — с недоумением проговорил он. — Оказывается, лишь только она не даёт тебе, Лонго, броситься на меня? А я то по наивности думал, что ты меня боишься просто так. В силу того, что я явно тебе не по зубам. В силу того, что я несколькими ударами могу сделать из тебя такого калеку, что те бедняги, что передвигаются в инвалидной коляске, покажутся тебе быстрокрылыми птицами. Тебе, лежащему как бревно в провонявшей мочой постели со сломанным позвоночником. С переломами, что никак не могут срастись. С такими головными болями, что самое тяжёлое похмелье покажется тебе милой забавой по сравнению с ними.

Альт всё говорил и говорил. И чем больше говорил, тем больше распалялся. Тот чёрный ангел, что правил сейчас в его душе диктовал все эти ужасные слова. И Альту они нравились. Это потом, когда всё закончится, он с ужасом будет вспоминать всё, что говорит и делает сейчас. Но это будет потом, когда он остынет, и вся ненависть, что гложет его душу, оставит его. Сейчас же всё то, что он говорил, Альт вполне был в состоянии выполнить. Это не пустое бахвальство. Не блеф.

И Лонго это почувствовал. Он матёрый волк понял, что тот, кто стоит перед ним выполнит все свои угрозы. Не то, чтобы Лонго испугался. За свою жизнь он такого повидал, что какой-то мальчишка его никак не мог напугать. Он тоже не боялся ничего. Но и быть калекой ему вовсе не хотелось. Он, наконец, осознал, что находится в полной власти своего врага. Здравомыслие вернулось к нему. Он остыл от первой вспышки ярости и лихорадочно стал искать пути выхода из создавшейся ситуации.

«Что ж, парень, сейчас ты герой. Любой с „пушкой“ чувствует себя героем. Посмотрим, как ты запоёшь, когда окажешься в подвалах „Три А“. Каким героем станешь в руках моих орлов», — думал Лонго, постепенно успокаиваясь.

— Не гони пургу, ты меня этим бредом не запугаешь, — уже более спокойно проговорил, наконец, Лонго. — Я пуганный. Один против всей зоны вставал, и тогда меня никто не мог испугать. Тем более ты меня на дуру не возьмёшь. Не знаю, кто такой, но сейчас ты контролируешь обстановку. Ты вооружён, и этим всё сказано. Я отвечу на все твои вопросы, даже помогу тебе выбраться. Но на этом моя лояльность и закончится.

Услышав спокойный ответ Лонго, Альт сильнее сжал рукоять пистолета. Так сдавил, что пальцы побелели.

— Ну, а если ты пуганный, то тогда слушай меня внимательно и также внимательно отвечай, — с трудом сдерживая ярость, сказал он.

— Я весь внимание, — усмехнулся Лонго.

Альту не понравилось, каким тоном были сказаны последние слова главаря бандитов, и он внезапно ударил. Вновь правой ногой, но целясь на этот раз в бедро Лонго. Он не стал ломать коленную чашечку мафиози. Ещё чего доброго потеряет сознание. Просто отбил мышцу ноги, и Лонго всей своей многокилограммовой тушей упал на пол. Нелепо ползая под ногами Альта, пытаясь при помощи не слушающихся рук подняться, он, наконец, с большим трудом смог сесть.

По всему было видно, что Лонго очень больно, но Альт, словно не замечая его страданий, безжалостно предупредил.

— Будешь ещё юродствовать, начну ломать кости.

И Лонго стало по-настоящему страшно. Он, наконец, понял, что всё это на самом деле. Всё это происходит сейчас и с ним. С ним — с всемогущим Лонго. С тем, кого все боялись в этом городе. С тем, кого все здесь уважали. Он понял, что ещё немного, и он умрёт на полу своего же кабинета, словно жаба, раздавленная колёсами автомобиля. Умрёт от рук какого-то психа. Умрёт в мучениях. А умирать он не собирался. Ещё рано. Очень рано умирать. Не для того он хитроумный Лонго столько лет строил свою империю, чтобы вот так сейчас нелепо умереть. Не для того он сметал всех на своём пути, чтобы сейчас сдохнуть как последняя собака. Нет уж, он поборется за свою жизнь.

— Говори, что тебе надо, — отдышавшись, глядя снизу вверх, проговорил Лонго.

Альт, заметив, что сопротивление подавлено и можно спокойно вести допрос, кивнул в строну распластанного на полу человека в чёрном плаще.

— Кто это? — задал он короткий вопрос.

— Не знаю, — так же коротко ответил Лонго.

— Не зли меня, Лонго, — успокоившийся было Альт снова начал закипать. — Ты не знаешь человека, который принёс тебе целый чемодан баксов? Взял да и принёс, ничего не сказав и никак не назвавшись?

— Говорю тебе, не знаю кто это. Подожди, очнётся — сам у него и спросишь. Как его зовут, как его отчество и фамилия. А мне на кой чёрт это нужно знать? Я не знаю кто это, потому что он ноль. Шестёрка, мелкая сошка. Да он и назывался как-то. То ли Иван Иванычем, то ли Сидором Константиновичем. Только не запомнил я. Их, всех этих козлов, запоминать памяти не хватит.

— Шестёрка говоришь, — Альт бросил быстрый взгляд в сторону по-прежнему лежавшего неподвижно незнакомца, — тогда кто за ним стоит? Кто козырный туз? Кто дал ему дипломат, набитый зеленью и отправил к тебе? Его-то ты должен знать.

Лонго, наконец, сумел подняться с пола и, сев в своё кресло, ответил.

— Можешь мне не верить, но я тоже не знаю. Сейчас мои люди как раз занимаются этим. Вычисляют хозяина этого кейса с баксами. Настоящего хозяина, а не этого Петра Сидоровича. Мне бы тоже хотелось с ним побеседовать. Кто он такой есть, и как так получилось, что на территории мне подконтрольной в ходу такие деньги, а я и не знаю. Непорядок это.

— Не вешай мне лапшу на уши, — недоверчиво проговорил Альт, — так я и поверил. Ввалился к тебе человек с дипломатом денег и, не представившись от кого, предложил заняться делом.

— Повторяю, можешь не верить, но так оно и было. Я, конечно, поначалу велел гнать его в шею, но после того как этот Сидор бросил мне на стол пачку зелёных, передумал. Понимаешь, мой нехороший друг, когда дают десять штук баксов лишь за одну возможность переговорить с тобой, как-то невольно проникаешься уважением к такому человеку. На время проникаешься.

— На время? — переспросил Альт.

— Ну да, как я к тебе проникся уважением и терпеливо отвечаю на все твои дурацкие вопросы. Я уважаю тебя. Ты же сейчас крутой. Орёл, одним словом. Владеешь каратэ и моим «Токаревым». И на основании этого бьёшь меня почём зря. Поневоле тут зауважаешь. Как я того шибздика, что сейчас на полу валяется, зауважал. И уважал бы до тех пор, пока не узнал, откуда у него столько бабок, и кто его послал. Ну а потом бы другой разговор пошёл. Конкретно я бы поговорил с этим подпольным миллионером. Пришлось бы ему немного поделиться с братвой деньжатами. Я думаю, от него бы не убыло.

Услышав последние слова Лонго, Альт усмехнулся. «Ну и фрукт этот Лонго. С таким надо держать ухо востро», — подумал он, но вопреки этому беспечно сунул пистолет за пояс брюк и присел на краешек стола.

— Страшный ты человек, Лонго, — сказал Альт. — Врагов, наверное, очень не любишь?

— А ты догадливый! — Лонго даже просиял, — уже, наверное, понял, что ждёт тебя в недалёком будущем?

— Пути Господни неисповедимы. Никто не знает, что нас ждёт впереди.

— Да? А кто ты такой? Сын Бога, что не боишься меня? Не боишься ничего, наивно считаешь, что сможешь после того, что натворил спокойно жить? Куда ты денешься? Никуда не уйдёшь. Я тебя везде достану.

— Да? Ты так считаешь? А не подумал о том, что я тебя тоже могу везде достать? Знаешь ли, против оптического прицела может оказаться бессильна вся твоя армия, вся твоя многочисленная рать.

— Да? — Лонго на секунду задумался, и в глазах его мелькнула искорка страха. — Выходит, ты киллер? Профи?

— Не совсем, — ответил Альт, — впрочем, это не важно. Разговор сейчас не обо мне. Разговор вот о том, что на полу. Что он хотел за эту груду баксов?

— Да ты сам, наверное, знаешь, — Лонго недоумённо пожал мощными плечами и, кивнув в сторону молчаливо сжавшейся Лены, добавил. — Надо было найти эту девчонку и всё. За двое суток найти. Не позже послезавтрашнего вечера, иначе всё теряло смысл, и контракт разрывался.

Услышав последние слова Лонго, Альт на секунду задумался. «Мне предложили заниматься этим делом на таких же условиях, — подумал он, — не просто же это совпадение. Явно это не совпадение. Кому-то в этом городе очень нужна Лена. И нужна не позднее послезавтрашнего вечера. Иначе всё теряет смысл».